Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – паладин Господа
Один воин сказал почтительно:
– Спасибо вам, благородные рыцари… а я не сомневаюсь, что вы рыцари, за эту помощь!
Гендельсон сказал слабым голосом, он отдувался, по лицу текли мутные струйки:
– Пус… пус… тяки!.. вы легко отбились бы и так… Меня зовут Гендельсон из рода… уф-уф… а это… это вот…
Он обернулся в мою сторону. Я сделал шаг вперед, поклонился.
– Вот это – сэр Ричард. Просто сэр Ричард. Я рыцарем стал недавно, на такие подвиги, как вот сэр Гендельсон, сразивший этого великана, не претендую.
Рыцарь с плюмажем окинул меня придирчивым взглядом, смерил рост, оценил вес, но в зубы смотреть не стал, наверное, из врожденной деликатности.
– Прошу вас в замок. У вас, вижу, была нелегкая ночь.
– Да, – ответил Гендельсон, плечи передернулись, как в цыганочке. – Как здоровье благородного сэра Нэша?
Всадник поинтересовался:
– Вы с ним знакомы? Увы, он со своим отрядом отбыл в Зорр. Говорят, там у вас была жестокая битва?..
– Да, – ответил Гендельсон, – но сэра Нэша там не было.
– Он отбыл две недели тому, – объяснил всадник. – В Зорре, по слухам, осталось очень мало воинов. Пока наберется население, восстановится отряд, город уязвим. Сэр Нэш решил на это время побыть там с тремя сотнями своих лучших людей. Сказать по правде, он увел почти всех, способных держать в руках оружие. Даже новобранцев.
– Очень благородно с его стороны, – сказал Гендельсон. – Очень благородно!
В воротах суетился народ, на горячие створки плескали с размаха из бадей и ведер. Вода шипела и возгонялась белым паром, но от самого огня остались только синие струйки дыма. Да и вспыхнуло только потому, что дохнул дракон, а пламя дракона способно, по слухам, расплавить камень. Дерево из мореного дуба, отметил я машинально, простым огнем не поджечь.
Каменные башни почернели, от стен несло жаром. Нас проводили во двор, перед воротами широкое пространство, затем улочка вывела на площадь, а посредине – замок: массивный, суровый, без каких-либо излишеств, с повыщербленными стенами, отметинами от камней, бросаемых баллистами. Четыре башни по углам, две черные от копоти.
Всадник сказал с почтением:
– Сэр Нэш велел не подновлять. Пусть все горожане видят, с чего начиналось. И пусть видят также, что люди в замке вынесли куда больше лишений, чем иногда… достается горожанам.
Я покосился по сторонам. Дома выглядят не просто зажиточными. Скорее – праздничными, беспечными. К обороне их тоже не приспосабливали, ибо народ сперва попросту отсиживался в самом замке, а теперь защиту приняла на себя могучая каменная стена вокруг всего города.
Всадник вскинул рог, звонко протрубил. Решетка ворот поднялась. Мы прошли через довольно узкий проход, два всадника проедут или одна телега, а во внутреннем дворе нас встретили с факелами в руках челядины.
Всадник велел:
– Благородных рыцарей отвести в… лучше в Западную башню. Приставить к ним слуг. Пусть отдохнут, приведут себя в порядок.
Гендельсон сдержанно и с достоинством поклонился.
– Благодарю вас, сэр…
– Олверт. Сэр Олверт, – представился всадник. – Простите, не сделал этого сразу. Кастелян замка.
Меньше часа понадобилось, чтобы почиститься, а я, к негодованию Гендельсона, еще и помылся. Он зрел в этом некий сатанинский обряд, громко читал молитву и щупал нательный крест. Явился паж, совсем молодой бойкий парнишка в яркой одежде, пригласил в залы.
Внутри замок оказался намного богаче, чем снаружи. То ли для того, чтобы не возбуждать зависть горожан, то ли хозяева в самом деле уродились не кичливыми. Перед нами распахнули двери в главный зал. Гендельсон вошел, ступая как располневшая статуя командора. Доспехи он оставил в предоставленной нам комнате, но все равно двигался враскорячку, а руки держал врастопырку, как борец сумо.
На той стороне у окна женщина в черном платье смотрела в сад. Заслышав наши шаги, медленно обернулась. Тяжелое бархатное платье едва не соскальзывало с обнаженных плеч. Глубокое декольте открыло очень полную крупную грудь, обе половинки молча боролись за место у выреза. У нее было бледное лицо, покрытое едва заметным загаром, огромные глаза, точеный нос и полные чувственные губы. Волосы, здоровые, блестящие, падают на плечи темным водопадом. Изящная бриллиантовая диадема придерживает пряди на лбу, а подобная ей бриллиантовая нить скрепляет платье от плеча до плеча.
В руках она держала крупный черный цветок, только в самой глубине поблескивали, как драгоценные камешки, крохотные тычинки.
Мы почтительно склонили головы. Гендельсон произнес галантно:
– Леди Кантина, мы счастливы быть гостями в вашем замке.
Слабая улыбка тронула ее полные чувственные губы. Взгляд был спокойным, полный достоинства, но теплый, ласковый, дружеский.
– Садитесь, дорогие друзья, – сказала она. – Вот на эту скамью, сейчас сюда придвинут стол. Сэр Олверт сообщил, что вы сразили вожака разбойников, это был знаменитый Шург. А моим людям удалось захватить бежавших… К сожалению, мой муж и повелитель отбыл в Зорр…
– Мы знаем, – сказал Гендельсон с сожалением в голосе, – мы бы поговорили с ним о старых добрых временах, когда вместе ездили на охоту… Это было пятнадцать лет тому, но для меня – как вчера!..
Молчаливый, но довольно улыбающийся слуга принес широкое блюдо с ломтями мелко порезанного холодного мяса. Мои ноздри уловили запах жареного, так что это холодное ассорти только для червячка, а для нас жарят наверняка целого оленя. Мы с Гендельсоном усиленно кормили своих червячков, когда за моей спиной распахнулась дверь, я сразу увидел впереди на стене осветившийся квадрат, где выросла гигантская тень, пахнуло свежим воздухом.
Леди Кантина сказала с осуждением:
– Леди Гильома, как можно!
Глава 13
Я обернулся с куском бараньей ноги в руке. В трех шагах в гордой и даже чуточку надменной позе стояла молодая девушка. Она рассматривала нас спокойно, слегка с вызовом. Чистое хорошенькое лицо, покрыто солнечным загаром, каштановые волосы падают на кожаный колет, через плечо широкая перевязь. Колет заметно оттопыривается в районе груди, но женственность не так бросается в глаза, как ее беспечность и отвага, с которой она смотрит на двух незнакомых мужчин.
Брови вопросительно подняты, руки уперты в бока, подчеркивая удивительно тонкую талию. Там широкий кожаный пояс, с одной стороны оттопыривается кинжал, ладонь другой руки сжимает рукоять узкого меча.
– Так это вы, – сказала она, обращаясь к Гендельсону, – сразили ужасного Шурга?..
Гендельсон встал, поклонился.
Она сказала с восторгом:
– Это просто здорово! С тех пор как папа уехал, этот отвратительный человек постоянно приезжал к воротам и вызывал наших мужчин на поединки. Мама запретила нашим воинам вступать с ним в схватки, ибо он сильнее трех самых сильных мужчин…
