Алёна Киселёва - Шанс на жизнь, шанс на смерть
— Что здесь происходит?! — донёсся откуда-то справа слабый, но властный голос.
Неплохо наточенное лезвие остановилось в миллиметре от моей кожи, не решившись прикоснуться.
— Она убила Бирдо Тесака! — обличающее закричали со всех сторон. — Клыкач ударился головой, а бешеный коняга выбил ему три зуба! В нашей берлоге всё вверх дном, здесь работы на три дня!
Толпа немного расступилась, позволяя мне увидеть стоящего на пороге хижины нездорово бледного мужчину лет пятидесяти, аккуратно выбритого, чисто и опрятно одетого, с рукой на перевязи. Узнать главаря банды не составляло труда.
— Она нам нужна, — мужчина едва заметно переменился в лице, выслушав жалобы и узнав о смерти помощника, но остался сдержан в чувствах, как и положено руководителю, и о планах своих не забыл. — Приведите её ко мне в хижину.
— Не след вам оставаться с ней наедине, — рискнул возразить разбойник, всё ещё держащий нож у моего горла.
— Спасибо за заботу, Мирко, но я сам буду решать, что мне делать, — отрезал главарь и, тяжело переступив порог, вернулся в хижину, избавляя себя от дальнейших пререканий.
Косвенно представленный мне Мирко зло оскалился, но спорить не осмелился, не лишив, впрочем, себя удовольствия чиркнуть таки ножом по моей шее, будто бы не нарочно, — я почувствовала, как из тонкой царапинки стекла на грудь капелька крови. Другой разбойник, всё это время выламывавший мне руку, грубо потянул вверх, окончательно выворачивая мои локоть и плечо. Я мстительно наступила ему на ногу, за что поплатилась ощутимым тычком под рёбра, потому больше не сопротивлялась.
В хижине были только узкая кровать, небольшой стол, заставленный по случаю болезни какими-то склянками, и огромный крепкий сундук — вероятно, бандитский общак. Мне пришлось сесть прямо на дощатый пол, к моему облегчению, хотя бы чистый, и на этот раз разбойники не проигнорировали возможность связать меня по рукам и ногам, да так крепко, что верёвки врезались в запястья, чуть не перекрывая ход крови. Главарь, ещё больше побледневший, наблюдал за их действиями с кровати — лёгкая прогулка до порога и обратно далась ему гораздо тяжелей, чем он хотел показать. Уперев локти в колени, я положила подбородок на руки и подняла глаза. Мужчина изучающее смотрел на меня, но долго продержать взгляд не смог — устало откинулся на стену, прерывисто дыша.
— И что вы будете со мной делать? — продолжая беззастенчиво разглядывать хозяина хижины, поинтересовалась я.
Вновь переводя на меня взгляд, главарь попытался изобразить усмешку, но помешал спазм или нечто подобное, заставившее его болезненно поморщиться. Похоже, он был ранен куда сильнее, чем это могло показаться на первый взгляд.
— Эй, вам плохо? — участливо осведомилась я, искренне опасаясь, что состояние больного перейдёт в критическую фазу, а обвинят опять же меня.
Мужчина не счёл необходимым отвечать на мой последний вопрос, но реплики меня удостоил:
— Меня зовут Берд Пирт по кличке Башка, запомни моё имя. Я не позволил своим людям расправиться с тобой потому, что ты должна выполнить для нас одно поручение.
— А какая мне будет от этого выгода? — подозрительно уточнила я.
— Никакой, — отрезал Берд. — Но в твоих интересах сделать всё правильно — тогда тебя ждёт лёгкая смерть.
Я даже закашлялась от такой щедрости. Могли бы хоть для приличия наврать, что отпустят…
— Что же тогда будет, если я вообще откажусь сотрудничать? — иронично осведомилась я, механически перебирая пальцами прядь волос.
— На тебя обрушатся все муки ада, — лаконично пояснил он таким будничным тоном, будто каждый день спускался в сие гостеприимное местечко и методично записывал в блокнотик творящиеся там безобразия. — Можешь так поступить, если хочешь порадовать Мирко — ведь ты убила его брата. Завтра тебя отвезут к одному человеку, и ты передашь ему послание, содержащее предложение о работе. В твоих интересах, чтобы он его принял.
— Сами бы и таскали свои записки, я-то вам зачем?
— Интересующий нас человек соглашается на подобные предложения исключительно редко. А если он остаётся недоволен, то в качестве отказа, как правило, отправляет голову гонца.
Удавшаяся на этот раз Берду злорадная ухмылка мне совершенно не понравилась. Я тоже растянула губы в улыбке, стараясь придать лицу ехидное выражение. Поединок гримас закончился в ничью. Главарь съёжился от очередного приступа, а я просто устала кривляться, да и неудобство позы давало о себе знать. Решив оставить последнее слово за собой, я с довольным видом расслабленно потянулась и неожиданно для Берда покладисто согласилась:
— Ладно, так и быть, поболтаю с этим вашим специалистом. Может, он окажется повежливей в обращении с дамами…
Берд смерил меня странным, оценивающим взглядом, словно бы примеряя на меня какую-то роль, но не сказал больше ни слова и переместил свой интерес на стоящие на столе лекарства, оставляя меня наедине с самой собой…
Сон долго не приходил, а когда всё же почтил меня своим визитом, постоянно отвлекался, выталкивая меня из своих объятий и тем самым только больше выматывая усталое сознание. Задремать более-менее качественно удалось ближе к рассвету, да и то ненадолго: пробуждение смешалось с абсурдным чувством, будто меня волочат по полу, взявшись за шкирку. В следующий миг я поняла, что это действительно так — мой позвоночник ощутимо врезался в ступеньку, а то, что пониже, окунулось в грязь. Осознав происходящее, я запоздало попыталась оказать сопротивление, но не преуспела, обнаружив до сих пор стягивающие запястья и лодыжки верёвки. Впрочем, через пару шагов меня и так перестали тащить, позволив свободно валяться на земле, что являлось сомнительным удовольствием при учёте холодной и сырой после ночи почвы. К центру поляны вывели трёх осёдланных лошадей; мне развязали ноги и заставили влезть на облезлую кобылу, которая выглядела настолько нездоровой, что впору бы мне везти её на себе. Одним из моих сопровождающих был уже известный мне Мирко, волком глядящий на меня из-под нахмуренных бровей; у второго в глазах читалась неизбывная лень, а на заспанном лице — последствия весело проведённой ночи. Так что оба они недовольно хмурились и гнали лошадей, надеясь не то поскорее закончить с делами, не то побыстрее избавиться от меня. Все попытки узнать, куда мы направляемся, разбивались о крепкую стену молчания — разбойники не проронили ни слова за всю дорогу по тропке, которая больше напоминала звериную и не предполагала езды в три ряда на высокой скорости. Через полчаса или около того лес кончился, мелкая поросль опушки спускалась по пологому склону холма к небольшому посёлку. На улицах суетились люди: дети носились туда-сюда, селяне что-то продавали и покупали друг у друга, из-под навеса в дальнем краю деревни струился чёрный дым — шла работа в кузнице, на одном из домов латали прохудившуюся крышу.
