Максим Далин - Моя Святая Земля
А лошади фыркали.
Лошади из конюшен Солнечного Дома каким-то образом учуяли границу Святой Земли - и фыркали, мотая роскошными гривами, будто унюхали волков, хотя волков, как будто, вокруг не было.
Джинера наблюдала всё и всех, поглаживала нервно зевавшего шпица и думала о том, как "не по себе", как "неспокойно" - и с чего бы. Ей надо было бы отдать приказ своим вассалам, велеть остановиться - но нужные слова никак не выговаривались. Джинеру поражала сила, с которой ей не нравилась Святая Земля.
Всё было, как будто, обыкновенное: такое же небо, как дома, такие же лесные дороги, такие же голые древесные стволы - почему же Джинера всем телом чувствовала враждебность чужого? Предубеждение? Девичьи предчувствия? Детский страх? А Витруф и бароны тоже подвержены детским страхам? И отчего фыркают лошади? Что не так под этим благословенным небом? Ведь не так...
Я не хочу замуж за государя Алвина, подумала принцесса. Я хочу домой, подумала она и заставила себя усмехнуться над собственной слабостью. Просто в чужой стране кортежу принцессы не пристало останавливаться в лесу. Мы доберёмся до какой-нибудь деревушки и остановимся там, решила Джинера, приказав себе успокоиться.
- Прикажите ехать вперёд, - как можно бодрее сказала она заглянувшему в носилки камергеру. - Все устали. Удобнее будет отдохнуть в деревне.
- Огоньки впереди, ваше прекрасное высочество, - отозвался Витруф. - Никак и впрямь посёлок... Мудро изволили решить, драгоценная принцесса.
Закрыл заслонку и поскакал вперёд. Доротея, оторвавшись от молитвенника, грустно сказала:
- Витруф напустили холоду, не подумали, а нам тут ночевать.
- А мне, миленькая принцесса, - сказала Нона, - отчего-то сейчас показалось, когда Витруф открывал оконце, будто кто-то плачет. Вдалеке. Кажется и кажется, я никак не пойму, что это делается.
- Однако, барышни, и мне ведь показалось, - сказала няня. - Да не плачет, а вопит. Словно по мертвецу, Господи меня прости - далёко от нас. А в оконце я, словно бы, разобрала отчётливей.
Джинера насторожилась - и тоже услышала. И тут же оконце раскрыл барон Ланн.
- Простите меня, ваше прекрасное высочество, - сказал он, - но я должен сообщить, что мы подъезжаем к деревне, а там видны факельные огни и слышна суматоха. Бог знает, что там происходит. Вы, моя госпожа, велели остановить кортеж в деревне, но мне кажется, что это может быть опасным.
- И какая же опасность подстерегает нас в деревне на землях моего будущего мужа, дорогой барон? - удивилась Джинера.
- Будущего, принцесса, будущего мужа...
- Опасаетесь разбойников? - удивилась Джинера ещё больше. - Настолько, что предоставите им грабить подданных моего жениха?
Ланн, имеющий кое-какой боевой опыт, опасался и предоставил бы, но удивления Рыжей Принцессы не могло выдержать ни одно человеческое существо мужского пола.
- Прикажете вашей охране выяснить, что там стряслось? - спросил он, скрепя сердце.
- Зачем же? - улыбнулась Джинера. - Мы поедем дальше и остановимся в этой деревне на ночлег. И всё разъяснится само собой.
Она знала, что барон очень недоволен. Знала, что Витруф и стража опасаются за её жизнь и здоровье. Понимала, что рискует, чересчур рискует. Но либо Святая Земля станет её землёй, а жители Святой Земли - её подданными, либо она - навсегда чужеземная принцесса, вещь короля, посмешище двора, ничтожное создание.
А она - Рыжая Джинера, правнучка Горарда. И её прадед никогда не уронил королевской чести, бросив беззащитных и безоружных без помощи. И с ней - бойцы Златолесья, а не подлый сброд.
Заставила своих людей.
И кортеж принцессы въехал в деревню, освещённую рваным факельным светом, где вопили женщины, истошно орали грудные младенцы, мычала и блеяла перепуганная скотина, визжали лошади... Высунувшись в оконце носилок, Джинера увидела в этом зловещем свете людей, одетых лишь в нижние рубахи, заношенные и залатанные, босиком бегущих по промёрзшей, запорошенной снежной крупой земле.
- Сюда, отребье! - зычно орал с седла, перекрикивая общий гвалт, молодой мужчина в мехах, в цветах Сердца Мира и Святой Розы. - Сюда, если хотите жить, мразь! Гелинг, поджигай их клоповники!
Всадники в тех же цветах лупили бегущих мечами плашмя и хлыстами для собак. Копыто коня врезалось в спину упавшей старухи. Кто-то из солдат втаскивал вопящую девчонку в седло, её рубаха задралась до рёбер, а босые ступни были ободраны в кровь...
Если бы не цвета короля Алвина, быть может, Джинера не повела бы себя настолько безрассудно. Но эмблемы её будущего дома на плаще у наглого бандита и его людей привели её в ярость. Принцесса вырвалась из рук Ноны, выскочила из носилок - почти такая же полуодетая, как деревенские жители, в шёлковом дорожном платьице без каркаса и туфельках на тонкой подошве - и встала перед мордой шарахнувшегося коня.
- Именем короля! - закричала Джинера, насколько хватило силы голоса, и звонко залаял шпиц, выпрыгнувший за своей госпожой. Пришлось взять его под мышку и приказать молчать.
Вот тут-то солдаты, разгорячённые происходившим грабежом - или чем там? - оценили, наконец, обстановку, осознав, что кортеж с теми же цветами, какие носили и они сами, никоим образом не относится к их отряду. А бандит в мехах, осадив лошадь, крикнул:
- С ума ты стряхнулась, девка?!
И Дильберд тут же рявкнул:
- Молчать, если жизнь дорога - пока не спросит принцесса-невеста!
Принцессу полукольцом окружили её телохранители, Дильберд принял и передал няне собачку, Ланн подвёл коня и придержал стремя, но Джинера не села в седло.
- Солдат, - сказала она, глядя на бандита снизу вверх, - я приказываю тебе спешиться именем короля. И объясни, что здесь происходит и кто за это в ответе.
Бандит спрыгнул с коня. Он казался растерянным. Вокруг стало тише - его банда, оставив в покое поселян, собралась вокруг своего вожака. Вояки тоже выглядели ошарашенно.
Поселяне сбились в толпу чуть поодаль, только старуха так и осталась лежать, скуля и царапая ногтями наст. Младенцы уже не орали, а хрипели.
- Я жду объяснений, - напомнила Джинера.
Витруф накинул плащ ей на плечи. Бароны обнажили мечи.
- Принцесса... - пробормотал бандит. - О, срань Господня... Простите, принцесса. Но ведь я выполняю приказ короля. Королевское правосудие.
- Так это государь и мой жених приказал вам издеваться над девицами и калечить старух? - удивилась Джинера так, что на лбу бандита выступил пот. - Ваше мнение о государе потрясло и огорчило меня.
- Но ведь... - бандит стащил перчатку и вытер лоб. - Принцесса, видите ли, эти люди, они вне закона. Жители деревни не заплатили в казну подушный налог... так что по закону они теряют свободу и сами становятся собственностью казны. А их хибарки приказано предать огню.
