Дарья Волкова - Гении места или Занимательная география (СИ)
- Жрать хочу, – произносит Мика, не открывая глаз.
- Как только доберемся до села, я тебе куплю самый большой торт, – Мо переводит взгляд с лица сестры на Мику. – Честное слово. Обещаю.
- Засунь его себе в задницу, – голос у Мики абсолютно бесцветный.
Сейчас он готов ей простить даже эту грубость. Он вообще готов ей простить все за то, что эта вредная и поперечная девчонка сделала для его сестры.
- Лина, а когда Аля придет в себя?
- Не знаю, Мо. Возможно, скоро. Возможно, через несколько часов. Давайте спать, а? С ног падаю от усталости.
- Ты и так на полу сидишь, – усмехается Миша.
- Вот сейчас на полу и засну.
- Нет уж, давайте-ка на топчаны, – Миша протягивает обе руки сестрам. – А на полу мы с парнями устроимся. Мика, печка долго еще будет гореть, как думаешь?
- Пару часов, – зевает Доминика, вставая за рукой Михаила. – Кирпичами бы обложить, чтобы остывала медленнее. Надо будет принести, я в школе видела.
- Ой, а где это я?.. – раздается мелодичный и удивленный голос. Все дружно оборачиваются. Алия не стала долго томить их неизвестностью и быстро пришла в себя. А вот дальше начались сюрпризы.
До. Ахмед.
- А кто он такой?
- Романцов-то? Инспектор рыбоохраны.
- Вы издеваетесь?! Зачем нам инспектор рыбоохраны? У нас палеонтологические изыскания запланированы! Ископаемые останки ихтиозавров будем изучать! Вы, что, разницы между рыбами и древними ихтиозаврами не понимаете?!
- Отчего же? – собеседник моложавого руководителя группы палеонтологов невозмутимо откидывается на спинку кресла. – Прекрасно понимаю. Рыба – это хариус или сиг. А еще там щука водится, и налим. Семга на нерест туда не заходит – чего нет, того нет. Но хариусок – исключительный! А ихтиозавры эти ваши – какой с них прок?
- Все-таки издеваетесь... – вздыхает ученый. – Неужели так трудно порекомендовать проводника?
- А я вам и рекомендую.
- Вы же сказали, что он инспектор рыбоохраны?
- Точно так. А еще он по образованию ихтиолог, вроде бы. Но самое главное – никто лучше Романцова эти места не знает. Всем проводникам проводник.
- Ну, раз вы так говорите... Мы согласны, – с видом глубочайшего снисхождения кивает палеонтолог.
- Согласны они, – хмыкает его собеседник. – Не факт еще, что Ахмед Валерьевич согласится.
- Кто?!
- Романцов Ахмед Валерьевич. Ваш проводник – если вам повезет, и он согласится.
- Чудное у него фамилия-имя-отчество. Откуда такое?
- Вот у него и спросите, – протягивая руководителю экспедиции клочок бумаги с телефонным номером. – Он страсть как любит такие вопросы.
Оставшись в одиночестве, хозяин кабинета смотрит в окно, щурясь на почти весеннее солнце, и хитро ухмыляется себе в усы.
- Если он еще раз откроет рот и скажет что-нибудь в таком же тоне, я на него кинусь!
- Инна, не заводись! И, ради всего святого, не спорь с ним!
- Да кто он такой?! И что о себе возомнил?! Мы, между прочим, ученые! А он просто рыбный инспектор!
- Не вздумай так ему сказать! Он – инспектор рыбоохраны. И не задавай ему дурацких вопросов, если не хочешь получать ответы, которые тебе не нравятся.
Женщина-ученый обиженно поджимает губы, но молчит.
- Ахмед Валерьевич, вы вообще устаете?
- Нет.
- А вот мы устали. Мы, знаете ли, не привыкли так много ходить.
- Вы должны были знать, во что ввязываетесь.
- Но мы же не кросс бежим! Куда так торопимся?!
- До заимки дойти надо. Или вы хотите в палатках ночевать?
Руководитель палеонтологов вздыхает.
- А долго еще?
- Полтора часа. Нет. Два, – поправляет себя. – Вы плететесь как улитки.
Руководитель группы приноравливает свой шаг к шагу этого странного инспектора обманчивой наружности. Среднего роста, сухощавый, но рюкзак прет здоровенный, и выносливый как вол.
- А вы действительно ихтиолог?
- Кто вам сказал?
- Иван Матвеевич.
Романцов молчит какое-то время.
- Нет, неправда. Я на биологическом факультете учился. Три курса. Потом бросил.
- Почему?
- Надоело.
Сказано таким тоном, что расспросы продолжать никакого желания нет.
Не объяснишь людям, что это такое – когда тебя зовет Обитель. Да и кому нужно это высшее образование? Томалу точно не нужно. Ахмед поправляет лямки рюкзака. Вот эти, например, его нынешние подопечные, с высшим образованием, с учеными степенями. Неразумные и беспомощные – как дети.
- А скажите мне, – Романцов неожиданно сам продолжает разговор. – За каким чертом вас в такое время понесло в экспедицию? Копать же не будете – в снегу еще все.
- Мы на разведку, Ахмед Валерьевич. Обстановку оценить, прикинуть – как и что. А летом уже приедем в полном составе. Когда у вас тут снег сходит?
-Только через пару недель подтаивать начнет. А окончательно сойдет через пару месяцев.
- Толя, как ты думаешь, сколько ему лет?
- Не знаю. Не двадцать точно, – руководитель группы пытается шутить.
- И не тридцать, – задумчиво отвечает Инна. – У него такая внешность – может быть и сорок, и пятьдесят, и шестьдесят. Непонятно. Знаешь, мне его даже жалко. Одинокий немолодой мужик. Он поэтому такой на язык злой.
- А с чего вы взяли, что я одинокий?
Беседующие ученые вздрагивают. Их проводник подошел неслышно, как обычно. Совершенно звериная у него поступь – легкая, быстрая. И вообще, есть в нем что-то... что-то даже не странное. Необъяснимое. Начиная с имени – не может абсолютно нордического типа блондин с яркими голубыми глазами называться Ахмедом. Пусть и Валерьевичем. И Романцовым. И эти пижонские длинные светлые волосы, собранные в конский хвост. И ядовито-язвительная, как клубок гадюк, манера разговаривать. Странный, очень странный.
- Обручального кольца нет на пальце.
- Это ничего не значит, – он подходит к костру, ворошит палкой угли.
- Значит, у вас есть семья? – Инна в последнее время осмелела и снова пристает к проводнику с вопросами. Причем Анатолий уверен, что за этими вопросами стоит теперь уже именно женский интерес.
- Две девочки.
- О, у вас все-таки гарем, Ахмед? – Инна нарывается, точно! Или кокетничает?
Косой взгляд светло-голубых глаз, тонкие губы трогает усмешка.
- Дочки. Доминика и Ангелина. И жена. Алла. Аллочка.
Тут он прижимает ладонь правой руки к губам, словно заставляя себя замолчать. И действительно – так непривычно это ласковое имя в устах вредного, ехидного и достававшего их порой до тошноты инспектора рыбоохраны Романцова, что сидящие у костра умолкают. Но Инна сегодня неугомонна.
