У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ III
– Глядите-ка! Этот монах хоть и мал, а владеет тайнами волшебства.
Сунь У-кун воткнул посох в землю и сказал:
– Вот, милостивые государи, дарю вам этот посох, если только вы сможете вытащить его из земли.
Оба главаря вышли вперед и, отталкивая друг друга, схватились за посох. Но, увы, их усилия были так же ничтожны, как усилия стрекозы, если бы она вздумала сдвинуть с места каменный столб! Посох даже на волосок не шевельнулся. Вы уже, конечно, догадались, читатель, что этот посох был тем самым посохом с золотыми обручами, о котором мы уже много раз рассказывали. Его взвешивали на небесных весах, и оказалось, что он весит ровно тринадцать тысяч пятьсот цзиней. Но откуда могли знать об этом невежественные разбойники?!
Сунь У-кун, глядя на их бесплодные усилия, подошел к посоху и свободно выдернул его из земли, совершив при этом фехтовальный прием. Затем он нацелился на разбойников и крикнул:
– Эй вы! Несчастные! Довелось вам встретить на свою погибель Сунь У-куна!
Но разбойники не сдавались. Один из них накинулся на Сунь У-куна и нанес ему по крайней мере полсотни, а то и больше ударов. Но тот лишь смеялся.
– Ты уже устал, – сказал он разбойнику. – Дай-ка я теперь ударю разок, но берегись!
С этими словами Сунь У-кун помахал в воздухе своим волшебным посохом, который сразу же стал толщиной с колодезный сруб, а длиною в восемь чжан, и нацелился. От первого же удара один из главарей повалился наземь, не издав ни единого звука.
Второй разбойник стал ругаться:
– Ах ты, негодяй лысый! Мало того, что ты не дал нам денег, так ты еще убил нашего начальника!
– Погоди! Погоди! – отвечал ему сквозь смех Сунь У-кун. – Сейчас я всех вас переколочу. Вот, смотри!
Сунь У-кун снова взмахнул своим посохом, и второй главарь повалился, сраженный насмерть. Все остальные разбойники так перепугались, что побросали свое оружие и разбежались.
А Танский монах тем временем скакал на восток. Чжу Ба-цзе и Ша-сэн остановили его и пустились в расспросы:
– Наставник! Куда же ты направляешься? Ты ведь сбился с пути.
Сдержав коня, Танский монах крикнул:
– Братья! Спешите к Сунь У-куну и скажите, чтобы он осторожнее действовал своим посохом, не то убьет еще кого-нибудь и загубит свою душу!
– Я мигом слетаю, – отвечал Чжу Ба-цзе, – а вы ждите меня здесь!
С этими словами Дурень помчался вперед и заорал во все горло:
– Сунь У-кун! Наставник приказал тебе никого не убивать!
– А разве я когда-нибудь убивал, – отвечал Сунь У-кун.
– Куда же в таком случае делись разбойники? – спросил Чжу Ба-цзе, подходя ближе.
– Они разбежались, – отвечал Сунь У-кун, – а их главари спят здесь.
Чжу Ба-цзе засмеялся:
– Эй вы! Поганцы! Видимо, всю ночь так колобродили, что свалились замертво. Какого же черта вы здесь разлеглись? Другого места не нашли?
С этими словами Чжу Ба-цзе подошел поближе и стал их рассматривать.
– Спят так же крепко, как и я, да еще с разинутым ртом, а у одного даже слюни потекли!
Тут Сунь У-кун не выдержал:
– Это не слюни, – сказал он. – Я ему так дал посохом по голове, что у него изо рта бобовый сыр брызнул.
– А разве бывает в голове бобовый сыр? – удивился Чжу Ба-цзе.
– Ну, не сыр, а мозги! – отвечал Сунь У-кун.
Услышав это, Чжу Ба-цзе поспешно побежал обратно.
– Наставник! – сказал он. – Разбойники разбежались!
– Вот и прекрасно! – обрадовался Сюань-цзан. – Отлично! Куда же они скрылись?
