Грэм Макнилл - Зубы Урсуна
Спицзанер ясно дал понять, что не желает, чтобы Каспар сопровождал его армию, и посол не винил его. Если бы он, бывший командующий войском, который, и это было известно многим, обошел нынешнего генерала повышением, оказался там, это сильно понизило бы авторитет Спицзанера, и Каспару волей-неволей пришлось смириться с тем, что он должен остаться в Кислеве. Императорские эмиссары, Мишленштадт и Ботнер, путешествовавшие с генералом, уже отправились в Альтдорф в сопровождении доверенных лиц царицы, уполномоченных представлять ее на совете.
При всех своих недостатках Клеменц Спицзанер знал, как подготовить армию к маршу с похвальной скоростью. Генерал злился, что пропустил великое сражение у Красино, и был твердо намерен не упустить новый шанс прославиться. Его солдаты собирались по подразделениям вдоль дороги, тысячи людей строились колоннами, и их знамена трепетали на холодном ветру над головами бойцов.
Сам генерал объезжал шеренги, инспектируя солдат.
Солдаты ежились и топали ногами, спасаясь от холода и дожидаясь приказа выступать, флейты и барабаны поддерживали моральный дух войска военными маршами, а кислевские жрецы в черных робах благословляли бойцов. Но внимание Каспара было отдано не армии своих соотечественников, а великолепию кислевских полков.
Войско Кислева действительно выглядело изумительно. Каспар считал прибывшую армию Талабекланда пестрой, но и она не могла сравниться с цветастостью и блеском отрядов кислевитов, представших во всем своем великолепии.
Всадники в красном, с вымпелами из орлиных перьев, в сияющих, отороченных мехом шлемах собрались у подножия Горы Героев, их алые с золотом знамена струились в потоках воздуха за скачущими на запад бойцами. Грусть кольнула сердце Каспара, когда он вспомнил, как ехал в бой вместе с такими же воинами и как Павел возглавлял когда-то их мощную атаку. Ему недоставало старого друга, он не видел его с тех пор, как выгнал Павла из посольства, но сделанного не воротишь.
За легкой кавалерией следовала тяжелая: рыцари в бронзовых доспехах с длинными копьями и огромными флагами – на широченных полотнищах был вышит стоящий на задних лапах медведь. Буйные орды всклокоченных и потрепанных, но все равно великолепных конных лучников ухали и улюлюкали, а хлещущие их по головам на скаку длинные чубы выдавали в них ангольцев.
Коссары с песнями маршировали по стылой дороге, тянущейся от городских ворот, их сильные голоса с легкостью долетали до людей на стенах. Каждая группа пестрела буйным многоцветьем рубах и плащей, просторные шаровары удерживали на поясах широкие малиновые кушаки, заостренные железные шлемы обрамляла ажурная бахрома кольчуг. Каждый солдат нес тяжелый топор с длинной рукояткой, а еще на их спинах Каспар видел великое множество мощных луков. У некоторых были щиты, но казалось, для большинства куда важнее оружие, которым можно убивать северян, чем то, которое защищает от ударов врага.
Каждая группа несла или штандарт с волчьей головой, или яркое знамя, или трофейный кол с волчьими хвостами, черепами и захваченным оружием, и варварская пышность этой армии воистину являла собой захватывающее дух зрелище.
Но великолепнее всех была сама царица.
Вставшая во главе своей армии, она готова была вступить в бой с северными племенами, дерзнувшими вторгнуться на ее землю. Разъезжая в высоких санях из сверкающего бриллиантовым блеском льда, она отчужденно следила за тем, как готовятся к походу ее воины. Сани влекла упряжка серых коней, на чьих боках искрился иней и чье дыхание рождало зимний ветер. Ледяная корона царицы блистала над дугами бровей, лазоревое платье переливалось в лучах полуденного солнца. Страх-Мороз покоился в ножнах на боку правительницы. Невесомый плащ из кружащихся кристалликов льда и снежинок обнимал стан царицы.
Команда полуобнаженных воинов несла ее флаг – гигантское зыбкое полотнище цветов сапфира и крови, и солдаты восторженными криками приветствовали свою любимую королеву.
И вдруг возгласы солдат и зрителей смолкли по кому-то невидимому сигналу, барабанщики и флейтисты утихомирили свои инструменты, и с колокольни усыпальницы святого Алексея полился унылый звон. Войско рухнуло на колени, каждый человек шептал молитву богам, прося о победе, а колокола продолжали гулко бить в безмолвии степи.
Когда последнее эхо звона угасло, Ледяная Королева вскинула свой могучий боевой клинок, и армии Империи и Кислева зашагали на запад – воевать.
Каспар смотрел вслед полкам и молился, чтобы Сигмар позаботился о них.
IVЗаледеневшие детские глаза смотрели на него не мигая, отказываясь отвести мертвые обвиняющие взгляды. Саша Кажетан сидел на холодном сыром земляном полу, привалившись спиной к стене погреба, крепко обнимая прижатые к груди колени. Мертвые дети с перерезанными горлышками в углу комнаты были его единственной компанией, и все они винили в своей смерти его.
Он ли убил их? Он не помнил этого, но память не значила ничего, когда дело касалось его скрытой чудовищной сущности.
Перед лицом от дыхания собирались облачка пара. Когда же вернется матушка? Она оставила его в этом ледяном погребе и велела ждать. И он повиновался ей, как повиновался всегда с тех самых пор, как научился ходить.
Но это место было ужасным, даже истинное «я» отступило от верхних пределов его сознания в присутствии чистого, неразбавленного и незамутненного зла, сочащегося из того, что было скрыто в бронзовом гробу, который стоял в центре комнаты.
Жажда содержимого гроба нести порчу была сильнее даже тяги его истинного «я» убивать, и он знал, что если бы не тьма его собственной души, то страшное, что таится в бронзовом ящике, убило бы его в тот же миг, когда он ступил в это подземелье.
Саша чувствовал, как с каждым днем, проведенным им в этом мрачном погребе, растет его сила, последние осколки рационального разума осознавали, что возвращается она немыслимыми темпами, но он был благодарен за все, что делает матушка, чтобы ускорить его выздоровление.
Ему потребуются все силы, чтобы достичь цели своего пока не прекратившегося существования, и он позволил себе натянуто улыбнуться, в который уж раз подумав о после фон Велтене.
Глава 8
Барабаны войны отбивали походный марш, бессчетные литавры, вознесенные на бронзовые алтари, звенели, избиваемые чудовищно толстыми мужчинами, чьи тела покрывали лишь причудливые извилистые татуировки. Черепа-тотемы, заклейменные отметинами Темных Богов, возвышались на алтарях, и лохматые, звероподобные существа резво прыгали позади них, резкими гортанными воплями прославляя своих адских хозяев.
