Юлиана Суренова - Книга 3_Город богов
Эти застывшие перед ним, ожидая, что будет дальше, люди… Они должны были, просто обязаны о чем-то думать! Однако пытавшемуся проникнуть в их разум магу показалось, что перед ним каменные изваяния, так пусты были их головы, прозрачны и неподвижны души.
"Но ведь это невозможно!" – готов был в отчаянии закричать Ярид. Он снова и снова пытался проникнуть во внутренний мир чужаков, но всякий раз наталкивался на нечто, неощутимой завесой накрывшее торговцев, защищая не только от любопытных взглядом, но и волшебных сил.
А еще хозяин каравана, который вместо длинного ответного приветствия, призванного заключить в себя все почтение и признательность чужаков к тому, кто разрешил им несколько дней наслаждаться теплом городских пределов, произнес лишь:
– Да будут милостивы боги к этому городу.
Ярид вскинул голову. Он не сразу нашелся, что ответить на слова, которые, хотя они и были уважительны и благи, очень смахивали на оскорбление.
Караванщик между тем указал рукой на прилавки:
– Служитель рассказал мне об обычае вашего города, которому мы, чтя закон, готовы с почтением следовать. Здесь то лучшее, что есть в караване. Выбирай. Мы преподнесем тебе любой дар, – и вновь он не назвал Хранителя его титулом.
Ярид нахмурился. Эти караванщики все больше и больше раздражали его. Он даже подумывал о том, чтобы призвать воинов и приказать им вытолкать чужаков взашей из города, но… Как жаль, что эти люди все еще были ему нужны! Он с трудом выдавил из себя улыбку.
– Я рад видеть в городе гостей. – "Это вряд ли, – подумал он, поморщившись. – Никакой радости, несмотря на то, что вы привезли то, что я ищу", – Мы все с нетерпением ждем ваших рассказов о далеких землях, пройденных вами по пути сюда…
– "Делать мне больше нечего! Вот чего я точно не желаю, так чтобы вы кому-нибудь потом поведали правду о нас".
Эти последние мысленные слова столь отчетливо читались в его глазах, что караванщики не смогли не отвести взгляда. "Вот и отлично, – внутри него стала расти уверенность, глаза сощурились, – это не ваше оружие, не ваша сила. Мне остается лишь отыскать ее источник и разобраться с ним…Раз и навсегда! Госпожа Кигаль не даст в обиду своего верного слугу. Как бы ни была велика сила чужака, она – ничто по сравнению с властью великой богиней, которой Та, конечно же, поделится со мной…" Он окинул взглядом караванщиков, останавливаясь на их лицах, возможно, дольше, чем того допускало приличие. Впрочем, наделенный даром и не собирался таиться.
Он был у себя дома. Перед собой же он видел нарушителей спокойствия, которых следовало раскусить, выпотрошить, вытянуть все тайны, а потом… Госпожа Кигаль никогда не отказывалась от лишней жертвы. В конце концов, ведь Она – богиня смерти… – Я с радостью приму ваш дар… – он остановился. "И чего ради я поизношу все эти формулы приветствия, когда мы с ним, – он пронзил холодным взглядом стоявшего перед ним бородача, – с первого же мига возненавидели друг друга… Однако, что-то ведь заставляет его сдерживаться, играя в безразличие.
Почему бы и мне не поступить так же? Он гость, я хозяин… И мы оба знаем, что другой держит за пазухой нечто… Он знает, что скрываю я. Что же до меня… Нет, пока я не выясню, что именно он прячет, мне следует быть осторожным…" Ему все меньше и меньше нравилось происходившее. Какой-то частью своего сознания он боялся этих людей, словно они несли в себе дух его смерти, и жалел, что стражи допустили чужаков в город, вместо того, чтобы вытолкать их прочь. В конце концов, ему были нужны не сами караванщики, а только их вещи.
Резко качнув головой, отгоняя сомнения, Хранитель неспешно подошел к прилавкам.
Его взгляд скользнул по тонкостенным грациозным кувшинам, покрытым черным лаком, секрет изготовления которого казался давно утерянным, по серебряным подносам, края которых были украшены витьем, а центр – искуснейшей чеканкой на легендарные темы.
Маг невольно остановил внимание на чеканке, пригляделся… На ней был изображен сад благих душ, причем каждый цветок, дерево, изгиб реки был выписан так, словно создавший рисунок мастер сам побывал в этом божественном краю. Нет, душа смертного не могла не затрепетать, видя такое.
Все товары привлекали взгляд, манили руку… Но Ярид прошел мимо, удостоив их лишь взглядом. Он остановился возле свитков.
За спиной раздался глуховатый голос караванщика:
– Мы не продаем рукописи. Однако служитель сказал, что хозяин города интересуется именно ими…
Наделенный даром обиженно поджал губы: чужак вновь нашел другие слова, чтобы заменить ими краткое и величественное "Хранитель". Но уже через минуту все его внимание поглотили рукописи.
Конечно, Ярид не сомневался, что не найдет здесь заветных свитков, связанных заклятой черной лентой, но и то, что лежало перед ним, было достойно внимания.
Легенды о Гамеше. Он никогда не видел столь подробного свода. Истории древних городов, красочные детские сказки… Любой из этих свитков стоил целого состояния. Однако… Маг с сожалением вздохнул, отрываясь от книг.
– Увы, здесь нет того, что меня бы заинтересовало, – развел он руками, глядя прямо в лицо хозяину каравана. Тот склонил голову, показывая, что ожидал подобных слов.
Стоявшее перед ним существо, которое Атен даже не мог назвать человеком, вызывало в нем все большее и большее омерзение. Он ничего не мог с собой поделать. Даже решив до конца играть роль наивного в своем неведении караванщика, он был не в силах заставить себя назвать гостя Хранителем. Это слово… Оно всякий раз словно проскальзывало мимо языка, боясь, что воздух города, пропитанный смрадным духом жертвоприношений, очернит его навсегда.
И, все же, он сдерживал свои чувства, не давая им выхода, понимая, что не имеет права думать лишь об этом, не заботясь о судьбе каравана, который, переступив черту оазиса, оказался во власти города.
Караванщик понимал, что хозяин города не должен уйти с площади без подарка. Этот дар должен был, по мнению Атена, стать своего рода символом невмешательства: горожане не нападают на караван, караванщики, в свою очередь, не вмешиваются ни в какие дела города, ни с кем не делясь своими сомнениями и страхами. Обычно, в других городах, подобное считалось само собой разумеющимся, когда был единый для всего мира снежной пустыни закон торговли, за соблюдением которого следили сами боги. Но здесь… Здесь все было по-другому и каждому слову требовалось более материальное подтверждение.
Атен поднял голову, глядя прямо в глаза магу. Он не мог выразить все это словами, но надеялся, что магу будет ясно и так.
Тот поспешно отвернулся. Ярид понял, чего хочет от него чужак. Собственно, все было написано у того на лице, в глазах и не было никакой нужды лезть к нему в разум. Даже если бы магу это было под силу.
