Виктор Точинов - Бейкер-стрит, 221
Монлезье же происходили из французских гугенотов. Кое-какие из их поздних потомков пытались доказать, что предки именовались когда-то де Монлезье, утратив дворянскую частицу лишь в колониях, не признающих аристократической спеси, - пытались и не преуспели. Несколько семейств из луарского местечка Монлезье дворянами никогда не были - типичное «третье сословие», растившее виноград, делавшее из него вино и торговавшее всем, что подвернется под руку. И страдать за веру отцов Монлезье на своей исторической родине не спешили - дружно перешли в католичество еще до отмены Нантского эдикта, едва почувствовав, что их протестантизм начинает вредить торговым интересам. Однако - не помогло. Конкуренты-католики Варфоломеевских ночей им не устраивали, но вредили, как могли, - в том числе и при помощи подмазанных королевских чиновников, тоже не слишком доверявших блудным детям, вернувшимся в лоно римской церкви.
Кончилось все тем, что Монлезье подались за океан - столь же дружно, как и меняли веру. Одноименный крохотный городок опустел в одночасье. Во французской тогда Луизиане новоприбывшие первым делом решили, что раз Парижа им не видать, то и к мессе ходить, и латинские молитвы учить более незачем. Решили так, и послали римскую блудницу туда, где блудницам и место. И вновь стали общаться со Всевышним по-французски, в своем молельном доме.
А чуть оглядевшись, они убедились, что растить здесь хлопок - руками негров-рабов - куда выгодней, чем привычный виноград. И весьма преуспели в традиционной для низовьев Миссисипи отрасли сельского хозяйства. Впрочем, не только в ней - коммерческими способностями Монлезье всегда отличались. Их торговые бриги и шхуны бороздили воды Карибского моря - и порой, обзаведясь каперским свидетельством (а то и без такового), мирные купцы Монлезье откладывали гроссбухи и счеты, брались за абордажные сабли и превращались в подлинный бич морских путей между Вест-Индией и Старым Светом. Реяли их вымпелы и у берегов Гвинейского залива - самим добывать «черную слоновую кость»[10] для своих плантаций было куда выгоднее, чем покупать у других искателей удачи…
Тревожный сигнал для них прозвучал, когда на покинутой родине революционный Конвент взял да и отменил рабство - в том числе и во французских колониях. Возможно, происходившие из третьего сословия Монлезье и разделяли отчасти идеи свободы, равенства и братства. Возможно, они даже радовались, когда запущенные на полную мощность гильотины начали истреблять потомков их притеснителей. Но рабство - тут уж извините. Это святое. Какая еще свобода для негров? Какое еще с ними братство и равенство?
Другие известия из метрополии (например, о попытках регулировать декретами цены свободного рынка) тоже не вызывали энтузиазма - даже у тех Монлезье, кто хлопковым бизнесом не занимался… Не дожидаясь, пока руки непредсказуемого Робеспьера дойдут и до колоний, Монлезье стали подумывать, как бы перебраться из-под триколора под сень звездно-полосатого флага - благо в Штатах аболиционисты считались пока наивными чудаками, а Джона Брауна и Эйба Линкольна не существовало даже в проекте. И вот Монлезье-разведчики двинулись вверх по великой реке Миссисипи.
Тогда-то и появились в Иллинойсе, на западном берегу Клайд-Ривер, первые французы. А вскоре они привели за собой часть клана луизианских плантаторов и коммерсантов - самую боевую и легкую на подъем. Впрочем, французами их можно было назвать уже с натяжкой - немалая часть креольской крови в жилах Монлезье позволяла предположить, что идеи равенства с цветными расами иногда находили-таки отклик в гугенотских сердцах - если представительницы помянутых рас отличались молодостью и красотой…
Кэппулы встретили новых соседей, поселившихся за рекой, не то чтобы радушно, но спокойно - земли в Иллинойсе в те годы хватало всем. Тем более, что интересы двух кланов даже дополняли друг друга - вновь прибывшие по привычке занимались торговлей и земледелием, лишь сменив хлопок на сахарную свеклу, подсолнечник, маис и пшеницу; Кэппулы же традиционно отдавали предпочтение скотоводству, и принимали более чем активное участие в становлении и бурном развитии молодой американской промышленности - кожевни, принадлежащие членам клана, росли и превращались в кожевенные заводы, маслодавильни - в заводы масляные. Да и сахар давно уже не варили на заднем дворе в закопченных котлах для патоки…
Поселения на обоих берегах Клайд-Ривер росли, связи между ними становились все более тесными - сырье с принадлежавших Монлезье плантаций превращалось на заводах Кэппулов в товары, расходившиеся по Миссисипи и ее притокам на баржах и барках, владельцами коих были опять же соседи-французы… Берега реки, помимо привычного парома, связал деревянный мост - ежегодно сносимый весенним половодьем и восстанавливаемый совместными усилиями. По мосту постоянно грохотали груженые фургоны - и часто им приходилось по часу ждать своей очереди на проезд.
Все чаще поговаривали, что стоит связать берега Клайд-Ривер еще одним мостом, капитальным, способным выдержать любой паводок. Называли даже наиболее удобное место для его постройки - через безымянный остров, разделивший Клайд-Ривер на две более узких протоки…
Но второй мост так никогда и не был построен.
Остров же стал причиной того, что 27 июня 1821 года полковник Илайя Кэппул схватился за пробитую двумя пулями из «дерринджера» грудь, - и медленно оплыл под копыта своего коня, поводья которого не успел отвязать от коновязи. А его убийца, Робер Монлезье, убрал в жилетный карман крохотный, отделанный серебром двухствольный пистолетик, повернулся и ушел размеренным твердым шагом.
Это оказались первые выстрелы Второй Столетней войны.
2
– Сними немедленно этот галстук! - сказала я непреклонно.
Кеннеди возмутился:
– Ты сошла с ума! Я полчаса возился с чертовым узлом!
– Причем здесь узел? Эта расцветка никуда не годится! Где тебя вообще учили подбирать галстуки к костюмам?
– Между прочим, в Оксфорде.
– Плохо учили. - Я порылась в его шкафу и извлекла вполне подходящий к костюму галстук. - Вот. То, что надо.
– Да ведь на нем будет видно любое пятнышко от салата или вина! - снова возмутился Кеннеди.
– Знаешь, на эту тему есть один анекдот. Встретились однажды два молодых выпускника Оксфорда и Кембриджа - в туалете корпорации, куда оба устроились на работу…
– В туалет устроились? - ехидно перебил меня Кеннеди.
– В корпорацию! Короче, выпускник Оксфорда говорит: «Знаете, сэр, а вот нас в Оксфорде учили мыть руки после посещения туалета!» А кембриджмен отвечает: «А нас в Кембридже учили не мочиться на руки!»
