Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке
- Джеймс Лэндмарк, начальник полиции этого города. К вашим услугам, сэр.
Чертами лица он был очень похож на артиста Крюкова в фильме "Последний дюйм". Я тоже представился и представил своих друзей.
- Ле-он-тий Кот-лин, - перекатил он во рту языком моё имя. - Знаете, я тут приметил, как вы обращаетесь с автоматом, сэр.
Он острым взглядом окинул мой спецназовский наряд.
- Бывали?..
- Бывший военный корреспондент. А вы, сэр?
- Приходилось... Не будем ворошить старое, вы согласны, сэр? Тем более, что в данную минуту, как мне представляется, мы оказались в одних рядах, сэр... Пусть кому-то этот образ действий покажется предосудительным, но большинство моих коллег решили так: в любой обстановке наша непосредственная работа - следить за порядком. В конце концов, это наша первейшая обязанность, сэр... Или так, или никак, и, надеюсь, вы со мной согласитесь, сэр?
Я молча кивнул, а он, улыбнувшись уголками рта, похлопал меня по плечу и продолжил свою речь:
- Мы оставили, про всякий случай, половину отряда в городе, сэр. Ваш предводитель прав: всегда могут найтись подонки, готовые воспользоваться ситуацией, и в этом случае даже ваши пресловутые две-три сотни крепких, но, увы, неопытных парней, вряд ли сумеют с этим справиться...
Я снова промолчал, не зная, что ответить. Впрочем, сейчас надо было дать выговориться ему.
- Вот, когда-то, несколько лет назад, - продолжал рассуждать он, - я полагал так, сэр: обоснуюсь на старости лет в тихом, тёплом приморском городе, где весною цветут абрикосы... я их так любил в детстве... А тут, пошло-поехало, такая неразбериха, сэр. Из года в год принимать участие в этом фарсе с разгромом "похода бедняков на Вашингтон"... Это не есть нормально, и всему есть предел, сэр... Чем всё обернётся на этот раз, как вы полагаете? Пекин, июнь 89-го? Москва, август 91-го?.. Чёрт меня побери! У нас нет даже радиосвязи, чтобы выспросить условия. Радиосвязь в этих местах дохлая, сэр, не далее семидесяти пяти метров. Не знаю, почему...
- Молчите? - продолжал выговариваться он. - Ну ладно, я вас отлично понимаю, сэр... Конечно, я тоже предпочёл бы, чтобы меня намотала на гусеницы моя Джуди, (что она регулярно и с неизменным успехом проделывает каждый вечер), чем одно из этих страшилищ, но всё-таки?.. Угостите сигаретой? Я сегодня успел извести весь мой обычный дневной паёк, а что поделать...
Он закурил... закурил чисто "по-русски", в кулак, в точности как артист Крюков перед тем, как броситься в бой с акулами. И вдруг вспомнил:
- Да! ведь у меня есть немного виски. Хотите глоточек?
И сам отхлебнул первым... хотя, отхлёбывать было нечего - его миниатюрная фляжечка оказалась пуста.
- Тысяча извинений, сэр! Сам не понимаю, когда же это я...
- Сэр! - обратился к нему Тинч, который всё это время не без интереса прислушивался к нашему диалогу... или, точнее, к его монологу. - Разрешите предложить вам это!
И подал ему флягу - ту самую.
- О, сэр! Я весьма вам признателен, но что это... "ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ!"... Как это к месту, надо будет и на моей заказать такую подпись... Олл райт, и - да восторжествуют в этом мире подлинные Закон и Порядок!
Глыть!
- О! Первоклассное пойло, сэр! Напоминает "Камю". Само лезет в глотку...
Мы передали фляжку по кругу и поддержали его тост.
- Кстати, - спросил я, - какого лично вы мнения, сэр, о складывающейся обстановке? И есть ли у нас какие-то шансы хотя бы выжить?
- Как я полагаю, сэр... - затянулся он окурком сигареты и, щурясь, поглядел вдаль, где в километре от нас всё так же ворчали приглушёнными моторами неподвижные бронемашины. Уронил окурок в траву и старательно затушил его носком ботинка. - Вы учтите, что за бронёю этих железяк сидят ребята, у которых сейчас вскипают мозги. Малейшая оплошность с нашей стороны - и нам несдобровать. Как это ни покажется странным, наша сила сейчас - в нашей беззащитности. Тогда, быть может, что-то и получится... Хотя я, лично, сомневаюсь в этом, сэр. Что-то изнутри мне подсказывает, что этим дело не закончится, сэр.
- Тогда, что нам остаётся делать?
- Я полагаю, нам остаётся спокойно ждать развития событий, сэр.
Он был божественно непрошибаем. Я не уставал любоваться им...
- А может быть, - мелькнула у меня мысль, - нам стоит пойти на хитрость. Допустим, вы сделаете вид, что нас разгоняете...
- Не выйдет, сэр, и я надеюсь, что вы сами это прекрасно понимаете. Во-первых, время упущено. Они же всё видят. Во-вторых, танки, так или иначе, войдут на улицы. На то они и танки, на то он и приказ, сэр. И тогда, при всём моём сочувствии к вашему движению, сэр... Так что, этот вариант отпадает, сэр.
- Но разве...
- Постарайтесь держать себя в руках, сэр. Да! Не сочли бы вы за нескромность... Угостите меня ещё разок сигаретой, сэр!
Он осторожно разминал сигарету в пальцах, обнюхал её, смакуя, но закуривать не спешил, отстранённо поглядывая в сторону механической армады.
Я понял.
Глубоко-глубоко в сердце этого человека пробуждалась Надежда. Выработанная за множество лет службы выучка не позволяла ему проявлять свои эмоции. Он, наверное, сейчас жалел о том, что так разговорился, и размышлял, пристойно ли это было.
Он не играл.
Он был согласен на всё.
- Даже если вы сейчас попробуете двинуться куда-либо - вперёд, назад, попробуете сплясать перед ними джигу или вскочите вдруг на своих мустангов, они могут это не так понять. Лучшая политика - спокойствие, сэр...
Как раз в это время, танки одновременно зарокотали моторами. Дёрнулись и натянулись поводья в наших руках. Сизый дым потянулся по полю.
- Сэр! - услышал я очередное обращение. - Они всё-таки двинулись. Я полагаю, в данной обстановке...
Но он не успел посоветовать, что нам следовало бы делать в данной обстановке, потому что двигатели бронемашин - они успели подойти метров на пятьсот к нам - неожиданно заглохли.
Звон продолжал стоять в наших ушах...
А небо покрыла тень. И тень эта, в россыпях радужных брызг, опускалась между нами и передовым строем танков.
- Я осмелюсь предположить, - невозмутимо констатировал событие Джеймс Лэндмарк, закуривая ("чёрт! это было действительно первоклассное пойло!"), - что перед нами - перламутровый дракон, сэр?
- Я тоже полагаю, что он - перламутровый, сэр! - в тон ему откликнулся Тинч.
Загрохотало вдали, загрохотало со всех сторон горизонта, осветившего светом молний всё происходившее...
Гигантский дракон, - в размахе крыльев он был не менее длины футбольного поля, поводил оскаленной мордой в двухстах метрах перед нами. Что-то в этой морде показалось мне знакомым: у дракона оказались длинные седые усы и борода...
А по направлению к нам, вальсирующим кентаврьим галопом, раскинув руки, мчалась счастливая Ассамато (или Исидора? Теперь она снова была не кентавром, а всадницей). В правой руке у неё был тот же цветастый зонтик, которым она крутила в воздухе и выкрикивала восторженно:
