Юрий Бурносов - Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти
Роулинсон вылез на четвереньках и выпрямился во весь рост, с удивлением оглядывая себя.
– Невероятно! Как вы это все-таки делаете?!
– Top secret, – вспомнив грифы на документах, отшутился Нефедов.
Мрачно наблюдавший за всем этим Гумилев шагнул к Роулинсону.
– Я всего лишь выполнял свой долг… – нерешительно промямлил полковник, отступая назад.
– Итак, господин Гумилев, – Нефедов сделал полупоклон, – господин Шибанов, – последовал еще один полупоклон, – дамы, мистер Джей, профессор, – он по очереди раскланялся со всеми поименованными, – имею честь предложить вам план спасения…
– Прекращай этот цирк! – устало произнес Гумилев.
– Пусть скажет, – пожал плечами Шибанов. – Послушать можно. Джей, а ты будь другом, свяжи полковнику руки. И ноги, пожалуй, тоже.
…Когда Нефедов закончил говорить, в тоннеле воцарилась тишина.
– Мне не нравится идея вступить в переговоры с Мастером, – наконец сказал Гумилев. – Он сумасшедший…
– Вы даже не представляете, насколько он сумасшедший, – произнес Шибанов. – Но следует признать – план господина Нефедова реален.
– И самое главное – безальтернативен, – торжествующе усмехнулся Нестор.
– Индро Юльевич, ваше мнение? – повернулся к эстонцу Гумилев.
– Я соглашусь с Шибановым – план реален.
– Хитро закручено, – выпалил Джей-Ти. – Пожалуй, я тоже за. Ми, что скажешь?
Мидори дернула плечиком, давая понять, что не против. Все посмотрели на Атику.
– Господь помогает тем, кто сам себе помогает, – ответила девушка известной поговоркой.
– Стало быть, решено, – подвел черту Гумилев.
– Вы забыли спросить меня, – скрипуче сказал Роулинсон. – Поскольку я – ключевой персонаж во всей этой схеме, мне хотелось бы получить некоторые гарантии…
– Не в вашем положении рассуждать о гарантиях, – отрезал Шибанов. – У вас есть выбор, но это выбор между некоторой жизнью и немедленной смертью.
– Хорошо сказано, Расти, – одобрил Джей-Ти и самым бесцеремонным образом потащил полковника к поезду, то и дело поддавая ему под зад коленом.
– Грузим тела и связываемся с Саничем. – Гумилев закинул автомат за спину и вдруг обратился к Нефедову: – Я не знаю, что за игру вы ведете, но я буду внимательно следить за вами…
– Сюда, сюда! – донеслись вдруг из тоннеля истерические выкрики. – За мной, собачки! Вот тут еда, много еды! Сюда!!!
– Это голос Штреллера, – опознал Вессенберг. – Но что он кричит?
– Зовет кого-то… – Шибанов на всякий случай отодвинул Атику за спину. – Джей, посмотри, я прикрою…
Рэпер, недовольно бормоча что-то о большом количестве командиров, свалившихся на его черную голову, вытащил пистолет и двинулся вдоль стены тоннеля, постоянно оглядываясь, словно проверяя, в самом деле прикрывает его Ростислав или же нет.
Когда Джей-Ти прошел около сотни метров, Шибанов нетерпеливо окликнул его:
– Ну, чего там? Где этот придурок?
– За мной, собачки, сюда, сюда! – неслось из тоннеля.
– Это наш проповедник! – отозвался Джей-Ти. – Идет сюда.
– Один?
– Мать твою! – внезапно завопил рэпер, сорвался с места и стреканул обратно к поезду.
– Да что там?! – к встревоженному Шибанову присоединился Гумилев.
– Пауки! Он ведет пауков!! – Джей-Ти на бегу выстрелил.
– Быстро все в вагоны! – Ростислав подсадил Мидори, Атику, затолкал в двери Вессенберга. – Андрей, сигнал!
Гумилев бросился в кабину машиниста. Дождавшись Джея, Шибанов следом за ним запрыгнул в вагон и вручную закрыл дверь. Они прошли в хвост поезда и встали у разбитого взрывом гранаты стекла, приготовившись отбивать нападение арахнидов.
– Вессенберг говорил, что эти твари не нападают на неподвижные объекты, – заметил Шибанов.
– Чувак, док ведет их за собой. И он очень подвижен. – Джей-Ти кивнул на маячащую в тоннеле фигуру с длиной бородой. – Если ваш олигарх не заведет эту чертову колымагу, нам всем конец…
Не бывает людей, которые ничего не боятся. Этот нехитрый постулат Олег Санич уяснил еще в раннем детстве. Даже самый безбашенный, самый отъявленный во всем районе хулиган обязательно имеет свою кнопку, в данном случае – «кнопку страха». Он может бить стекла, грабить сверстников, драться на танцах, хамить милиции и писать на стенах матерные слова, но вот однажды ему доведется «зажать» в темном переулке очередного очкастого «ботана», а у того из-под пальто на плечо выберется вдруг ручная белая крыска, безобидная и даже милая. И как только гроза всего района увидит ее, нажмется сама собой «кнопка страха». Хулиган бросится прочь на подгибающихся ногах, задыхаясь и потея.
Такой неконтролируемый страх именуется «фобия». Ученые считают, что все люди подвержены фобиям, просто у большинства они схожи и просты – боязнь высоты, боязнь темноты, боязнь собак. Но есть фобии очень экзотические: коулрофобия, что означает боязнь клоунов, галеофобия – страх перед ласками и хорьками и даже гленофобия, то бишь опасение смотреть в глаза куклам.
Фобия Санича, его «кнопка страха», была не то чтобы очень редкой, но доставила ему немало неудобств в жизни. Конечно, с возрастом он научился контролировать эмоции и лишь бледнел, заметив на подушке или на ножке стола очередного паука. Этот самоконтроль очень пригодился в Средней Азии, где курсанту погранучилища, а впоследствии офицеру ГРУ Саничу довелось
столкнуться с совершенно экзотическими видами арахнид.
Но даже те огромные тарантулы и фаланги были мирными и безобидными козявками в сравнении с мохнатыми монстрами, ползающими по стенам и потолку станции. Стоило Саничу увидеть их, как невидимая рука нажала его «кнопку страха».
Сердце гулко забухало в ушах, руки и ноги ослабли. Привалившись плечом к стене возле двери, Олег глубоко вдохнул и понял, что воздух не поступает в легкие, потому что горло сдавил спазм. Беззвучно открывая и закрывая рот, словно рыба, он попятился к столу, слепо шаря вокруг себя руками. По пути ему подвернулся стул, и Санич с грохотом опрокинул его.
Шум, видимо, и привлек внимание тварей. Выставив перед собой толстый ствол гранатомета, он с ужасом вслушивался в приближающиеся царапающие звуки – пауки один за другим ползли к диспетчерской. Представив, как мерзкие членистоногие пытаются влезть в дверное окно, вспомнив покрытую толстыми волосками лапу с когтями на конце, Олег не сумел сдержаться. Запаниковав, он открыл беспорядочную стрельбу, выпуская в окно гранату за гранатой.
Ту-дух! Ту-дух! Ту-дух! Ту-дух! – лаял ММ-1, наполняя диспетчерскую сизым туманом отработанных пороховых газов. Грохот взрывов за дверью слился в непрекращающийся рев. Там бушевало пламя и свистели осколки. Эти звуки показались Саничу самой сладкой на свете музыкой, вернувшей ему ощущение безопасности. Увлекшись, Олег вошел в раж и захохотал.
