Ольга Денисова - Придорожная трава
– Да как вы вообще посмели сюда явиться? После того, что вы сегодня сделали? Как вам вообще в голову пришло сунуться не в свое дело? Вы сорвали нам продажу участка, и я не понимаю, из каких таких соображений вы это сделали!
– Погодите, я вам все объясню… – попробовал вклиниться в ее шумный монолог Илья, но не преуспел.
– Ваше дело – рубить дома и не лезть в то, что вас не касается! И не думайте, это так просто не сойдет вам с рук! Честное слово, мне иногда кажется, что вы ненормальный! Зачем, объясните мне, вам это понадобилось? Чего вы хотите добиться?
– Я же и пришел, чтобы все объяснить…
Илья вдруг заметил что-то нехорошее, витающее в воздухе огромной гостиной. Предчувствие, терзавшее его весь день с самого утра, обострилось неимоверно. Что-то должно было случиться.
– Я не желаю слушать никаких объяснений! Эта ваша выходка – просто бред сумасшедшего, не иначе! Вы хотя бы представляете, что это был за покупатель? Да если бы не вы, участки были бы проданы через пару недель, если бы он согласился здесь поселиться!
– Здесь нельзя селиться, – угрюмо сообщил Илья, но услышан не был.
– Вы нарочно довели его жену до истерики, чтобы она уж точно не захотела здесь больше появляться! Мало нам слухов, которые ходят о «Долине» в городе? Мало нам упавшей балки, по вашей же, между прочим, вине? И если до вашей выходки я не искала виноватых, то сейчас начинаю сомневаться в том, а не подстроили ли вы это нарочно? Я не знаю, чего вы хотите, но если в вашу больную голову пришла мысль о том, что следует всеми силами препятствовать продаже участков, лучшего способа, чем убить кого-нибудь потолочной балкой и придумать трудно!
– Не надо так, – Илья стиснул зубы и решил не реагировать на ее колкости, откровенные оскорбления и мрачные обвинения, – я не мог такого сделать, вы же понимаете.
– Да? Почему я должна понимать? Пока что все ваши действия говорят об обратном! Как вы вообще посмели подойти к покупателям и начать с ними говорить? Вы что, плохо представляете, где ваше место? Так я вам объясню!
Илья очень хотел ответить, что это она, в силу дурного воспитания, не понимает, где его место, и что без срубленного им дома этот клиент все равно ничего бы у них не купил. Но он снова сдержался и сказал примирительно:
– Они сами подошли, я просто там работал.
– Вот и работали бы, и в разговоры не ввязывались! Какое ваше дело, поселятся они здесь или нет? Вам бы только лучше было – вы бы еще как минимум на год были работой обеспечены!
– Я всегда работой обеспечен, – не удержался Илья.
– Да теперь-то конечно! Перебивать клиентов – очень благородно с вашей стороны! Надеетесь больше заработать? Ваш поступок настолько гадок, что я не нахожу слов, чтобы его описать!
Илья нервно огляделся – что-то не так, что-то произойдет, и произойдет прямо сейчас. Знать бы заранее! Ну не может же рухнуть еще одна балка? Это было бы слишком.
– Послушайте, я должен вам объяснить. Это и вправду нехорошее место, разве вы не чувствуете? Здесь людям грозит смертельная опасность. Вы можете сколько угодно обвинять меня в смерти кота, но я уверяю вас, я совершенно ни причем. Это Долина, она…
– Вы городите чушь! – Вероника оборвала его довольно грубо, – вы что, малограмотная старуха или экзальтированная женщина, чтобы на полном серьезе верить в этот бред? Ладно, я попробую предположить, ваше больное воображение позволяет вам в это поверить, но как вы смеете на этом основании давать советы нашим покупателям? Если вы больной – то лечитесь! А если не желаете лечиться, честное слово, у нас найдутся способы с вами справиться! Я еще не знаю, что предпримет мой муж, но, будьте уверены, у вас будут крупные неприятности. Вам очень повезло, что сейчас не девяностые годы, тогда бы вы и в живых не остались!
Вот сейчас. Ни секундой позже. Илья чувствовал, как воздух вибрирует от напряжения – это Долина, она не умеет сердиться, она не знает чувства гнева – безмозглая сила, как змея, живет безусловными рефлексами, она только отвечает ударом на удар, и ничего при этом не чувствует…
Вероника вдруг замолчала, как будто тоже заметила это напряжение. А может, она просто хотела перевести дух? Но тогда зачем она огляделась по сторонам? В наступившей тишине жутко щелкнул звук разрывающейся струны, а потом еще один, и еще. Илья вскинул голову и понял, что сейчас произойдет. Он стоял у двери, до Вероники от него было не меньше пяти шагов. Даже если он успеет что-нибудь крикнуть, она не станет быстро и безоговорочно ему повиноваться, она двадцать раз подумает, прежде чем примет решение. В тот миг, когда раздался еще один громкий – и последний – щелчок, он кинулся в ее сторону и с разбегу вытолкнул ее с центра гостиной, но не рассчитал сил, и они оба повалились на ковер возле камина. И одновременно с этим, со страшным грохотом и лязгом, на середину комнаты упала массивная бронзовая люстра: стекла хлынули во все стороны, как брызги, по дому пробежала судорожная дрожь и наступила полная тишина.
Илья еще пару секунд дышал Веронике в лицо, не вполне уверенный, что все закончилось благополучно, а потом медленно выпустил ее из рук и сел на ковре, переводя дух. Она не сразу пришла в себя и, похоже, пока не поняла, что же случилось, только машинально подтянула к себе ноги.
– Что это? – она тупо уставилась на люстру, лежащую на полу – постепенно до нее начал доходить смысл произошедшего.
Илья прикинул, сколько может весить эта средневековая поделка и с какой силой она впечаталась в паркет, и присвистнул. Похоже, ему суждено было увидеть, как от Вероники останется мокрое место.
В эту секунду лицо ее побелело, и из глаз градом побежали беззвучные слезы. Илья с облегчением подумал, что перед ним нормальная женщина, а не уверенный в себе монстр, единственная эмоция которого – гнев, смешанный с раздражением. Он никогда точно не знал, что нужно делать в случае, если женщины плачут, и каждый раз смотрел по обстоятельствам. Вот и теперь, какой бы неприступной и холодной не казалась ему Вероника, он нисколько не побоялся обнять ее за плечи и прижать ее лицо к своей груди.
И тогда она заплакала по-человечески, со всхлипами и бессвязными словами, вцепилась в его шею и прижалась к нему дрожащим телом.
– Ну, ну. Все же хорошо. Ничего страшного не случилось… – зашептал ей Илья, – ничего не бойся.
– Ой, мамочка, – расслышал он.
– Здесь нельзя жить, – Илья погладил ее по волосам, – это Долина, она не позволит никому тут жить. Менеджер вот ногу сломал. Люстра упала.
– Мне страшно, мне так здесь страшно! – сквозь рыдания, выдавила Вероника.
Ее тело на ощупь оказалось совершенно не таким, как он себе представлял. Он не сомневался, что она должна быть холодной, но пальцы, впившиеся в его шею, на самом деле были удивительно теплыми, как и нос, уткнувшийся ему подмышку. Он думал, она жесткая, почти железная, а выяснилось, что она упругая, как латексная игрушка. От ее волос исходил терпкий, экзотический запах каких-то цветов, и Илья, поглаживая их, легко дотронулся до них губами.
