Татьяна Скороходова - Меч судьбы
— Лориния прислала за Зореславой. Девочку надо предупредить.
— Сам присмотрю.
Князь прищурился:
— Отвечаешь?
Вейр посверлил взглядом хозяина, еле сдержав пару фраз, рвавшихся с языка, и молча отвернулся.
***
Я едва успела нырнуть под одеяло, когда в комнату неожиданно ворвался колдун, закрыл пинком дверь и рявкнул:
— Чего разлеглась? За тобой твои светлые явились! Труба зовет!
Я уже собиралась выпалить, куда и как далеко пойти некоторым колдунам, но в комнату неслышно, как кот, вошел князь. У меня пропал дар речи.
— Утро доброе, принцесса!
Я недоверчиво уставилась на вампира. Ни намека, ни полслова по поводу вчерашнего. Что такое для древнего какая-то веда? Так, мимолетное и неслучившееся. Стало немного обидно. Женщина я, или кто? Впрочем, так даже лучше. По внимательному взгляду синих глаз я поняла, что он читает меня, как открытую книгу, и вконец смутилась.
Князь подошел к постели, взял за руку и поцеловал, осчастливив меня таким взглядом, что все женщины Славнополья отдали бы не только руку, но и душу за один такой взгляд. Такие взгляды женщины помнят всю жизнь.
— Прекратите эти свои гляделки! — прорычала я неожиданно охрипшим голосом, выдернув руку.
— Принцесса не в духе, и имеет полное право сердиться на своего покорного слугу, — одними глазами улыбнулся вампир.
Я слезла с постели, в ярости решив наплевать на не подобающий приличиям вид, замоталась в покрывало и босиком прошествовала к выходу, изо всех сил стараясь не запутаться в ткани, волочившейся по полу королевской мантией. Обернувшись в дверях, заметила, что князь и Вейр смотрят вслед. Помедлив, вскинула голову и, стараясь подражать Ольгиному тону на совете колдунов, промолвила:
— Когда буду готова, Вас известят, — и удалилась, громыхнув дверью.
Глава 15
В которой героине предстоит сделать судьбоносный выбор
За огромным, занимающим полстены окном, цвела сирень, словно здесь, во владениях Верховной веды, царствовала вечная весна. У окна стояла женщина.
Складки тяжелого толесского шелка цвета малахита облегали высокую стройную фигуру, водопад роскошных огненных локонов, в которых запутались солнечные лучи, струился по спине. Она обернулась. Сочетание рыжих волос, миндалевидных глаз цвета сочной травы и пухлых влажных губ, словно после ночи любви, делало обладательницу роскошной гривы неотразимой. Королева Осени во всем своем великолепии. Лоринии можно было дать двадцать лет. А можно и все пятьдесят. Она легким шагом пересекла просторный кабинет, подошла к деревянному креслу, поправила подушечку на сидении, вышитую золотыми нитями, и села. Ворон, сидевший на жердочке, моргнул иссиня-черными глазами, взъерошил перья. Непростая птичка, машинально отметила я про себя. Мне она сесть не предложила.
— Здравствуй, Зореслава.
— Здравствуйте, — буркнула я. Радость от встречи с Лоринией несколько омрачал эскорт, который сопроводил нас от замка вампиров до Ведовского Дома. Тройка мрачных мужчин, одетых в льняные черные балахоны, больше смахивала на конвой, чем на слуг Света. Я невольно обернулась. Прозрачная стена отделяла комнату от просторной приемной, где на скамье сидели Вейр с Ольгой. Колдун, хмуря брови, изучал буйную растительность, украшавшую стены, а вампирша пилочкой поправляла ногти. Единственное оружие, которое нам разрешил оставить привратник, похожий на каменную глыбу, облаченную в серый плащ. Север замер, уткнувшись носом в преграду и не сводя глаз с Лоринии. Мой оберег покалывал кожу, но никакой угрозы я обнаружить не могла, как ни старалась. Да и какая опасность могла грозить в цитадели Света?
— Я знаю, как тебе помочь.
Я уставилась на Верховную. Слова, которые я так долго ждала, которые снились, и о которых мечтала, почему-то не принесли облегчения. Все мои чувства кричали, орали благим матом, что дело нечисто. Колдуну с вампиршей беспрекословным тоном приказали остаться в приемной, а при попытке войти вместе со мной вход перегородили всё те же безмолвные балахонистые типы, молча ощетинившись клинками Света. Смертоносное оружие не оставляло шансов даже вампиру, и Ольга с Вейром отступили. В башне колдунов прием и то был теплее. Я сомневалась, что могла вернуться к спутникам без позволения Верховной. Наша хозяйка и приглашение, больше смахивающее на похищение или арест, мне нравились всё меньше и меньше, не говоря уже о бесцеремонном обыске.
По лицу Лоринии пробежала тень, когда я так и осталась стоять на месте, вместо того, чтобы прослезиться от счастья и кинуться лобызать руки спасительнице и благодетельнице.
— Есть один способ, но он может тебя поначалу смутить, — она испытующе глянула на меня, Ольгин амулет дернулся, но удар выдержал.
— Я слушаю.
Она начала объяснять, не сводя с меня зеленых глаз. Лучше бы молчала.
Ритуал переселения душ. Не тот, распространенный, о котором знали или слышали многие, а чернорунный, который служил для пожирания и передачи силы другого. Самая что ни на есть некромантская некромантия. При переходе в другое тело обычный человек теряет своё "я", лишь в редчайших случаях смутные воспоминания тревожат душу. Люди, обладающие силой, вроде колдунов и вед, могут сохранить и способности, и себя. Именно во время исхода из тела возможно разделение сил, она соизволила уточнить в первоисточниках. Необходимы всего-навсего две жертвы. Если со Светом проблем нет, ему нужен любой искренний дар, то Жрица потребует самое дорогое. Жизнь. Ну, и крохотная мелочь вроде того, что служить я теперь буду Тьме. Жрица своих слуг ценит и бережет, поэтому всякие ерундовые родовые проклятия не должны меня беспокоить. Жить я буду долго и счастливо, а потомки как-нибудь сами с проклятиями разберутся. Да, и завершающий штрих. Выживет при ритуале только один. То есть одна. Я. Душа пока не моего тела помается чуток, оставшись без крова, но совсем чуть-чуть, пока добрый некромант или колдун не развоплотит, Вейр тихо, безболезненно и незаметно для самого себя уснет вечным сном, я получаю здоровое тело и силу Тьмы. И жили они долго и счастливо, и умерли в один день…
Я не верила своим ушам, и всё ещё наивно надеялась, что это всего-навсего испытание, проверка на вшивость. Веда, тем более веда Верховная, просто не могла такого сказать.
— Почему я? — спросить мне хотелось много. Очень много. Но слов подобрать не могла, а то, что рвалось с языка, Верховным ведам обычно выслушивать не приходится.
— Что, почему? Почему тебе помогаю или почему выживет только один?
