Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – гауграф
Он буркнул:
– Леди Дженнифер не упадет, это крепкий орешек, а леди Элинор – стальной меч в красивом платье.
Я поморщился.
– Если кто и грохнется в обморок, то это виконт.
Он кивнул.
– Похоже, вы его раскусили сразу.
Без меня женщины перешли к десерту, но движения их были чисто механическими, а когда подняли на меня глаза, я увидел, обе сразу поняли, о чем была весть. Виконт и Родриго держались притихшие, встретили меня настороженными взглядами.
Я опустился в свое кресло, леди Элинор смертельно побледнела и закусила губу.
Дженнифер прошептала умоляюще:
– Сэр Ричард… скажите, что ничего страшного не случилось…
Я вздохнул.
– Дженнифер… леди Элинор… ничего страшного не случилось. Только небольшая неприятность. Герцог жив и, надеюсь, здоров. Однако захвачен в плен и тайно вывезен в соседнее королевство.
Дженнифер охнула и прижала ладони ко рту. Леди Элинор выпрямилась, застыла, как мраморная статуя, только глаза свернули грозным огнем.
– Требуют выкуп?
– Пока никаких требований, – сообщил я.
– Почему?
Я пожал плечами.
– Возможно, хотят сперва увидеть нашу реакцию. Они ход сделали, ждут ответный.
Леди Элинор впилась в меня требовательным взглядом.
– И каким будет ваш ответ?
Я ответил ей таким же прямым взглядом.
– А ваш?
– Я все отдам, – ответила она немедленно. – Все золото, все драгоценности, включая кольца с пальцев, серьги из ушей, это ожерелье, даже все платья и… вообще все-все! Только пусть вернется. Только пусть дадут ему свободу.
Я спросил угрюмо:
– А как насчет накопленных сокровищ в подвале?
– Сэр Ричард, – произнесла она негромко, я впервые услышал в ее голосе боль и тревогу, – я все отдам, если это заинтересует похитителей. Я сама готова пойти в качестве выкупа или залога, если это поможет ускорить освобождение герцога.
Мне стало неловко, я опустил голову и пробормотал в тарелку:
– Я прибыл с определенной миссией… но сейчас, видимо, пока отложим. Хотя войска я уже сюда направил. Принимайте, размещайте, пусть накапливаются.
– А вы? – спросила она.
Дженнифер умоляюще смотрела то на меня, то на мачеху.
– Я займусь этой проблемой, – процедил я сквозь зубы. – Ошибся, когда думал, что с Гиллебердом все решил и обо всем договорился.
Леди Элинор сказала быстро:
– Есть люди, которые не совершают ошибок. Это те, за кого думают другие. Вы, наоборот, думаете за других.
– Все мы ошибаемся, – согласился я, – одни больше, другие все время. Я, похоже, ближе к последним.
Виконт переводил взгляд с одной на другую, запас умностей про женщин не к месту, а свое придумать вот так с ходу трудно.
Я поднялся, отодвинув стул.
– Прошу меня простить, но надо собираться в дорогу.
Часть II
Глава 1
Я вышел под ночные звезды, на стенах мирно горят желтыми огнями факелы, ветер почти не треплет язычки пламени. В последнее время отовсюду сыплются неприятности, но не ожидал, что и герцог добавит мне забот. Его же собственное благородство его и подвело! Мог бы оставить все, как есть, мол, попался его одуревший сынок в плен, вот пусть и выкручивается сам… Тем более что мы-то с ним знаем, что я за сынок. Ради такого даже с печи не стоит слезать, а не то, чтобы кучу денег везти через жуткий Великий Хребет…
Но раз уж повез, то с моей стороны тоже по-свински не ответить тем же на благородный жест, который герцог как раз не считает благородным, а так, само собой разумеющимся. Другого вроде бы нет вовсе, хотя я вижу тысячу способов увильнуть красиво и с чувством собственного достоинства.
И вижу, и могу, и вообще привык поступать по-свински, это у нас называется «разумно» и «трезво». Здесь же сам смеюсь и прикалываюсь над собой, но лезу, как дурак, в самые опасные места, потому что, оказывается, это по-мужски…
Еще это, по слухам, называется логикой событий. Когда вроде бы хочешь поступить «разумно», а поступаешь совсем не так, хотя и знаешь, что вломят по полной. Поступаешь, как говорится, по старинке, когда поступали «как положено», или «по-мужски», хотя уже слыхали о равноправии.
Итак, сперва нужно узнать, где именно Готфрид. Хотя, конечно, он может оказаться и во дворце самого Гиллеберда, так знаменитый Черный Принц держал в плену захваченного французского короля и сам прислуживал ему на пиру, почтительно преклоняя колено, но Гиллеберд не настолько рыцарственен. Скорее, отнесется к пленнику, как австрийский монарх к Ричарду Львиное Сердце, которого держали в прекрасно укрепленном замке в Трифелсе под усиленной стражей.
Я ломал голову, способов много, но почему-то впереди всех услужливо лезет самый простой и естественный: схватить вельможу познатнее и допросить, ломая пальцы или мотая кишки на палку. Хороший способ, но только не в чужом королевстве. Я крут, но не настолько, чтобы сражаться с войском или даже отрядом. Уже ученый…
Плечи мои зябко передернулись. Хоть и стараюсь не вспоминать, всячески гоню любые воспоминания о днях в застенке, но иногда мелькнет что-то непрошеное, и сразу жуткий и тяжелый холод во внутренностях, а сердце трепещет в ужасе. Ничего, за все спрошу с Кейдана.
Ко мне подходили рыцари, я жестом усылал их прочь, они молча исчезали. Посреди двора огромное высохшее бревно, гладкое, как пролежавшая на солнце тысячи лет кость доисторического дракона. Я присел так медленно и осторожно, словно держал на голове кувшин с водой или превратился в столетнего старика. Как все-таки освободить Готфрида? Да-да, сперва как его отыскать. Обычно знатных пленников держат в хорошо укрепленных уединенных местах. Это сокращает поиск, но не намного. Я не могу стучать в ворота всех отдаленных замков и спрашивать, не здесь ли держат взаперти моего отца…
За спиной зашелестели легкие шаги. Дженнифер появилась тихая, как монахиня, глаза большие и трагические. Я подвинулся, она присела рядом, взглянула тревожно.
– Не можешь заснуть?
– Не могу, – признался я.
– Я тоже, – ответила она печально. – А что, если он не вернется…
– Я тебя забираю в Геннегау, – сказал я твердо и тут же прикусил язык, запоздало вспомнив, что Геннегау уже вообще-то не мой. – Словом, Дженнифер, я твой брат и не дам тебя в обиду. Это твердо.
– Рич…
Я обнял ее за плечи, она тут же прильнула ко мне, легкая и трепещущая. Я поцеловал ее в макушку, сердце дрогнуло от нежного запаха волос.
– Дженнифер, – проговорил я с трудом. – Дженнифер… давай думать, как вызволить герцога из плена.
Она бледно улыбнулась.
– Ты даже сейчас называешь его не отцом, а герцогом. А вот меня – только сестрой.
– Дженнифер, – сказал я с усилием. – Я думаю, как найти его! Я только над этим ломаю голову.
