Денниз Морхайм - Судья
Кругом была ровная поверхность, кое-где покрытая травой, у самой воды — песком, немного поодаль поднимались какие-то кустарники, названия которых Найл не знал. Он прошелся и к кустарникам, исследовав все, что видел под ногами, однако, ничего похожего на лаз не обнаружил. Оставалась одна надежда: на жуков.
Найл опустился на траву, скрестил ноги и, повернувшись лицом в направлении башни, шпиль которой был виден и с берега Озера, передал просьбу прислать в рыбацкую деревушку кого-то из обладателей черных блестящих панцирей.
Пока подчиненные Саворона не прибежали на место, Найл решил поговорить с местными рыбаками об их основном занятии. Он надеялся получить какую-то новую информацию, которую мог бы использовать у себя в городе.
— Если возьмешь кого-то из нас с собой, мы тебе все покажем на месте, — улыбнулся староста.
Задумавшись на мгновение, Найл спросил, выделит ли он ему пару молодых крепких парней, обязательно неженатых. Рыбак улыбнулся и заявил, что отошлет их в город Посланника Богини хоть сегодня.
— Наверное, придется подождать до завтра, — улыбнулся в ответ Найл.
На лице его собеседника мелькнуло удивление. Похоже, он шутил. Но Найл был абсолютно серьезен и пояснил, что часть его отряда отправляется назад, чтобы сопроводить группу людей, выделенных Правительницей.
— Ты отказываешься от своих слов? — посмотрел Найл на старосту.
— Нет, конечно, — ответил мужчина. — Но я просто не ожидал… Скажи, когда и куда им прибыть?
Найл пояснил, что ребята должны сегодня к вечеру подойти к медицинскому центру главного паучьего города, откуда и будет стартовать группа.
В эту минуту Посланник Богини увидел несущихся к ним трех обладателей черных блестящих панцирей с Савороном во главе. Найл вежливо поздоровался с жуками, как и он сам, вызвавшими неподдельный интерес в рыбацком поселке, а потом попросил Саворона и его подчиненных обследовать окрестности.
— Ходы есть, — сообщил через несколько минут старший в отряде Найла среди жуков. — Много. Однако найти лаз мы не в состоянии.
Решить вопрос с поимкой людей в белых одеждах можно было только одним способом: оставить тут нескольких пауков.
Восьмилапые в состоянии неподвижно сидеть и по несколько дней, запасов пищи в желудках им хватает надолго — в особенности, если нет двигательной активности, а ждать они умеют.
Для надежности вместе с тремя местными Найл оставил одного из подчиненных Дравига и попросил тут же сообщать о любых изменениях обстановки в диспетчерский центр. Ну, и, конечно, хватать появившихся людей подземелий за сознание — если они появятся.
* * *После посещения рыбацкого поселка Найл вернулся в медицинский центр, где вначале заглянул к спящей Энне и брату. Потом он направился с первую палату, где лежал один из захваченных людей в белых одеждах, подключенный к аппарату, не дающему ему умереть.
Мужчина, которого теперь, при дневном свете, Посланник Богини мог хорошо рассмотреть, был бледен, как Энна, и имел черные, как смоль, волосы такой же длины, как и у девушки. Его глаза смотрели прямо в потолок, и он даже не повернулся на звук открываемой двери. Белые одежды, снятые с человека, валялись на приставленном к кровати стуле.
По сравнению с Найлом, мужчина казался хлипким, однако, его нельзя было отнести к породе маленьких горных человечков: просто при нормальном росте он оказался слишком худым.
«Их что, голодом морят в подземельях?» — подумал Найл. Хотя, наверное, еды там было недостаточно, да и по качеству она явно отличалась от произраставшего на поверхности, хотя что-то с поверхности, как теперь точно знал Найл, в подземелья попадало. Или эта худоба — результат отсутствия солнца и свежего воздуха?
Опустившись на свободный стул рядом с кроватью, Найл пару минут смотрел на лежащего мужчину. Тот продолжал глядеть в потолок, а голова его была лишена всяческих мыслей, хотя Посланник Богини точно видел, что мужчина жив, да и пауки постоянно следили за работой аппаратуры.
Зная, что заинтересовало Энну, Найл стал тихим голосом рассказывать мужчине о своем детстве, юности и годах, которые он правил городом. Посланник Богини создавал в своем мозгу изображения, которые передавал лежащему на кровати человеку. И голосом, и ментальными импульсами он пытался показать, насколько хороша жизнь на поверхности и что потерял мужчина, проведя столько лет под землей.
Какое-то время пленник не реагировал на рассказ Посланника Богини, вернее, пытался не реагировать, но потом попросту не смог скрыть своего интереса. Он сопротивлялся, несколько раз крикнув в голос, что Посланник Богини все врет и такого не может быть. Найл ответил, что врет не он, это вожди людей подземелий всю жизнь обманывали их, чтобы держать в рабстве. А по мнению Найла, рабство под землей, пусть и с хозяевами-людьми, ничуть не лучше, чем рабство с хозяевами-восьмилапыми. Но люди, живущие на поверхности, по крайней мере, каждый день видят солнце, едят в достатке — пауки никогда не ограничивали людей в еде, они здоровее, да и, как предполагал Найл, продолжительность жизни на поверхности выше во много раз.
— Я прав? — спросил Найл.
— Мы всегда удивлялись, почему чернокожие рабы, несмотря ни на что, живут чуть ли не в два раза больше наших людей, — ответил мужчина.
Контакт был установлен. Найл тут же поинтересовался, что имел в виду пленник, произнося последнюю фразу.
Мужчина, представившийся Ларом, как и Энна подтвердил, что исчезавших чернокожих рабов забирали к себе люди подземелий. Правда, Энна говорила только об экспериментах с человеческим материалом, а Лар добавил, что людей с поверхности брали и для выполнения самых грязных работ, к которым чернокожим было не привыкать. Их лишали возможности думать: этим занимались вожди, способные полностью изъять у человека мозг, ну, или превратить его в нечто подобное мозгу паука-вязальщика, просто выполняющего команды, если его доставят к месту, где следует работать.
— И они работали, выполняя ту работу, которая не под силу никому из нас! — воскликнул Лар. — Я много раз наблюдал за их перекатывающимися мышцами и мечтал о таком теле, как у безмозглого раба!
Когда вожди племени решили задействовать чернокожих рабов с поверхности для выполнения грязной и тяжелой работы, с которой не могли справиться люди подземелий, племя столкнулось с проблемой: чернокожие рабы стали вызывать неподдельный интерес у бледных женщин, всеми правдами и неправдами проникавших в клетки, где держали рабов. Женщины, попробовавшие чернокожих, не хотели потом смотреть на мужчин в белых одеждах.
