Юлия Остапенко - Что там, за дверью? (“Фантастика 2006” сборник)
— Что ты понял?
— Во мне ничего нет. Ничего важного. Набор мультяшек.
— И?..
— Мне нужно было совершить этот путь. Пройти дорогой познания. Иллюзия…
— Только здесь? — перебил монах.
— Всюду. Для разума нет границ.
Монах кивнул. И медленно, подбирая слова, заговорил:
— Ты полагаешь, ИскИны — ваше порождение? Эрзац, достигший технологического могущества?
Гур покачал головой.
— Правильно. Многие из нас были людьми. Сеть — порождение наших сознаний. Можно считать ее параллельным миром, под- или надпространством, чем угодно. Она также естественна, как мысль. А мысль выше скорости света. Мы создали мир без барьеров. Для таких, как ты. Ты проснулся и узнал…
— …что барьеры — внутри нас. Рагнарек умолк.
За его спиной стыла реальность поединка.
— Иди. Закончи бой.
Гур выбрал кунг-фу Сущности.
Двигаться, словно морская волна, быть непоколебимым, словно гора, ловким, словно обезьяна, прыгучим, как воробей, напористым, как петух, устойчивым, словно сосна, поворотливым, как колесо, прямым, как тетива лука, легким, как лист бамбука, тяжелым, словно железо, острым, как орлиный клюв, и неуловимым, как ветер[4].
101-й год мира
Сеть
Он вывалился в буфер. Обычный земной лес, подернутый первыми штрихами осени.
— Добрый день.
Казалось, шептали деревья. Фокусы ИскИнов.
По ту сторону леса Андрей Гур улыбнулся, прежде чем сказать:
— Я бог реки Припять. Что ты везешь?
2004
© А.Павлухин, 2005
Наталья Турчанинова, Елена Бычкова.
ТВОЙ НАВЕКИ, ШАНС
Я уже далеко не молод. Мне не пара веков… Я повидал разное на этом свете и буду весьма изумлен, если что-то в нем еще сможет меня удивить.
Многие считают меня богом.
И, наверное, они правы.
Я олицетворяю ту самую силу, которой поклоняются. Которую боятся. Которую желают получить в союзники люди.
Меня называют слепым.
Но это — неправда.
Вижу я очень хорошо.
Вот, например, та девушка за соседним столиком. Она несчастна, одинока. Она поссорилась со своим прежним другом и теперь не знает, где найти нового. Она мнительна, стеснительна и безмерно горда.
А я мог бы слегка подправить ее унылую жизнь, подбросить на пути крошечную искорку успеха, везения, удачи. Я мог бы превратить эту одинокую дурочку в богатую наследницу, или сделать ее женой премьер-министра, или… заставить вон того молодого человека влюбиться в нее по уши.
Есть крошечный шанс — если она встанет сейчас, повернется и случайно опрокинет его чашку, он подскочит, стирая с колен остывший кофе, она бросится извиняться и… Ты только догадайся встать именно сейчас!
— Опять ерундой занимаешься? — прозвучал рядом недовольный голос.
Я отвлекся, оборачиваясь:
— Привет, Фем.
Он сидел на соседнем стуле, устало обмахиваясь своим круглым зеркалом, и недовольно рассматривал меня.
Естественно, невидимый для смертных. Как всегда по-юношески уверенный и активный, но немного утомленный. Мой брат и коллега, так сказать. Бог равновесия и справедливости.
— Тебе заняться больше нечем? — спросил он возмущенно, перенаправляя злобное пожелание хозяина ресторана, обращенное к одному из официантов (“чтоб тебе пусто было!”), на него же самого. Не знаю, будет ли по-настоящему “пусто” владельцу заведения (пожелание-то хоть и эмоциональное, но слабенькое), однако некоторые финансовые трудности на ближайшую неделю тот получит. И поделом: не увеличивай негатив во Вселенной.
Замечательная работа у моего младшего брата — благородная, высоко ценимая, нужная… вот только нудная. Мечешься веками, и, может быть, один человек из миллиона сообразит, что наказали его за подлые мысли, обращенные к собственной жене.
Если вообще догадается, что наказали. А то сбросит все на слепой случай.
На меня то есть.
Не повезло, дескать, случайно оступился и головой стукнулся тоже случайно.
И вся слава опять-таки мне. Потому как в моем кармане, кроме золотых искорок-удач, много черных камешков невезения. И очень часто я достаю их, не глядя…
— Ты бы лучше помог вон той женщине, — продолжал читать нотацию Фем, отражая зеркалом еще чье-то злое намерение, случайно залетевшее в кафе. — У нее трое детей, и ей не помешало бы немного удачи. А этой девице и без тебя неплохо.
— Не могу, — отозвался я легкомысленно. — Ты же знаешь. Удача слепа. Проходит мимо несчастного и выпадает счастливцу.
— Ты джокер! — сердито выкрикнул Фем, не переставая манипулировать зеркалом ни на секунду. — Пустая карта! Только и делаешь, что развлекаешься!
— Зато ты, смотрю, никогда не отдыхаешь. Это бесполезная трата времени, приятель. Твое зеркало не часто отражает добро и зло именно тому, кому предназначено. Очень многое теряется по дороге или попадает вообще не в тех.
Фем покраснел. Он очень трепетно относился к своему делу и не терпел, когда его критиковали.
— Неправда! Весь негатив возвращается обратно к тем, кто его посылает! Всегда! Только… — он замялся, опуская глаза, и пропустил одну маленькую злобную мыслишку, которая тут же закружилась вокруг нас, примеряясь, кого бы укусить, —…для того, чтобы восстановить справедливость, нужно время. Иногда очень много времени.
— Ну да! — Я усмехнулся, поймал назойливую кусачую мысль, смял ее в маленький черный комочек и опустил в карман. Пригодится.
— Зато я возвращаю людям веру в справедливость! — воскликнул он.
— Ну да, — повторил я. — Только эти люди почему-то ждут меня. Слепой удачи, шанса, а не унылой справедливости, которая придет неизвестно когда и вообще придет ли…
Фем вскочил и так взмахнул зеркалом, что “доброе” намерение проходящего мимо господина засветило этому самому доброжелателю с удесятиренной силой. Бедняга едва не попал под колеса проезжавшей мимо машины! Вот и подумаешь, кто из нас по-настоящему слеп.
— Ты просто циник! — крикнул Фем. — Жестокий, бездушный эгоист! Я… я не хочу с тобой больше разговаривать.
— Ладно-ладно, — отозвался я добродушно. — Когда устанешь мотаться по свету со своим зеркалом и сам станешь жизнерадостным, здоровым циником — сразу станет легче жить. Вот увидишь.
Фем топнул ногой и исчез. Я только пожал плечами в ответ на его гневную тираду. Юношеский максимализм. С кем не бывает. Через пару тысяч лет пройдет. Хотя, кажется, он обречен быть вечно юным. Чтобы видеть только черное или только белое. Воздавать всем по заслугам, возвращая в мир утраченное равновесие… Мне в этом плане легче. Иногда можно схалтурить.
