Игорь Ковальчук - Скиталец
— Плата в море. На полпути.
— Идет.
На следующий день король Ричард, три его барона, двенадцать солдат и граф Герефорд с тремя конями отплыли из Антверпена, опередив людей императора, задумавших нападение, лишь на несколько часов. Слуги Генриха не смогли преследовать английского государя на море.
Должно быть, у них не нашлось подходящего рубина.
Глава 10
После благополучного прибытия в Сандвич Плантагенет задержался в приморском городке ненадолго. Он узнал, что королева Альенор с пятью кораблями, кучей солдат и частью выкупа ждет его в Дувре. У слухов длинные ноги, и то, что Ричард Львиное Сердце сбежал из плена и объявился в одном из портовых городов Германии, стало известно повсюду. Королева Альенор, только заслышав о том, что, возможно, выкуп платить будет и не за кого, торопливо повернула корабли с полдороги. Принц Иоанн, почувствовав, что под ним начинает гореть земля, почел за лучшее сбежать из Англии во Францию, надеясь затеряться там.
Но старшему брату было не до младшего — он торопился в Дувр. Ален Траншмер, получивший свой рубин и уже прикинувший, где и за сколько он его сбудет, охотно согласился еще немного прокатить короля Английского, тем более что от Сандвича до Дувра — меньше суток пути по морю. Наверное, купец рассчитывал на награду.
Первым, что государь, загодя пристроившийся на носу корабля, увидел в дуврской гавани, оказались несколько знакомых ему кораблей. Подаренные Генрихом II своей молодой супруге в день свадьбы, они так и остались при ней, и Альенор Аквитанская всегда выходила в море на одном из них.
Когда Ричард Львиное Сердце взошел на борт ее корабля, королева грациозно преклонила пред ним колено. Она была уже немолода, по меркам своего времени — старуха, но на старуху нисколько не походила. Альенор прятала поседевшие волосы под вдовьим покрывалом, но зато выставляла напоказ нежные белые руки с длинными тонкими пальцами, почти не тронутыми временем. Она двигалась почти так же легко, как юная дева, и, несмотря на свои семьдесят лет, сохранила редкостную красоту. Королева была прекрасна, словно демон. Бешеный блеск ее глаз таил в себе страсть, и, утонув в ее взгляде, мужчина редко обращал внимание на морщины или суховатую кожу щек.
Альенор Аквитанская принадлежала к числу тех женщин, что остаются женщинами до самой смерти. А это значит, что в любом возрасте она одним взглядом могла послать смертельную стрелу в сердце мужчины и лишить его покоя.
Сын нежно любил мать, и странно было вспоминать о сотнях перебитых пленных и десятках взятых городов, глядя, с каким уважением он предложил ей руку, чтобы помочь подняться. Королева встала и тут же произнесла заготовленную речь о том, как она рада видеть своего сына и короля, счастливо спасшегося из плена.
— За это, матушка, — усмехнулся Ричард, — благодарите моего верного вассала, графа Герефорда.
Дик удержался и не покраснел. Подобное публичное признание заслуги было великой монаршей милостью. В ответ следовало шагнуть вперед и поклониться, чтобы весь двор видел, кого же это король изволил выделить из общего числа придворных. Королева Альенор окинула молодого рыцаря оценивающим взглядом, и тот ощутил неприятную щекотку в горле. Взгляд был слишком откровенным. «Везет мне на Альенор, — невольно подумал он. — Как моему отцу на Алис». О короле как об отце подумалось неожиданно легко, и Дик тут же успокоился. Он низко поклонился.
— Благодарю, рыцарь, — елейным голосом произнесла королева. — Уверена, награда не заставит себя долго ждать. — И многозначительно улыбнулась.
Дик не ответил ей. Он отступил на свое место и отвернулся.
Улыбка застыла на губах Альенор Аквитанской.
«Что я, притягиваю их, что ли?» — с досадой подумал Герефорд. Он никогда не считал себя привлекательным мужчиной и не полагал, что в него должны влюбляться все женщины.
Но он считал себя удачливым.
Он чувствовал это сам, и словно усыпанные звездами крылья распахнулись у него за спиной — их стали видеть и женщины.
Успех мужчины влечет к себе женщину, как муху — мед. Возносящийся к вершинам славы и власти мужчина увлекает за собой и ту, что держится рядом. А любая женщина мечтает воспарить.
Но Дик мог представить рядом с собой только Серпиану. И дело даже не в том, что королева оставила свою юность далеко позади, в прошлом, — немало нашлось бы молодых рыцарей, которые и теперь восприняли бы благосклонность королевы как удачу.
Пир, который считалось необходимым устроить по случаю возвращения короля (а как же без пира?), стали готовить прямо на бортах трех накрепко счаленных кораблей. А тем временем королева повела сына показывать ему деньги, которые теперь не нужно было никому отдавать.
Ричард обернулся к молодому рыцарю:
— Герефорд, не хочешь ли взглянуть на шестьдесят тысяч фунтов? Небось и суммы-то такой себе не представляешь?
Тот с равнодушным видом последовал за его величеством.
В трюме стояли сундуки. Король выдернул из ушек штырь, служивший своеобразным «засовом», с усилием поднял тяжелую крышку и поднес факел поближе.
Внутри лежали серебряные монеты.
Впрочем, нет, не только монеты — и куски серебра, и украшения, и проволока, и даже обломки посуды. На некоторых кусках еще были видны отпечатки находившихся в оправе камней, которые выковыряли для того, чтобы не сбивать с толку слугу императора, который будет все это взвешивать. Должно быть, сборщики, прошедшиеся частым гребнем по всей Англии, не брезговали ни домашней утварью богачей, ни плодами трудов бедноты, которые можно продать за звонкую монету. Король открыл другой сундук — его наполняло золото.
Ричард захохотал. В его смехе звучала и отеческая радость, и наслаждение любовника, и восторг дитяти перед новой игрушкой, и страстное вожделение демона — не к человеческой женщине, но к возможности сотворить нечто неестественное, противное мировым законам, нечто злое по своей сути. В смехе короля скоро не осталось ничего человеческого, и Дик поймал себя на том, что мысленно читает молитву.
Черты лица Альенор смягчились, она чуть ли не помолодела лет на двадцать и стала чарующей и поистине неотразимой. Королева с нежностью смотрела на золото, и лишь Господь мог угадать, о чем она думала. А потом развернулась и покинула трюм.
Король извлек откуда-то мешочек и стал набивать его золотом. Мешочек оказался довольно велик, и туда уместилось много монет самого разного размера и происхождения. Государь черпал ладонью, не разбирая. Набив огромный кошелек, он затянул завязки и протянул его Дику:
— Бери. Пусть все знают, как я щедр к верным мне людям.