– А я почем знаю? Когда бьют, то бегут куда глаза глядят.
– Как же это ты узнал, что разбойники разбежались? – удивился Танский монах.
– Очень просто, если их главарей побили, то куда им было деваться?
– Как побили?
– Очень просто, – отвечал Чжу Ба-цзе, – проделали у каждого в голове по две больших дырки!
– Поскорее развяжи узел, – приказал Танский монах, – достань несколько монет и сбегай купи где-нибудь пластырь и мазь.
Чжу Ба-цзе стал смеяться.
– До чего же ты наивен! Пластырь и мазь помогают только живым, а мертвых разве вылечишь?
– Неужто он успел убить их? – испугался Сюань-цзан.
Он сразу же разволновался, что-то долго бормотал про себя, на все лады поносил обезьяну, а затем повернул коня и направился вместе с Чжу Ба-цзе и Ша-сэном к убитым разбойникам. Они лежали в луже крови под пригорком. Это зрелище было невыносимым для Танского монаха, и он приказал Чжу Ба-цзе:
– Ну-ка, живей вырой яму своими граблями и закопай их, а я прочту над ними заупокойную молитву.
– Наставник! Это несправедливо, – обиделся Чжу Ба-цзе. – Сунь У-кун убил, Сунь У-кун пусть и хоронит, а я тут причем? С какой стати я должен копать могилу?
Сунь У-кун, раздосадованный тем, что Танский монах обругал его, запальчиво прикрикнул на Чжу Ба-цзе:
– Негодяй ты этакий! Ленивая тварь! Ну-ка, живей принимайся за дело! Не то я проедусь по тебе этим посохом!
Дурень испугался и поспешно стал рыть яму под пригорком.
Но оказалось, что на глубине трех чи залегал камень, и грабли со звоном отскакивали от него. Чжу Ба-цзе отбросил грабли и пустил в ход собственное рыло. Вскоре он докопался до рыхлой земли. Раз подденет рылом – два с половиной чи, другой раз – пять чи. Вскоре он закопал обоих мертвецов и насыпал холмик.
– Сунь У-кун! – позвал Танский монах. – Отправляйся за свечами, чтобы я мог прочитать заупокойную молитву.
Сунь У-кун надулся:
– Еще чего недоставало?! В этих горах нет ни деревушки, ни лавчонки! Откуда я возьму жертвенные свечи? Здесь ни за какие деньги их не купишь!
– Убирайся вон! – не на шутку рассердился Танский монах. – Негодная обезьяна! Я и без тебя обойдусь. Да послужит мне горсть пыли священным ладаном при молении!
Эти слова он произнес уже спешившись и загребая пыль руками перед свежим могильным холмом. Танский монах был мастером читать отходные молитвы. Вот послушайте:
– Кланяюсь вам, отважные молодцы, и прошу выслушать меня. Я иду из восточных земель, из государства Тан. Мой император Тай-цзун повелел мне отправиться на Запад и достать там священные книги. Дорога привела меня в ваши края. Не знаю, из какой области, из какого округа и уезда вы пришли сюда и собрались здесь в шайку. Я добрыми словами увещевал вас и молил, но вы не послушались меня и, отвратившись от добра, задумали совершить зло. Однако Сунь У-кун поразил вас своим посохом. Тревожась, что тела ваши останутся непогребенными, я велел похоронить вас и насыпать над вами могильный холм. Вместо жертвенных свечей я ставлю перед вами ветви бамбука, и хотя они не дают огня, его заменит мое стремление услужить вам. Пусть эти камни заменят жертвы, которые мы должны были принести вам: в них нет вкуса, но они служат символом моей искренности и честности. Когда вы явитесь во дворец владыки подземного царства, принесете ему жалобу и он будет допытываться, кто виновник вашей смерти, знайте, что его зовут Сунь, а меня Чэнь. Мы с ним из разных мест и не связаны родством. Всякая обида имеет свой повод, всякий должник имеет своего заимодавца. Умоляю вас не обвинять в вашей смерти меня, бедного монаха, паломника за священными книгами!
