Александр Бушков - Колдунья
– Да кто?
– Этот, который на дне… – бубнило существо. – Лучше бы вам сегодня ночью прибыть и самой озаботиться, а то покою от него не будет, известное дело…
– Хорошо, – сказала Ольга, прекрасно понимая, что точных подробностей не добьется. – Ночью буду, разберусь…
Все совершенно как у людей, подумала она, направляясь к двери. В мире Той Стороны, как называет его Джафар, тоже, как выяснилось, имеются свои орясины, вроде деревенских дурачков, с грехом пополам способных быть подпасками или сено в копны метать…
Когда она вышла, телеги, нагруженные мешками с мукой, как раз выезжали на дорогу. Мужик со второй, оглянувшись на нее случайно, торопливо снял шапку и поклонился, после чего с видимым облегчением подхлестнул соловую лошаденку. Как сказал кто-то из великих людей, пусть боятся, лишь бы уважали. Или наоборот?
– Ольга Ивановна…
Она обернулась. Мужицкие телеги были уже далеко, а перед ней стоял господин камергер собственной персоной – у коновязи, рядом с Абреком, была привязана его гнедая лошадь. Выглядел он совершенно спокойным, улыбался дружелюбно и весело, ничто не заставляло заподозрить, что он явился сводить счеты…
– Я вас напугал?
– Ну что вы, – сказала Ольга. – С чего бы вдруг? Просто я никак не рассчитывала вас здесь увидеть…
– Мне сказали слуги, что вы именно сюда направились. Знакомитесь с наследством?
– Конечно, – сказала Ольга. – Для вас, это, разумеется, не стоящий внимания пустячок, а для меня – немалое подспорье.
– Интересно, как случилось, что мельник именно вам отказал все? Я о нем слышал краем уха, любопытный был человек…
Камергер смотрел испытующе, и Ольга ответила невиннейшим взглядом, пожала плечами:
– Смешно, но все, должно быть, оттого, что я с ним всегда вежливо здоровалась…
– Возможно, – как ни в чем не бывало сказал камергер. – Завещатели иногда действуют по самым неожиданным побуждениям…
– Ну, а вы-то зачем здесь оказались?
– Хотел поговорить с вами наедине и без лишних свидетелей. В усадьбе было бы не совсем удобно…
– Вы меня интригуете, – произнесла Ольга тоном законченной простушки.
Камергер ответил без улыбки:
– Меньше всего мне хочется вас интриговать, я намерен внести полную ясность, не откладывая. Ольга Ивановна… Олечка… Я человек прямой и не привык плести дипломатические кружева. Поэтому позвольте без обиняков… Простите за банальность, но я влюблен в вас самым беззастенчивым образом. Это не сразу родилось, но с некоторого момента я стал понимать, что мне не нужен никто, кроме вас… Вы чудо, прелесть, и мне никуда от вас не деться. Поверьте, это не скоропалительное желание, я достаточно долго все обдумывал… И мне хотелось бы, чтобы вы ответили на мои чувства…
Ольга не отвела взгляда, смотрела ему в глаза, честные, умные и чуточку печальные. Можно сказать, он сейчас был великолепен – зрелый красавец мужчина, обаятельный и обходительный. Не знай она о нем всего, вполне вероятно, сейчас испытывала бы жгучую неловкость оттого, что вынуждена разочаровать такого мужчину. Или, наоборот, не стала бы разыгрывать недотрогу – что греха таить, камергер был чертовски привлекателен, а она, увы, уже не могла себя числить среди непорочных лилий и на некоторые вещи смотрела теперь просто. Но, зная его подноготную…
– Я, признаться, не вполне понимаю… – сказала Ольга, хлопая ресницами с наигранным изумлением. – С одной стороны, это объяснение в любви… С другой же… Простите, но вы, мне прекрасно известно, давным-давно состоите в законном браке…
– К сожалению, – с досадой поморщился камергер. – И в наше время, увы, невероятно трудно, почти невозможно законным образом изменить состояние дел. Да, я не могу предложить вам руку. Но вот все остальное – к вашим услугам. Все, что вам взбредет в голову. Все, что способен предложить людям вроде нас с вами этот мир.
– Мне, наверное, следовало бы оскорбиться? – задумчиво протянула Ольга. – Взрослая девушка прекрасно понимает, что такое предложение означает…
Камергер приблизился к ней вплотную и взял за руку.
– Олечка, вы только не обижайтесь на мою откровенность… Но, положа руку на сердце, мы оба прекрасно знаем, что вы уже, как бы поделикатнее выразиться, прекрасно знакомы с иными сторонами взрослой жизни…
Ольга, не отнимая руки, взглянула ему в глаза.
– Любопытно, откуда же у вас такие сведения?
– Недавно, буквально вчера, мне довелось выпить пару-тройку бутылок в компании некоего обитающего по соседству гусарского поручика, который был весьма невоздержан на язык. Кое-какие подробности меня убедили, что я имею дело не с хвастливым враньем. – Его голос звучал мягко, прямо-таки обволакивал. – Оленька, вы и не представляете, как я был рад, когда этот болтун мне все выложил. Во-первых, я узнал, что передо мной, назовем вещи своими именами, взрослая женщина, а во-вторых, точно знаю теперь, что вы совершенно свободны… Это ведь правда?
– Свободна, как ветер, – сердито сказала Ольга. – Но каков подлец…
– Не самый добропорядочный юноша, – согласился камергер. – Он вас не стоит, давайте забудем о нем. Разговор у нас предельно откровенный… Да, я не могу сделать вас законной супругой… но я позаботился, чтобы вы в самом скором времени получили таковой статус, да вдобавок и титул…
– Ах, вот оно что… – прищурилась Ольга. – Значит, господин граф не для себя старался?
– Ну разумеется, – непринужденно сказал камергер. – Казимир – настоящий друг… и я оказал ему весьма ценные услуги, чтобы рассчитывать на ответную признательность. Он вбил себе в голову, что жениться не будет никогда – но согласился ради нашей дружбы этому зароку изменить. Брак с ним не накладывает на вас ни малейших обязательств по отношению к нему – я просто-напросто, заботясь о вас, о вашем будущем, хочу дать вам достаточно прочное положение в обществе. Для всего света вы так и останетесь графиней Биллевич, а для меня… Согласитесь, это гораздо лучше во всех смыслах, нежели предлагать вам участь пошлой содержанки… У вас будет абсолютно устроенное будущее – и моя любовь. Неужели вы усматриваете в этом раскладе хоть толику чего-то недостойного?
– Да нет, пожалуй, – задумчиво произнесла Ольга. – Это где-то даже благородно, изящно, я бы сказала, устроено, в самом деле, мало общего с участью пошлой содержанки… Но я, уж не посетуйте, вынуждена вам отказать. Давайте сразу все расставим на свои места, чтобы не было никаких недомолвок. Так уж случилось, что вы в качестве любовника меня никак не прельщаете. Вы совершенно справедливо изволили подметить, что я – взрослая женщина в полном смысле этого слова. А женщина всегда точно знает, с кем она отправится в постель, а с кем ни за что туда не пойдет. Это взвешенное, рассудочное решение, а не минутный каприз. Я к вам прекрасно отношусь как к постороннему человеку, но в качестве… сердечного друга я вас категорически не вижу. Вы достаточно взрослый и умудренный житейским опытом человек, чтобы понять, насколько я сейчас серьезна и откровенна. Решение я приняла и менять его не собираюсь. Мне хочется, чтобы вы это осознали и более не возвращались к этому разговору…
