Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти. Книга вторая
Виденье было не только ярким, но и… частым. Жаль, времена, когда все маги умели предсказывать будущее, давно миновали. Увы, но это навязчивая фантазия, а не пророчество.
— Страсть! — выдохнул Эрик, в голосе прорезалась хрипотца. — Страсть и ничего больше!
Принц по глазам видел — Азимут не согласен. Однако возражать вслух кузен не стал. Вместо этого спросил:
— Так что же тебе мешает затащить эту девку в постель?
Слово «девка» резануло слух, заставило поморщиться. Почему? Эрик не знал и предпочёл забыть. А Азимут воспринял заминку по-своему и продолжил:
— Судя по тому, что рассказал Кардер, всё это время ты вёл себя хуже лесного разбойника…
— Кстати! — Эрик потянулся, выхватил у кузена бутылку. Азимут завистливо присвистнул, глядя как принц, одним глотком, осушил добрую половину. — Кстати, где Кардер?
Красноволосый кузен перестал улыбаться, приподнял бровь.
— Вы поссорились?
— С чего ты решил?
— Эрик… даже я знаю, что Кардер ушел по делам канцелярии.
— Ах да, я просто забыл, — отозвался Эрик. В груди разливалась досада. Нет, Кардер не обязан предупреждать наследника, просто… Это графство полностью подконтрольно. Тут нет и быть не может дел, требующих личного вмешательства главы тайной канцелярии. Даже встречи с агентами бессмысленны — те слишком часто бывают в столице.
О том, что блондин обиделся, и речи быть не может, Кардер слишком здраво мыслит. Для подобного поведения есть лишь одна причина — он почувствовал бурю и решил оказаться подальше от эпицентра. Выходит, глава тайной канцелярии считает Эрика опасным, что ж…
Из раздумий вырвал голос Азимута:
— Так что насчёт колдуньи?
Глупо было надеяться, что вопрос о Кардере собьёт кузена со следа. Но ведь не попробовав — не узнаешь.
— А что с ней? — принц всё ещё мечтал отвертеться, тема слишком скользкая.
Собеседник улыбнулся так, будто что-то понял. Наследник невольно скривился и сделал ещё один глоток — бутылка почти опустела.
— Эрик, сколько женщин побывало в твоей постели? — вопрос был, конечно, риторическим. — И ведь не каждая соблазнялась на титул. Мы — не лишенцы, а маги. У нас другие мотивы. Так вот, после всего, что я видел… знаешь, не могу поверить, будто ты не в состоянии зажечь страсть в какой-то… Насте.
— Думаешь, я не пытался?
Азимут выжидательно молчал, но наследник с пояснениями не торопился. В итоге, кузену пришлось подтолкнуть:
— И что же ты делал?
— Целовал, — Эрик снова затих.
— И как она отреагировала? — не унимался приставучий родственник.
— Плакала, — с досадой произнёс наследник. — Не от счастья.
В спальне повисла могильная тишина. Спустя пару минут Эрик но всё-таки признался:
— Ладно. Я не просто целовал. Я сперва обездвижил.
— Что? — тихо, почти шепотом, переспросил Азимут.
— Что слышал!
В этот раз молчание длилось куда дольше. Кузен кусал губы, а Эрик… впервые в жизни мечтал провалиться сквозь землю.
— Ну, если столь оригинальный способ не подействовал, — не без ехидства протянул Азимут, — нужно поступить по-старинке. Попробовать вызвать не страсть, а хотя бы симпатию. Так, для начала. Стать добрым и милым. Не принцем, а человеком, которому хочется довериться. И вот когда она расслабится…
— Я не могу быть милым!
— Почему?
Эрик пристально взглянул на Азимута и, в который раз, поморщился. Пожалуй, можно сказать. Возможно, он единственный, кто не станет высмеивать эту странность.
— Она должна захотеть меня таким, какой я есть.
Брови собеседника взлетели на середину лба, лицо вытянулось. Тем не менее, он был по-прежнему весел. Даже слишком весел.
— Эрик, зачем?
Нет, разумного ответа у принца не было, и это злило больше, чем улыбки Турта, объятья Кардера, и слёзы колдуньи, пролитые под его поцелуями. Он привёл самый глупый и в то же время логичный довод:
— Хочу.
Улыбка кузена стала в высшей степени ехидной, и этот факт не остался незамеченным.
— Что? — процедил наследник.
Вопрос звучал предостерегающе. Азимут поднял руки, признавая поражение, но всё-таки не выдержал и вернул комплемент, который некогда сам получил от венценосного брата:
— Эрик, ты ведёшь себя как влюблённый идиот, — скрыть радость Азимут даже не пытался.
Кронпринц побагровел. В сочетании с огненными волосами и бакенбардами цвета запекшейся крови, злой румянец выглядел своеобразно. Эрик прекрасно понимал — спорить бессмысленно, потому что Азимут сам влюблён, а влюблённые видят мир иначе. Их реальность подёрнута розовой дымкой и украшена бантиками. Им и солнце кажется ярче, и трава зеленей, и мёд слаще. Влюблённым свойственно искать проявления пьянящего чувства всюду, в каждой мелочи — вот кузен и разглядел то, чего нет и быть не может. Так стоит ли спорить с умалишенным?
— Думай что хочешь, — фыркнул Эрик, протянул собеседнику бутылку.
Тот не без удовольствия прикончил остатки вина, шумно вздохнул. Улыбка по-прежнему не сходила с губ, грудь распирало от радости. Сердитый взгляд принца убивал последние сомнения, а его сопротивление умиляло.
— Прекрати! — не выдержал наследник.
Азимут тоже не выдержал — рассмеялся. Тут же пришлось вскочить и отпрыгнуть подальше — принц снова воспламенялся.
— Я, наверное, пойду! — давясь смехом, заключил Азимут. И, не дожидаясь реакции, поспешил к выходу.
— Стоять!
Кузен замер статуей — смех смехом, но когда Эрик говорит вот таким тоном, сразу вспоминаешь — он не только друг детства, он будущий правитель.
— Ты забыл это, — красноволосый указал на камзол и недвусмысленно поморщился.
— Ах да! — кузен сделал нарочито осторожный шаг к шкафу.
— Азимут!
— Всё-всё! — примирительно воскликнул тот. — Просто я подумал, что тебе не помешает лишняя возможность сблизиться с Настей. Но если ты против…
— Какая ещё возможность?
Нет, поведение Азимута переходило все границы. Его улыбочки и ужимки бесили невероятно. Эрик уже подумывал задать кузену хорошую трёпку, потому что поставить на место обычными способами совесть не позволяла — родственник и друг детства как-никак.
— Ну… Настя согласилась быть подружкой невесты.
— И что теперь? — холодно осведомился Эрик.
— Ну как… Проклятье! Эрик, я понимаю, что ты — редкий гость на свадьбе, но только не говори, что не знаешь свадебных традиций Фаргоса! — Доставучий кузен одарил новой хитрющей улыбкой. — Но если ты так против, то я, конечно, заберу.
Он уже подошел к шкафу и взялся за вешалку с парадной одеждой, когда в спальне прозвучало суровое:
