Алексей Егоров - Необычный наемник
Из чисто альтруистических соображений я подправил улыбки на лицах бандитов. Люциус оценил мое благородство и потом мы еще несколько раз с ним встречались, чтобы помочь друг другу. Я старался завести нужные знакомства, потому и приглядывался к посетителям харчевен, постоялых дворов и просто попутчиков. А разве молодой юрист, видящий во мне опору, не хорошее знакомство? За пару лет Ашан стал знаменитым прокурором, а я так и остался странным странником.
Имея сотни знакомых и клиентов, я так ни к кому и не прикипел. Ни одна коллегия не могла статья мне домом. Даже Гильдия в ее нынешнем состоянии мне была противна.
Маги считали себя элитой, в определенном смысле так оно и было, но в первую очередь мы граждане Империи.
Кто из магов имел возможность, занимал теплый пост на материке. Кто не имел или был попросту сослан — жили в удаленных провинциях. Север, Королевство, южные приграничные крепости — вот жилища таких неудачников. Я имел в виду, конечно, магистратов от магии. Настоящий маг жил ради Знаний, а не ради бумаг, которые надлежало создавать каждый день.
Если так пойдет и дальше, Гильдия превратится в простой бюрократический орган. Сначала это произойдет в центре, потом и на периферии. Это в корне неверная политика, но что я мог поделать?
В любом случае, я был еще молод, чтобы размышлять о таких высоких проблемах. Есть Магиусы, есть Высшие, есть их прислужники, вот пусть они и ломают голову над этой проблемой. Впрочем, Магиус провинции Королевства был, как говорят, тем еще остолопом. Я пару раз видел этого пухленького господина и его умственные способности мне показались далекими от совершенства. Типичный бюрократ.
Обитал этот господин как раз во Вратах, но я шел не к нему, а к Беззубу. Вот этот эльф и был желанной целью для моего клинка. Кстати, я был безоружен, но надеялся, что драться мне не придется. Смерть тюремщика могла отрицательно сказаться на деле.
В среднем поясе квартала жили относительно зажиточные люди, примерно равные купечеству Империи. Тюремщик казался лишним в этом практически высшем свете, но он жил тут, Трун не мог меня обмануть. Знал силу моей ярости, о да, он знал, тоже пытался как-то меня арестовать.
Гавор жил рядом с эльфийским храмом, который располагался на среднем поясе. Довольно странный выбор, обычно они старались показать свое высокомерие, забравшись как можно выше. Но в плазе и так располагалось достаточно имперских организаций. А может, храмовники эльфов не терпели соседства с Гильдией — они давно друг на друга зубы точат.
Мне повезло, Беззуб оказался скупым малым, так что взял комнату хоть и в престижном районе, но не в самом престижном коридоре. Узкий тоннель, потолок которого чесал мой череп, был неосвещен. В соседних комнатах так же было тих, либо никого, либо ожидают постояльцев. В общем, нарушению закона ничего не мешало.
Я не вор, но, подмазавшись к совести, мог проникнуть в чужое жилище.
Гавор был параноиком, об этом говорил десяток охранных заклятий и ловушка в виде взведенного арбалета. Заклятия я оглушил, арбалет разрядил — с магом эти ловушки не могли совладать. А вот замок долгое время не желал поддаваться, его механизм был зачарован, маг вложил в него душу собаки. Стоит ли говорить, что это считается незаконным? Но многие нарушали закон, потому что вещь, преданная тебе как собака, никогда не подводила.
Вот и мне пришлось повозиться, уговаривая механизм отвариться. Все-таки это не было полноценным существом, оно реагировало лишь на энергию своего хозяина, иногда на особое слово. Немного поэкспериментировав, я нашел нужный ключ. Механизм даже не заметил того, что я не пользовался ключом физическим.
Оглядевшись в последний раз — никто за мной не следил — я тихонько проник в дом своего тюремщика. Попутно пришлось разрядить и арбалет, и другие заклятия-сторожа. Как я уже отметил, меня такие игрушки остановить не могли.
Я не принес с собой свечи, но в моих руках было могущество магии, так что темнота не была для меня помехой. В квартире Гавора Беззуба не было ни одного окна, только вентиляционное отверстие, сквозь которое в комнату, наверняка, проникали паразиты.
Комнатка была небольшой и скудно обставленной. Из мебели только кровать, табурет, стол да шкаф — все грубое, словно собранное пьяным подмастерьем после праздников. Начал я со шкафа, но там нашлись только старые тряпки. Вонючие к тому же и многие не могли принадлежать горделивому эльфу. Если он, конечно, не любил переодеваться в женское. Несколько пар обуви поначалу заинтересовали меня, но это была просто кожаная обувь горожанина. Тоже весьма ароматная.
Под кроватью были пустые бутылки из-под выпивки. Гавор явно не отличался вкусом истинного винодела и пил любую бурду, способную опьянить с одного стакана. Я бы к такой выпивке даже прикасаться не стал, она же горит! Кроме того, под кроватью эльф хранил пыльные банки, заполненные засоленными овощами.
— К войне готовишься, приятель? — пробормотал я, двигая банки.
Никакого тайного люка я не нашел. Конечно, с помощью магии я мог бы быстрее найти все тайники, скрытые ниши и просто дыры, но магия оставляла след. А след можно было заметить, даже не будучи магом. На банки с соленьями мало кто обратит внимания, а вот присутствие мага может заметить всякий. Любое разумное существо оставалось просто зверем, наряженным в одежды цивилизации, а все звери обладали чутьем ко всему мистическому. Вот и люди, и особенно эльфы могли заметить грубое вмешательство магии в их жизнь.
Мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы работать руками. Мало приятного обследовать грязный пол в поисках тайников, но я хотел поймать за хвост Увеласу. Это игра, и я решил сделать свой ход.
В самой кровати тоже не было ничего интересного. Ни под подушкой, ни под тюфяком, нигде я не нашел даже паршивой любовной записки. Похоже, мой тюремщик был весьма скучным гражданином.
Стены так же были просто стенами. Да и сложно сделать тайник в этом камне, пришлось бы очень сильно пошуметь — соседи наверняка бы заметили это. А зачем тогда делать тайник, если о нем прознала вся округа? Гавор даже не решился покрывать желтоватый камень стен коврами. Либо жалко ему было денег, либо он просто не обладал необходимым культурным багажом. Многим доставляло удовольствие жить в грязи, и, похоже, Гавор был одним из таких живых.
Остался стол, про табурет я уж умолчу. Нет, я его, конечно, перевернул, но не обнаружил прилепленной снизу бумажки. Стол был замусорен не меньше, а может и больше, чем пространство под кроватью. Было тут и несколько книг, но больше — бутылок. Странно, тюремщик не показался мне таким уж любителем выпить.
