Мэгги Фьюри - Глаз вечности
Что же делать? Наплевать на совет Аркана, немедля оседлать Руску и устремиться в торфяники, на розыски пропавшего Сколля? Нет, положа руку на сердце, вождь говорил мудро. В такой ночи нельзя даже приблизительно определить направление, в котором ускакали беглецы.
И Аннас – она только недавно лишилась матери, как же отцу покинуть малышку? В первую очередь он обязан быть с нею! Сейчас торговец просто не имеет права рисковать жизнью, уезжая в холодную, ненастную, непроглядную ночь.
Но бедный мальчик…
Тормон покачал головой и скрепя сердце побрел обратно к себе. Ноги шагали по ступеням так тяжело, словно их сковало то же бремя, что лежало на душе. Как поведать обо всем Рохалле? Она непременно опечалится. И все-таки торговец нуждался в ее обществе, как никогда. Добрая девушка стала частью его крохотной семьи, так же как и Сколль. Это вам не Серима: своенравная леди захотела – и ускакала себе, плевать ей на…
Вдовец остановился, будто пораженный громом.
«Как насчет Пресвела? Он ведь не сопровождал хозяйку. И не явился, когда вся крепость сбежалась посмотреть на убитого. Очень подозрительно».
Торговец нахмурился. Надо бы присмотреть за помощником Серимы. С тех пор как они покинули Тиаронд, урожденный горожанин все хуже справлялся с новой обрушившейся на них жизнью. А учитывая его странное поведение в последние дни… Да, тут есть о чем призадуматься!
«Придется как можно тактичнее намекнуть Рохалле, чтобы держалась от Пресвела подальше. Не знаю почему, но я ему больше не верю. Парень в глубоком отчаянии, словно земля уходит у него из-под ног. От таких жди чего угодно. Если выяснится, что он причастен к невзгодам Сколля, – задушу гадину своими руками!»
Дарк понимал: разыщи его воины Аркана – и молодому колдуну вовек не объясниться. Наставник возложил на ученика ответственное поручение перед тем, как испустить дух, но где же свидетели? Похищенный Сколль, естественно, не в счет. Глупо теперь ожидать от него помощи.
Далее, когда в конюшнях найдут холодное тело учителя, – нетрудно смекнуть, кого объявят убийцей. Скажут, преступник нарочно бежал от возмездия.
Так правильно ли Дарк поступает? Молодой человек старательно избегал подобных дум. Что сделано – то сделано, и отступать поздно. В кого же он превратился за одну ночь? Скорбящий, перепуганный бродяга – изгнанник из собственного рода! Кроме того, озябший и вымокший до нитки, но это уже мелочи. И вообще лучше сосредоточиться на дороге, а не то он еще и заблудится.
К тому же приходилось неусыпно держать в повиновении Сколля. Колдун прекрасно чувствовал пылающее негодование бедняги и его судорожные попытки вырваться на волю. Этого нельзя допускать. Оказавшись на свободе, юноша сбежит и испортит все дело; а ведь Грим верил, что ученик справится!
Как и горцы, Дарк превосходно видел ночью. Но только не во время ужасного бурана, который смешал землю, снег и тучи воедино! Днем с высоты крепости казалось: спутать направление невозможно. И где же сейчас эти магические барьеры? Укрылись в туманной дали за холмами; их блеску не пробиться сквозь густую пелену непогоды. Единственный способ не сбиться с пути – двигаться навстречу ветру. Скрестив пальцы на счастье, колдун заклинал небеса, чтобы ветер не переменился.
Бедные лошади, если б могли, верно, молились бы об обратном. Какого же скакуна порадует подобная замена: из милого, теплого стойла – и в этот ночной кошмар?! Градины так и жалили несчастных животных, а жуткие завывания ветра, напоминающие рев и визг крылатых охотников, вселяли неистребимый трепет.
Особенно тяжко пришлось гнедой. Кобылица всю дорогу зябко прижимала уши и хвост; через поводья ее дрожь передавалась хозяину. Дарк казнил себя за то, что вообще взял ее с собой. У горцев достаточно крепких, выносливых скакунов; можно было подобрать подходящего, так нет же: захотел хоть как-то утешить Сколля в его новых лишениях. И вот итог.
«Если лошадь умрет, он никогда в жизни не простит меня. И будет прав. – Поток безнадежности грозил захлестнуть колдуна. – Ах, Грим, Грим! Твой план выглядел таким простым на словах. Почему же вдруг все пошло наперекосяк?»
Всадники долго и упорно взбирались по крутому склону холма. Стоило достигнуть гребня, как встречный вихрь чуть не выбил Дарка из седла. Привязанные лошади вновь попытались повернуть к спасительной крепости, да и скакун колдуна явно подумывал о том же.
Руки Дарка напряглись до того, что затрещали суставы. Чтобы усмирить упрямцев, потребовалась вся тренированная воля ученика Грима. Само собою, при этом нельзя было забывать об упрямом спутнике. Каким-то чудом немыслимые усилия принесли желаемые плоды: жестокий бунт был подавлен. Кони уныло побрели вниз; оказавшись под жалкой защитой склона, они словно примирились с лихой судьбой и больше хлопот не доставляли.
Молодой человек гадал о том, найдено ли тело его наставника. Как только горцы обнаружат пропажу лошадей, все поймут, что колдун бежал. Интересно, погоню уже выслали? Нет, вряд ли Аркан рискнет людьми в такую ужасную ночь. Скорее подождет восхода и пустит по следу способнейших воинов. Следопыты они отменные. К тому же мокрая грязь после бурана – лучшего для них и нарочно не выдумать.
«Только бы мне дали время до утра! А там уж и до барьеров рукой подать. Пересеку Завесу – если, конечно, я правильно понял учителя – и буду свободен. По крайней мере от собственных земляков. Останется лишь одна забота: найти общий язык с обитателями той стороны».
Капюшон Сколля висел на плечах: то ли сдуло ветром, то ли сам упал, когда кони вздумали заартачиться. Дарк снова прикрыл голову несчастной жертве. Жаль, ничем другим помочь он не в силах. А все-таки хорошо, что из-за бури в этой тьме ничего толком не разглядеть. Кто знает, хватило бы колдуну решимости продолжать задуманное, увидь он ясно лицо паренька, искаженное мукой, страхом и ненавистью, – последнее было бы понятнее всего!
«Знать бы хоть, что ждет впереди! Если бы Грим прежде познакомил меня со своими таинственными друзьями или упомянул о них… Мне неизвестно даже, каковы их намерения в отношении Сколля и зачем так нужны его находки? А, будь что будет!»
Однако, задумавшись, он, кажется, сбился с прямого пути. Вперед следует вести себя осторожней! Молодой человек приспустил капюшон и внимательно осмотрелся. Вдали, по левую руку от всадника, мерцало сквозь буран какое-то тусклое, зловещее свечение. Магический барьер! Колдун выбранился и врезал себе по колену. Значит, окаянный ветер все-таки переменился. Теперь, вместо того чтобы приближаться к цели, они со Сколлем скакали под косым углом прочь. Надо же было допустить такую оплошность! Злясь на самого себя, ученик Грима торопливо направил коней к бледному сиянию. Хорошо, что появился более надежный ориентир.
