Владимир Контровский - Алина в Стране Чудес
Озаботтэс быстренько показал, что где стоит-лежит-висит, и свалил, не успев даже надоесть утомлённой мне (поэтому-то я и сделал вывод, что он знает своё дело, то есть умеет работать с клиентом), пообещав вернуться, когда я освоюсь и отдохну. Я не стала ломать себе голову над ответом на вопрос "А как он узнает, что я уже отдохнула? Я ведь долго могу отдыхать!" (это его проблемы, явится раньше времени — пусть пеняет на себя): у меня было более интересное занятие.
Гламур! Дизайн и планировка моего нового передвижного жилища радовали глаз. Помещение изнутри было обито розовой тканью, переливавшейся сиреневыми оттенками в зависимости от угла зрения и, похоже, от настроения квартиранта, и разделено на две части раздвижным занавесом из того же материала. В прихожей — вернее, в крохотной гостиной, — имелась дверь, напротив неё — окно. Возле окна — миниатюрный диван с изогнутой резной спинкой, маленький столик на гнутых ножках и кресло с бархатной обивкой. На столе — ваза с фруктами, блюдо с чем-то вроде бисквитного печенья, изукрашенный тонкогорлый сосуд в восточном стиле (наверняка с вином) и позолоченный бокал (два бокала).
Бегло окинув взором предбанник, я раздвинула занавеску — она разошлась с тихим шорохом — и оказалась в спальне. Гламур! У окна — полуторная койка с атласным одеялом и двумя подушками, напротив неё — стенной шкаф. Обследование его внутренностей показало, что там содержится целый гардероб — от дорожного плаща до полупрозрачного пеньюара — и несколько пар обуви, от сапог для верховой езды до мягких домашних тапочек с помпонами; половина внешней поверхности шкафа представляла собой зеркало от пола до потолка. У задней стенки спальни обнаружилось что-то типа санузла (скромных размеров, но со всеми необходимыми аксессуарами). И все мелочушки — ручки, крючки, кольца занавесок, — такие аккуратные, ладненькие, глаз ни на чём не спотыкается. И всё это — для меня одной (водила не в счёт — сидит себе на рабочем месте, правит лошадьми и не суёт нос в моё великолепие личного пользования). Да, блин, это я удачно зашла!
Я скинула кроссовки, навестила санблок, вымыла ноги, вернулась в гостиную — пол был выстлан ковром, идти босиком — одно удовольствие! — и с наслаждением развалилась на диванчике. Ну, Алиночка, примите мои поздравления, сказала я себе. Статус невесты вы уже заработали, осталось изменить его на статус жены. Меня немного беспокоило содержание дымчатого кристалла, переданного Шумву-шаху маркизом, — что там понаплела про меня эта ликатесская кошка? Однако, немного подумав, я пришла к выводу, что никакого компромата в кристалле быть не должно, иначе хрен бы я сейчас тут оттягивалась — мигом получила бы от ворот поворот. И поэтому я хлебнула винца, заела его чем-то типа киви, и расслабилась. Как бы то ни было, очередной уровень моего квеста — и немаловажный! — успешно пройден.
Озаботтэс появился очень вовремя: как раз в тот момент, когда я уже начала ощущать некоторое раздражение от отсутствия информации. Как он учуял — понятия не имею (может, с помощью магии?), но, похоже, мой будущий супруг очень тщательно подбирал себе своих сотрудников — особенно для такой ответственной и нервной работы, как менеджер по невестам. Это радовало, поскольку характеризовало его величество эльфийского короля как вдумчивую личность, а если такая вдумчивая личность проявила ко мне интерес, значит, шансы у меня есть, и немалые. Именно к такому умозаключению я пришла, пока Озаботтэс, получивший в ответ на своё подобострастное "Позвольте войти?" моё небрежное "Валяй!", протискивался в дверь моей навороченной кареты.
Менеджер по невестам не влез, а как бы даже втёк — движения у него были какими-то текучими. И вообще этот Озаботтэс был странным существом: я никак не могла определить, какой он породы. Не гном, не эльф, не человек — не пойми-разбери кто. Тёмным эххом этот парень явно не был — вряд ли кто-нибудь из слуг Вам-Кир-Дыка сумел проникнуть в столицу да ещё устроиться на работу к самому королю. Судя по восточному прикиду Озаботтэса, он мог быть каким-нибудь джинном (типа старика Хоттабыча, только помоложе), однако такая версия как-то не вязалась с добродушием, которое буквально излучал этот мужичок-пирожок (джинны, насколько я помню, создания не слишком ласковые). И я, не дав невест-менеджеру и рта раскрыть, спросила:
— Слушай, а ты вообще кто? Не в смысле по должности, а типа по жизни? Вид у тебя какой-то нездешний…
— Вы заметили, леди Активиа? — улыбка на тестообразном лице Озаботтэса не только дошла до ушей, но и потянулась дальше, в район затылка. — Да, да, я не эхх! Мы с вами в некотором роде, так сказать, земляки.
— Земляки? Что-то я не встречала в Питере гибридов медузы с плохо пропечённым кексом…
— Нет, нет, я не это имел в виду! — радостно пояснил Озаботтэс. — Дело в том, что я тоже попаданец, только не из вашего мира, леди, а с планеты Тиу-Киу-Тау-Миу — я не знаю, как этот мир называете вы, и знаете ли вы вообще о его существовании. Но это неважно, правда? Важно, что мы с вами собратья по судьбе.
Отпад… Хотя — чему тут удивляться? И не удивляться надо, а быстренько прикинуть, какую выгоду можно из этого извлечь. Вряд ли попаданец попаданцу друг, товарищ и брат (а также беспроцентный кредитор), но всё-таки.
— Садись-ка, собрат, — предложила я, — давай выпьем по стаканчику за сходство наших судеб и за знакомство.
— Да я на работе не пью, — менеджер по невестам погрустнел. — У нас с этим строго…
— Давай-давай, — непреклонная я пресекла его возражения на корню и наполнила оба бокала (почему бы не угостить этого таукитянина — вино ведь за счёт фирмы, кончится — ещё принесут). — Мы с тобой братья по разуму или нет?
Короче, я его уболтала. Напаивать Озаботтэса допьяна в мою задачу не входило, но выпить с ним для создания доверительной атмосферы было просто необходимо. И я настояла на своём, и не пожалела: менеджер по невестам разговорился, и я узнала много интересного.
— Мой техногенный мир расчерчен до последней клетки, — рассказывал таукитянин, сдвинув на затылок свой тюрбан, — он сер и уныл, в нём нет места для полёта фантазии. А я с детства мечтал о других мирах: ярких, таких, где звенят мечи, где отважные рыцари бьются с чудовищами, побеждают их и спасают прекрасных дам, где знают, что такое честь и любовь, и где понятие красота наполнено смыслом и содержанием. Я благодарен оборвавшейся ленте транспортёра на семнадцатом ярусе города-муравейника, где я жил, — ведь я попал сюда!
— Да ты поэт, Зяба, — заметила я, подливая ему вина. — Ну и как, нашёл ты здесь всё это?
— Нашёл. Это прекрасный мир, леди Активиа, — настоящий мир, пусть даже кому-то он покажется сказочным. Он реальней, чем мой бывший мир, который сейчас мне кажется тягостным сном, оставляющим после пробуждения одну только горечь. Мне повезло, леди, и я рад, что вам тоже повезло. Я нашёл в этом мире своё место, и вы своё тоже найдёте — я в этом уверен!
