Пирс Энтони - Зеленая мать
— Вы и не представляете себе, как она это делает, — заявила Орб. Лицо ее было непроницаемо.
Молодые люди взяли свой завтрак и удалились. Орб пошла показать Иезавели ее новую комнату.
— Или вам не нужна отдельная комната?
— Конечно, нужна!
Иезавель снова щелкнула пальцами, и в комнате появился книжный шкаф.
— Моя библиотека. Я много читаю в свободное время. Понимаю, бегство от реальности… зато позволяет забыть о той скучной однообразной жизни, на которую я обречена.
Орб взглянула на книжные корешки. Там было все — от классики до дрянных любовных романов. Суккуб читает любовные романы? А почему бы, собственно, и нет? Ее проклятие — это секс, а не любовь. И, как любой женщине, ей легче найти первое, чем второе. Как это ни печально.
Луи-Мэй вернулась с небольшим пакетиком — купила брюки в подарок Орб.
— Ой, спасибо тебе, Луи-Мэй! — воскликнула Орб, изображая удивление. — Я непременно буду их носить!
Миссис Глотч составила для группы маршрут, позволявший с разумной быстротой объехать весь континент. Каждые три-пять дней у «Скверны» был намечен очередной концерт в новом месте.
Миссис Глотч до сих пор еще не встречалась с Ионой. С большим трудом ее удалось уговорить зайти на минутку. Она неодобрительно оглядела обстановку и поспешила вернуться в свой обыкновенный офис, без всяких там магических штучек.
Большое путешествие началось. Орб попрощалась с Луной, горюя как при их первом расставании в Ирландии, и вошла в глотку Ионы. Огромная Рыба поднялась высоко в небо, развернулась и быстро поплыла к первому городу из списка миссис Глотч.
Орб собиралась пойти к себе в комнату и отдохнуть, как вдруг ее окликнул гитарист.
— Да? — спросила Орб.
— Я просто хотел сказать… Ну, может, это неважно…
— Что-нибудь случилось?
— Ты ведь знаешь про зелье.
— Конечно. И тебе известно, что я об этом думаю.
— Ну, я пытался избавиться от него, но ты сама знаешь…
— Да.
Что же он пытается ей сказать?
— Я не принял ни одной дозы с тех пор, как мы здесь! — выпалил гитарист.
Орб так и застыла на месте:
— Я считала, что тебе надо принимать наркотик каждые несколько часов! А прошел уже целый день. Это по меньшей мере необычно!
— Ага. И остальные тоже не притрагивались к зелью. Мы ведь не принимаем его, пока не припрет, вот и… — Он пожал плечами.
— Иона! — воскликнула Орб. — Неужели…
— Я вот тоже так подумал. Такая большая волшебная Рыба. Может, он не хочет, чтобы мы принимали это дерь… ну, зелье, когда мы тут? Как думаешь?
— Если так, то Иона для нас — просто благословение свыше! — воскликнула Орб.
— Вот поэтому-то мы и не выходили сегодня утром. Ведь коли это правда, то стоит нам выйти, и…
— И все начнется снова, — закончила Орб. — Я не виню вас. К счастью, мы можем не покидать Иону до…
— До самого треклятого концерта, — сказал гитарист. — Вот это меня и пугает.
— Но все остальное время вы свободны от дурной привычки! О, я так рада за вас!
Гитарист кивнул:
— И еще… Я хотел сказать… Хотел поблагодарить тебя за то, что ты спасла мне жизнь. Стало быть, я в долгу перед тобой. Стало быть, мне его никогда не отдать, потому как у меня нет ничего, что тебе надо, да и делать я мало что умею. Но…
Он пожал плечами. Орб была растрогана.
— Спасибо за добрые слова, — сказала она. — Я уверена, что ты снова станешь достойным человеком. Это просто вопрос времени.
— Ну, если мы найдем Ллано…
— Тогда — полная свобода! — согласилась Орб.
Юноша ушел. И Орб тут же начала терзаться угрызениями совести. Она знала, что Иезавель — суккуб, и все же наняла ее. А что станет с молодыми музыкантами, когда придет ночь? Сначала-то они подумают, что им страшно повезло, но через несколько часов…
Ну а ей что теперь делать? Она приняла Иезавель на работу. С какой стати она будет ее выгонять? Никогда Орб не думала, что может дойти до такого в своем желании насолить мальчишкам, не в том тоне отозвавшимся о ее ножках.
Иезавель приготовила великолепный обед — все вкусная, здоровая пища. Поставила блюда на вырост-стол в комнате, которую они решили назначить столовой, и потребовала, чтобы все привели себя в порядок и сели есть вместе. Мальчишкам пришлось отправиться в ванную, чтобы причесаться, почистить ногти и переодеться во что-нибудь более приличное.
Орб едва сдержала улыбку. Похоже, их домоправительница весьма старомодна, и это здесь очень даже кстати.
Парни с неодобрением уставились на еду в своих тарелках.
— Картошка? — с отвращением поинтересовался ударник. — Молоко?!
— И салат из свежих овощей, — заявила Иезавель. — Таковы правила этого дома, пока я здесь хозяйка. Один раз в день надо питаться правильно. А в остальное время можете есть, что хотите.
Луи-Мэй взяла ударника за руку:
— Ничего, Дэнни, выдержишь.
Молодой человек просиял:
— Как скажешь, детка. Слушай, если ты хочешь для меня готовить…
— Сначала отвыкни от зелья, — твердо сказала Луи-Мэй.
— Но я же его не принимаю!
— Вне Рыбы.
— Ага, — уныло согласился ударник.
Новости распространялись быстро. Луи-Мэй уже знала, что Иона сумел повлиять на пристрастие молодых людей к наркотику, и не была введена в заблуждение этим эффектом. Ударник только что в шутливой форме сделал ей предложение и получил ответ — сначала он должен избавиться от вредной привычки.
Способность гитариста переносить с Ионой путешествие по воздуху тоже, видимо, имела магическое происхождение. Большая Рыба излечила его страх.
Участники группы дружно принялись за еду. Обед и в самом деле был превосходным. Все чувствовали себя одной семьей — благодаря тому, что Орб считала своей ошибкой.
Когда же придет ночь…
Но еще до этого пришел вечер, и началась гроза. Иона внезапно накренился и резко сменил курс.
— Что случилось? — вскрикнула Орб, когда грязные тарелки посыпались на пол.
Тут она вспомнила, что говорила ей Луна. Проклятие Ионы в том, что он не может плавать в своей родной стихии. Прикосновение даже капли воды для него невыносимо.
Гроза продолжалась. Если так пойдет дальше, скоро Иона будет со всех сторон окружен дождем. Однако на это у огромной Рыбы нашелся ответ — Иона нырнул. Он пролетел вниз до самой земли и не останавливаясь провалился под землю. Сразу стало темно.
Темнота! Орб взглянула на Иезавель. Та спокойно продолжала мыть стаканы. Внешность женщины осталась прежней. Очевидно, она меняется при наступлении ночи, а не от отсутствия света. Разумно. Ведь иначе существовала бы очень простая защита от суккуба — достаточно было бы все время палить яркий огонь.
