Скотт Линч - Обманы Локки Ламоры
— Мальчику из бочки! — воскликнули хором братья Санца, и в сторону Жука полетел катышек миндального печенья. Он пришелся мальчишке аккурат промеж глаз и, отскочив, упал на пустую тарелку. Подобрав комочек, Жук разломил его надвое и бросил обратно в шутников. Прямо в точку — мальчишка попал, несмотря на легкое опьянение.
— Вы знаете, что наша сегодняшняя встреча с клиентом прошла на редкость удачно, — продолжал говорить Локки, не обращая внимания на ворчание Кало, стряхивавшего крошки с бровей. — Но у нас не вышло бы ничего, если б не вчерашняя глупость Жука. Его отчаянный и безрассудный поступок едва не погубил его… но это было блестяще!
Непонятно как — вроде никто не заметил, — но во время речи Локки успел снова наполнить свой бокал и теперь поднял его в торжественном тосте:
— За Жука! За новую погибель для городской стражи!
Поднялся оживленный гомон; Жука так энергично хлопали по спине, что чуть не вышибли из него все выпитое. Когда веселье стихло, Локки наполнил еще один бокал и торжественно поставил его посередине стола.
— Прежде чем мы приступим к трапезе, я хочу сказать еще кое-что, — раздался его голос в полной тишине. — Я наполняю этот бокал для нашего отсутствующего друга. Мы все тоскуем по дорогому отцу Цеппу и молимся за упокой его души. Пусть Покровитель всех плутов встанет за его спиной и охранит своего слугу-мошенника. Он был не только добрым, но и в своем роде честным человеком. — Локки накрыл бокал клочком темной ткани. — И он гордился бы таким учеником, как ты, Жук.
— Надеюсь, — откликнулся подросток, глядя на накрытый бокал. — Хотел бы я встретиться с ним.
— Ты стал бы глотком бальзама ему на старость, — произнес Жеан, запечатлев поцелуй на тыльной стороне своей левой руки. Этот жест служил своеобразным благословением среди приверженцев Безымянного Тринадцатого Бога. — Долгожданной наградой за его мучения с нашей четверкой.
— Жеан чересчур самокритичен. Мы-то с ним были еще ничего, можно сказать, святые. А вот братья Санца — те доставили ему хлопот. Бедный старик молился за них ночи напролет. — С этими словами Локки потянулся и откинул салфетку с одной из тарелок. — Давайте есть.
— Если он о чем и молился, так это о том, чтоб вы двое поскорее выросли и стали такими же отличными ребятами, как мы с братом! — Молниеносным жестом Гальдо перехватил руку своего гарристы. — А ты ничего не забыл, дружок?
— Что ты имеешь в виду?.. — начал Локки и умолк, натолкнувшись на пристальный взгляд трех пар глаз.
Жук с невинным видом возвел очи к люстре.
— А-а, вот ты о чем… Пропади оно все пропадом!
Локки поднялся с золоченого стула и прошествовал к буфету. Вернулся с крохотным бокальчиком в руках — чуть побольше наперстка. Плеснул капельку мятного вина. Поднимать не стал, а просто толкнул его к центру стола, где уже стоял бокал под черным лоскутом.
— А это еще кое за кого, тоже отсутствующего за нашим столом — уж не знаю, где ее носит в настоящий момент. И чтоб вам всем подавиться, за исключением Жука, которому огромное спасибо!
— Не слишком благочестивая молитва, особенно для жреца. — Кало поцеловал свою левую руку и помахал в сторону сиротливого бокальчика. — Она была одной из нас еще до твоего прихода, гарриста.
— Откуда тебе знать, о чем я молюсь? — огрызнулся Локки, сжимая край стола так, что побелели костяшки пальцев. — Может быть, о том дне, когда вы сами узнаете, что такое настоящая любовь? Такая, которая не задерживается ниже пояса, а поднимается выше… до самого сердца…
— Если чье-то сердце разбито, то в этом всегда виноваты двое, — мягко заметил Гальдо. — Не думаю, что это удалось бы ей без твоей помощи.
— А я бы добавил, — вмешался Кало, — что мы все вздохнем с облегчением, если ты наконец возьмешься за ум и сходишь развлечься к шлюхам. Советую взять сразу трех, черт побери! Мы ведь вроде не испытываем недостатка в средствах?
— Ты уже задрал меня своими советами! Сколько можно?! — голос Локки сорвался на крик, и Жеан твердо сжал его бицепс.
— Не забывай — она была нашим другом, Локки. И все еще им остается. Так что тебе стоило бы найти для нее более ласковые слова.
Жеан потянулся за бутылкой и долил в бокал вина до самых краев, после чего выпустил руку Локки и поднял бокал вверх.
— За нашего отсутствующего друга! Мы желаем здоровья Сабете и молимся за наше братство.
Локки пристально посмотрел на него — целую секунду, которая показалась вечностью.
— Простите… — произнес он с тяжким вздохом. — Я не хотел портить вам праздник. Это был плохой тост, и я сожалею о нем. Мне следовало бы серьезнее относиться к своим обязанностям.
— Я тоже извиняюсь, — как ни в чем не бывало, улыбнулся Гальдо. — Мы не виним тебя, дружище, за твои страдания. Чего уж там… Мы все знаем, какой была Сабета.
— А я не снимаю своего предложения насчет шлюх. — Кало пожал плечами. — Говорю абсолютно серьезно, парень. Найди подходящие ножны для своего кинжала и сразу почувствуешь себя лучше.
— Я и так безумно счастлив, разве не видно? Мне вовсе не требуется ничего, улучшать. У нас с вами есть чем заняться сегодня вечером! Во имя любви Лукавого Покровителя, разве нельзя попросту придавить эту тему и забросить ее труп как можно дальше на дно залива?!
— Извини, — вздохнул Кало, чувствуя на себе требовательный взгляд Жеана. — Ты же знаешь, мы все желаем тебе добра. Прости, если мы чересчур настойчивы. Но она в Парлее, а мы здесь, и совершенно очевидно, что ты…
Он явно собирался развить свою мысль, но в этот момент в лоб ему хлопнулся еще один хлебный шарик. От неожиданности Кало вздрогнул и замолчал. В следующий момент такой же шарик настиг Гальдо, а третий, описав дугу, приземлился на колени Жеану. Локки успел вовремя вскинуть руку и отбить снаряд, предназначенный ему.
— Ну в самом-то деле! — Жук успел заготовить целую кучу хлебных катышков и сейчас держал их в ладони наподобие арбалетных болтов. — Вас послушаешь — взрослеть не хочется. Неужели все это занудство ждет меня в будущем? Прямо противно… А мне казалось, что мы собрались праздновать нашу победу, которая сделает нас умнее и богаче всех на свете!
Слова подростка явно отрезвили всех. Во всяком случае, Локки потянулся и с улыбкой взял бокал из рук Жеана.
— Малыш прав. Давайте покончим с этим дерьмом и пообедаем по-человечески. — Он как можно выше поднял бокал и провозгласил тост: — За нас — самых умных и богатых на свете!
— Самых умных и богатых на свете! — хором повторили все присутствующие.
— Мы пьем за отсутствующих друзей, которые помогли нам стать тем, чем мы сегодня являемся. В наших сердцах живет тоска по ним…
