Вадим Крабов - Рус. Защитник и Освободитель
— Вот и славно, а то мы голодны, как волки. Скачите к интенданту, — с этими словами хотел и сам сорваться в давно устроенный лагерь, как вспомнил удивление полковника Кортагула: «Я в том году здесь был, господин командующий, везде рос хлеб. Нынче едва ли половина полей посажена. Смотри, господин Рус, кругом бурьян».
— Да, вот еще что, — услышав начало новой речи, глава поселения живо развернул свою кобылу, — мы заметили поля у вас пустуют… не пояснишь почему? Не из-за Лоос, надеюсь?
— Хвала богам, то, что засеяли неплохо растет и без помощи лоосок… ну-у сорняков поболе, некому их извести. Но раз Боги решили, что она лишняя, то кто мы такие, чтобы это оспаривать? Они, лооски, противными были… я не о красоте веду речь. Хитры и коварны, до мужчин охочи. Срам один. Правильно их Боги наказали. Но с другой стороны и польза от них…
— Ты мне не о лоосках, а про бурьян ответь! — перебил его Рус, — я голоден и зол. — Говорил и сам не понимал: «чего я так вцепился за эти сводки с полей»?
— Так рабы проклятые! — выкрикнул Гафул давно наболевшее и опомнился. Продолжил спокойней, но не менее уверенней, — лоосками прокляты, это все знают. Как метки пропали, так и побежали все как есть! Деток малых своих не пожалели — в пятно нелюдей потащили! На гибель себе, не иначе. Кого словить сумели, пришлось на цепь садить. А это дело?
Рус заиграл желваками, но пересилил себя — не место и не время. После собственного лоосского рабства, после ошейника Грации он терпеть не мог любые формы этого явления.
«Вот что меня мучило! — понял он, — я и без его слов это подозревал…»
— Я тебя немного расстрою, уважаемый Гафул, — старался говорить, как можно уважительней, — ты сильно не надейся, что цены на хлеб и овес взлетят. Сподобят боги — отобьемся от нашествия, по их воле — твои поля не пострадают, но на осенний рынок особых надежд не питай. Знаешь, почему? — вопрос риторический, Рус и не ждал ответа. Хозяева молчали, — Потому что из Месхитии придет много кораблей с зерном. Купцы пронырливые, уже все разнюхали, а урожай у них в это году будет не меньше прошлого. Угадай, почему? Да потому что там, в полях работают не рабы, которые бегут не меньше нашего, а поселенцы. Они платят частью урожая за землю, она там вся архейская, остальным торгуют. Думайте, хозяева! — после этих слов сорвался в галоп. «Свита» поскакала за ним.
— О чем это он? — удивленно произнес один из старейшин.
— Потом объясню, Ишбул, — хмуро ответил градоначальник, — поехали к интенданту. С этим командующим, зятем нашего князя, лучше не спорить, — и поскакал в сторону лагеря. А ведь ничем не выдал своего знания положения Руса! Голова…
Противник подошел через три дня после слияния армий Руса и Рахмангула.
К встрече готовились, не покладая рук. Расчистили-замаскировали позиции для засадных и основных полков, просчитали резервы, распределили магов (тройки учеников «притирали» к мастерам для создания круга Силы), выбрали расстановку для шаманов. Конечно, приблизительно, да предварительно. Только битва всё расставит по местам. Командующий галатинским корпусом, которого Рус взял с собой и с которым долго беседовал Рахмангул, не знал план этого сражения, потому как в его задачу входил обход Эолгула с запада, со стороны кагантопольского тракта. Да и вообще никаких планов на конкретные битвы у коалиционной армии не существовало, государи всецело доверились объединенному штабу под началом главнокомандующего, опытного гроппонтского генерала Плиния.
Рус наблюдал за Отигом с помощниками, готовящим что-то экстраординарное, мотался, проверяя вверенные ему войска, спорил в штабе, пропадал в подразделении «диверсантов». В общем, загружен был по самую макушку, но тем не менее выбрал время и посетил Далор. Он уже всерьез забеспокоился по поводу задержки этрусского десанта. Хвала богам, в «наследстве» из библиотеки Ищущих нашлись координаты Баламбора. Место находилось в запущенном оливковом саду за храмом Лоос. Что там когда-то понадобилось магу-Ищущему, ведомо одному лишь сгинувшему Эребусу.
Рус, с целью «разведать обстановку», уходил оттуда же. Нормально, никого. Местные и днем к храму не подходили, опасаясь проклятья, а ночью и подавно.
— Ну что ты, мой дорогой, — успокаивал он Воронка, — все будет хорошо, — шептал в ухо и трепал за ушами.
Единорог нервничал. Их племя никогда не ходило ни по «тропам», ни по Звездным дорогам. Пропадали они там. И борки пропадали. Раз — и нет их. Мелкие геянские животные, носимые людьми, еще худо-бедно выживали, крупные местные звери умирали, а вечные спутники эльфов, помотавшиеся по мирам, исчезали бесследно. Парадокс!
«Яма… падение через песок… на той стороне — прыжок и надо встать на ноги, — единорог так понял его объяснения, — это не через Тьму…», — Воронок уговаривал себя, гнал страх и убедил. Безоговорочно доверился любимому и так часто пропадающему хозяину.
— Вот и славно, родной ты мой. От Силы ты зависишь — её в «яме» полно, а царством Эребуса там и не пахнет, это как бы «ничейное» расслоение. Да почему ничейное — моё! Я в нем хозяин и с тобой ничего не случится. Я в этом убежден, а значит, так оно и есть, — уговаривал одновременно и себя, так как не очень-то и верил, — ты пройдешь, Воронок, живым пройдешь! — чуть не прорычал он, вызывая в себе злость и на волне ярости, придающей уверенность, послал скакуна в желтое пятно. Сам, на всякий случай, сидел верхом, окутав обоих «пыльной стеной» и сжав посильнее колени, словно это могло удержать высокого умного коня с витым рогом из центра лба от исчезновения. Пропадать, так вместе! Воронок прыгнул без колебаний.
Обошлось. Очередное чудо свершилось. Единственный минус — единорог пять ударов сердца приходил в себя: шатался как пьяный и молча тряс головой. Дух Слияния с Животными, конечно, помог, постарался. И скакал Воронок по ночному Далору распираемый гордостью: «Мой хозяин — самый лучший и самый сильный из людей! Он почти что единорог!», — а память предков подсказывала, что даже эльфы так не могли. А может, не хотели. Таких тонкостей единороги не различали.
«Ты прости меня, Вороночек, за риск, но без тебя — никак, — мысленно оправдывался Рус, — да и не было никакого риска, я знал!.. ну, пусть чувствовал — для меня это одно и то же…».
Ночью, никого не предупреждая, где взять транспортное средство? Пешком по извилистым улицам ходьбы целую четверть, не меньше. Да и опасно в послевоенном городе, чревато непредвиденными задержками — «волки» распоясались. А надо было пробираться через весь растянутый вдоль подковообразной гавани город: от таверны «Тихая гавань» на восточный берег бухты в неприметный домик в местном «квартале перевозчиков». Другие координаты он недавно узнал, и внутренняя библиотека их услужливо подсовывала, но… боялся попасть «в лес» вместо «Кушинара», как уже случилось однажды.
