Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра
Он не улыбнулся, а я, подойдя, почувствовала нахлынувшую на него тревожность. Я села рядом, не прикасаясь и не говоря ни слова.
В конце концов, он встал, протянул руку и сказал:
— Пошли.
Я понятия не имела, куда он меня ведет, но мне было всё равно.
И вот теперь мы идем к реке. Я чувствовала запах воды и слышала, как буксиры толкают баржи вниз по течению. Мы поднялись вверх по ступенькам и до конца прошли по деревянному тротуару, избегая фотографирующих друг друга туристов на фоне могучей Миссисипи.
Люк вел меня туда, где от набережной оставались лишь подстриженная трава и раздавленные серые ракушки. Мы шли, пока поблизости никого не осталось.
Французский Квартал остался позади, а впереди растекалась река, почти в милю (1853 м) шириной.
Мы сели на траву, скрестив ноги, не касаясь друг друга, не разговаривая — наблюдая за уходящим днем. Стало смеркаться, когда он заговорил.
— Я боялся, ты больше не придешь, — Он вырвал из земли длинный пучок травы и начал раздирать его по чуть-чуть.
— Ты знал, что я приду.
Затем он повернулся ко мне, глаза точно того же цвета, что темнеющее небо. Потянувшись, он взял мою руку, сплетая наши пальцы друг с другом.
— Ты самый успокаивающий человек из всех, кого я когда-либо знал, — тихо произнес он, — Ты обладаешь безмятежностью, способностью просто быть, не желая и не требуя ничего взамен. Это… поразительно. Когда я с тобой, то действительно чувствую себя практически умиротворенным. — Он издал короткий смешок, — Если б ты знала меня лучше, то поняла бы, насколько это удивительно.
Я чувствовала себя так же с ним.
— Люк, — сказала я.
Вопрос вертелся в моей голове с того самого вечера, когда он поцеловал меня в саду, ошеломив до глубины души. Ничего из случившегося с тех пор не умаляло того, как сильно он тронул меня.
— Что является тем, чего ты от меня хочешь, и что именно предлагаешь взамен?
Создалось впечатление, что его глаза потемнели, хотя, возможно, просто показалось.
Огромное облако вдруг нависло над нами, словно сам Бог застелил постельное покрывало.
— Я не насмехаюсь над тобой, — сказала я, — Я правда хочу знать.
— Я знаю, — его пальцы поглаживали мою руку, пока он думал, — Если бы ты спросила меня несколько дней тому назад, я бы дал один единственный ответ. Теперь, я не знаю.
Я улыбнулась, заинтригованная.
— Что бы ты ответил?
Он бросил на меня озорной взгляд, сделавший его прекрасное лицо сногсшибательным.
— Я бы сказал, что хочу забраться тебе в трусики, и предлагаю тебе взамен возможность забраться в мои.
Я отдернула свою руку назад.
— Люк!
Он засмеялся, а мне отчаянно захотелось его поцеловать.
Я моргнула, шокированная этой мыслью, которая вообще-то мне не свойственна. Но также я ощутила и злость, словно от потребности запечатлеть тот факт, что он принадлежит мне.
Я покраснела, а Люк не понимал.
— Неужели я шокировал тебя? — подразнил он, — В самом деле, разве ты не потеряла счет бесчисленным парням, которые тебе это говорили?
Я ответила ему серьезно:
— Нет, вовсе нет. Понимаешь, парни всегда знали, что я скажу «нет», и поэтому они, ну, перестали спрашивать.
Он затих, исследуя мое лицо глазами.
До меня дошло, что за информацию я только что раскрыла, и, уязвленная до смерти, я молча застонала: «О, Господи, Таис, просто разболтай ему все постыдные вещи, о которых думаешь».
— Таис… — он говорил крайне потрясенно, но также в его голосе слышалось что-то еще, чего я не могла распознать.
Я задыхалась от смущения. Мне хотелось воспламениться прямо здесь, просто вспыхнуть миллионами искр и раствориться в облаке дыма. Я закрыла лицо руками.
— Ты же не хочешь сказать, что…
— Я не желаю об этом разговаривать! — Не глядя, я лягнула его ногой. Мои шлёпки слетели, и он схватил мою босую ногу, удерживая.
— Таис, — продолжал Люк, с бархатной решимостью в голосе. Он ждал — терпеливый, как само время — собираясь просидеть так, пока я не отвечу. — Таис. Ты хочешь сказать, что ни разу не сказала «да»? Никому?
Он наклонился ближе, голос звучал слаще меда, дыхание слегка щекотало кожу.
Я сжала зубы, прижавшись лицом к согнутым коленям, пытаясь сделаться как можно меньше, чтобы исчезнуть. Если повезет.
Люк положил одну руку мне на плечо, а другую — на мое колено и надавил, словно я была капканом для медведя, который он разжимал.
Он был гораздо сильнее меня, и, уже не в первый раз, я пожалела о том, что не имею стального брюшного пресса. В следующий момент я лежала на траве, и удивительно прохладный дождик, пахнущий ветерком, моросил по моей разгоряченной коже.
Люк пригвоздил мои ноги к земле своей ногой, чтобы я не могла снова свернуться калачиком, и я всем телом ощутила его давление.
— Зачем тебе надо это знать? — выдохнула я, бессмысленно оттягивая время, но не было способа скрыться.
— О, мне очень интересно, Таис, — шепнул он мне на ушко, — Очень, очень интересно.
Я хотела умереть. Я хотела, чтобы он поцеловал меня, я хотела…
А Люк всё ждал — он прождал весь вечер, не собираясь никуда уходить. Я не знала, сколько сейчас времени и когда вернется Акселль — она ушла сразу после ужина и уж точно не посвятила меня в свои планы. Я почувствовала, как на лоб упала капля дождя.
Время истекало.
— Ну, раз тебе так надо знать, — произнесла я приглушенным, болезненно сдавленным голосом, — То да, я не сказала «да». Теперь счастлив?
Я ощутила его улыбку.
Он прикоснулся губами к моим рукам там, где они закрывали лицо, поцеловав каждый пальчик.
— Еще нет, — произнес он дразня. Я застонала и убрала руки, чтобы сердито зыркнуть на него.
Но его лицо, смотрящее на меня сверху вниз, стало серьезным.
— Чего ты стыдишься? Это прекрасно — сохранить себя. Не растратить свою красоту, свой дар, на глупых прыщавых мальчишек, которые этого не оценят.
Он звучал крайне старомодно, и я смотрела на него, озадаченная.
— Я не хотел смущать тебя, — сказал он, аккуратно отодвигая мои волосы.
Следующая упавшая на меня капля предвещала приятный теплый дождь, нежный, как дуновение ветерка, едва интенсивнее, чем морось.
Он создавал маленькие-маленькие бриллиантики на волосах Люка и придавал его коже потрясающее сияние в темноте.
— Я просто удивлен. Трудно поверить, что кто-то, настолько красивый, как ты, не подвергся давлению отдаться кому-либо.
— Я подвергалась, — сухо сказала я, вспомнив ночь, когда предшественник Чада — Трэвис Гаммель в буквальном смысле выпнул меня из своей машины и вынудил возвращаться домой в ночное время пешком за то, что не занялась с ним сексом. Ублюдок, я до сих пор была в ярости на него.
