Ольга Родионова - Мой ангел Крысолов
— Стреляй, Господин! — заорал Мор, невысоко взлетая и безуспешно пытаясь атаковать сверху. — Подстрели их!..
Тот хладнокровно поднял пистолет.
В тот момент, когда его указательный палец плавно нажал на курок, из боковой улочки вырвался серый смерч. Подорожник мчался так, как не бегал никогда в жизни — глаз оказывался бессилен перед такой скоростью, и песчаники попросту ничего не поняли. Мелькнув темным вихрем сквозь кольцо огня, отмечая боковым зрением медленный, как во сне, полет свинцовой пули, Подорожник схватил друзей за руки и, ни секунды не медля, рванул с площади в переулок. В следующий миг песчаники видели уже только красиво опадающий круг огня и переглядывались, не веря собственным глазам.
Холодное лицо Тота слегка омрачилось.
— Что-то они распоясались, — произнес он с легкой досадой в голосе, опуская пистолет. — Не пора ли пощупать их прямо в замке? Речник, признаться, давно меня раздражает. Адамант, вы поймали девчонку?
Темноглазый блондин с ускользающим туманным взглядом пьяного виновато развел руками.
— Не успели, Господин… ее уволкла за собой толпа — людишки со страху кинулись драпать, вы же видели… Но Секач идет по ее следу, так что…
— Болваны, — не повышая голоса, обронил Тот, и Адамант съежился и сделал едва заметный шаг назад. — Мор, собирай своих. Мы уходим. Я устал, и мне нужно подумать.
— И Секача отозвать? — озабоченно спросил Мор, потирая ушибленное о трубу колено. — И Сонного Дрыгу? Он за индейцем пошел, которого мы… который в прошлый раз от нас утек крысиным ходом.
— Отзови, — Тот небрежно махнул рукой. — Никуда эти отродья не денутся. Всех переловим. Где Дагмара?
— Пошла навестить своих цыплят, — хихикнул Адамант. — Любит тепленьких.
Тот едва заметно поморщился.
— Опять пьяная вернется. Сходи за ней, Адамант. На сегодня хватит.
В это время на площади появились хмурый Секач и Сонный Дрыга с блуждающей по лицу мечтательной полубезумной улыбкой.
— Я их достал, Господин!.. — еще издали оповестил он. — Индейцу вставил перо в бок… он, правда, еще трепыхался, пока я занимался девкой, но сейчас уже, наверное, подох… там кровищи было! — Дрыга облизнулся. — Они на заброшенном кладбище вынырнули, ну, там, где еще плиты всякие, тетки каменные с крыльями… там я их и тово… между могилок. С ним же девка была, проститутка из местных. Так я ее… — Дрыга блаженно прикрыл глаза. — Красиво получилось: я девку к каменному кресту приколол, сердце вырезал и выбросил, а в дырку цветочек вставил, розочку, для красоты.
— Да, ты у нас известный ценитель прекрасного, — Тот холодно посмотрел на него. — Художественная натура. Ты что, не мог взять отродье живым?
Дрыга попятился, улыбка сползла с его лица.
— Он верткий, Господин… — забормотал он виновато. — Прямо как ящерица… а упустить жалко было. Вот я его и…
— Ладно, забудь. — Главарь песчаников обернулся к остальным. — Мы возвращаемся.
Песчаники покинули опустевшую площадь. Спустя минуту после их ухода по старой брусчатке, среди раздавленных сластей, сломанных игрушек, обрывков пестрых бумажных фонариков, брошенных впопыхах лотков и ореховой скорлупы серыми тенями заскользили крысы.
* * *Сэр Макс рвал и метал.
— Как ты мог отпустить ее одну?! — орал он в пятнадцатый раз, и в пятнадцатый раз Айден орал ему в ответ:
— Да не отпускал я ее!.. Она сбежала, пока ты разговаривал с капитаном патруля! Сбе-жа-ла!.. Просто упорхнула! Не сиделось ей на месте, не хотела ждать, пока мы причалим! Пойми ты, акула тебя укуси, я был уверен, что она спокойно сидит в каюте! Что, мне нужно было охрану к ней приставить, что ли?!
— Я осёл, осёл!.. — капитан в порыве самобичевания сорвал с головы шляпу и растоптал ее. — Прости, брат! Это я во всем виноват. Самонадеянный болван, надутое чучело, морской огурец, якорь мне в глотку… Что теперь делать? Чует мое сердце — она в опасности. Айден! Ты мне брат или не брат?
— Брат, — с готовностью ответил Айден и раскрыл объятия.
Сэр Макс объятия проигнорировал — он размашисто шагал взад-вперед по каюте и двумя руками превращал свои красивые локоны в непотребную копну.
— Мы должны найти ее, — лихорадочно бормотал он, задевая на поворотах полами камзола предметы роскоши, украшавшие каюту. — Мы немедленно отправляемся в город и будем искать, пока не найдем… Ты согласен со мной, брат?
— Да, конечно, пошли! — Айден прицепил к поясу шпагу. — Чего ты бегаешь-то, я не понимаю? Давно бы уже…
— Так идем! — набросился на него сэр Макс. — Что ты стоишь столбом, как бизань? Мы теряем время! Где мой плащ?..
Через минуту, закутанные в плащи, они уже сбегали по сходням на пристань, слабо освещенную догоравшими факелами. Это было как раз в ту минуту, когда Тритон заметил Нету в толпе на площади, так что им удалось пройти быстрым шагом всего пару кварталов, когда навстречу им повалил перепуганный народ.
— Что случилось? — спросил сэр Макс, ловя за рукав какого-то хилого горожанина. — Что тут у вас происходит, гарпун мне в ухо?..
Горожанин панически хрюкнул, вырвал рукав из цепкой длани пирата и растворился в толпе. Братья переглянулись и заработали локтями, продираясь навстречу людскому потоку к площади Быка. Это было нелегким делом.
А Нету тем временем толпа отнесла к выходу с площади и швырнула в переулок. Нета чувствовала за собой погоню, но не оборачивалась, позволяя людской реке увлекать себя все дальше, не пытаясь свернуть, пока кто-то не схватил ее за полу плаща. Она обернулась и увидела близко-близко встревоженные карие глаза под капюшоном, юное и прелестное девичье лицо с ямочками на щеках, нерешительную улыбку.
— Ты Нета?.. Я Мэгги. Я из Приречного замка. Ваши там. Держись за меня — тут есть короткий путь…
Нета, не раздумывая ни минуты, нырнула вслед за девушкой, назвавшей ее по имени, под темную арку, в грязный вонючий двор, откуда через другую арку они попали на следующую улицу. Под ногами хлюпало — дворы Бреля оказались темными и запущенными, полными отбросов и мусора, здесь то и дело попадались крысы, которые совершенно не боялись людей и не уступали дороги, даже когда девушки подходили вплотную.
Нета шла за Мэгги быстрым шагом, стараясь не наступать в вонючие лужи, не морщиться от запахов и не шарахаться от крыс. Наконец, пятый или шестой проходной двор вывел их в узкую улочку, карабкавшуюся в гору. Ставни в домах здесь были закрыты, царило безлюдье, но и крыс стало заметно меньше. Улица привела к заброшенному парку, куда они проникли через пролом в каменной ограде, и через сотню шагов между зарослями шиповника и дикой малины стали попадаться разрушенные временем плиты надгробий. Крыс здесь на удивление не было совсем, воздух был чист, городской шум не слышен, с океана поддувал легкий ветерок, пахнущий йодом и солью, и стояла удивительная тишина. Светало.
