Гарт Никс - Лираэль
В «Книге Памяти и Забвения» была глава, посвященная этому предмету. Он назывался «темное зеркало», и там было написано, для чего оно предназначается. Но в этой комнате темное зеркало действовать не будет, как вообще где бы то ни было в мире Живых. Зеркало можно использовать только в мире Мертвых, в Смерти. Но Лираэль не имела ни малейшего желания идти туда, хотя в книге подробнейшим образом описывалось, как вернуться обратно. Смерть была территорией, известной Аборсенам, а не Клэйр. Хотя можно было предположить, что использование темного зеркала теоретически относилось к Дару Зрения Клэйр.
Лираэль закрыла темное зеркало и положила его на место. Но отчего-то ей не хотелось расставаться с ним. Девушка постояла в задумчивости, а затем решилась и положила зеркало в карман своей жилетки. Поколебавшись еще минуту, она отправила туда же серебряные трубочки и, наконец, взяла «Книгу Памяти и Забвения» и спрятала ее под жилет.
Затем Лираэль подошла к Невоспитанной Собаке. Пришло время им обеим серьезно поговорить о том, что же все-таки происходит. Книга, темное зеркало, трубки — все это было положено сюда тысячу, а может, и больше лет назад. Эти предметы лежали здесь в темноте, ожидая кого-то, о ком знали Клэйр далекого прошлого. Ведь они знали, что кто-то придет и заберет эти вещи. И они тысячу лет ждали в темноте женщину по имени Лираэль. Значит, они ждали именно ее.
Глава двадцать третья. БЕСПОКОЙНОЕ ВРЕМЯ
Принц Сэмет, дрожа, стоял на тропинке, ведущей ко Второй Дворцовой башне. На нем была теплая меховая шуба, но ветер все равно пробирал до костей. Сэмету было так холодно, что он даже не мог вытащить руки, чтобы произнести согревающее заклинание. Впрочем, он был бы рад простудиться, чтобы избавиться от воспитательной программы, которой нагрузила его Эллимер.
На тропинке он стоял по двум причинам. Во-первых, отсюда было далеко видно, и он надеялся, что сможет увидеть, не появятся ли отец или мать. Во-вторых, Сэм хотел хотя бы некоторое время не видеть Эллимер, да и всех остальных, которых хлебом не корми, а дай организовать его жизнь.
Сэм скучал по родителям, и не только потому, что они могли спасти его от деспотизма Эллимер. Но его мать, Сабриэль, постоянно нужна была то тут, то там, она металась по всей стране, чтобы справляться с бедами, возникавшими в Старом Королевстве. Зима выдалась плохая. Люди постоянно об этом говорили. Мертвецы стали невероятно активны. Да еще повсюду появлялись создания Свободной магии, и ничего хорошего от них ждать не приходилось. Когда Сэмет слышал такие разговоры, его начинало трясти. Он прекрасно знал, к чему это. Люди ждали от него, что он начнет усиленно изучать «Книгу Мертвых» и готовиться к тому, чтобы стать помощником своей матери.
Мне и сейчас полагалось бы сидеть и заниматься, мрачно думал Сэмет, но продолжал стоять и смотреть на небо, поверх заснеженных крыш города, сквозь дым, который поднимался из тысяч труб.
Он еще ни разу не открыл книгу. Фолиант в зеленом переплете с золотым тиснением благополучно лежал в запертом шкафу в его комнате. Сэм мучительно думал о нем каждый день, отпирал шкаф и смотрел на книгу, но никак не мог собраться с силами и начать чтение. Он часами страдал и думал, как признаться в этом матери. Он не мог читать ее, не мог даже представить себе, что ему снова придется войти в Смерть.
Эллимер выделила ему на чтение книги два часа в день. Но Сэм не читал. Вместо этого он писал, пытаясь объяснить свои чувства и страхи. Он писал письма Сабриэль, Королю Тачстоуну. Обоим родителям сразу. А потом сжигал все написанное.
— А вот возьму и скажу ей, — сообщил Сэм ветру негромко, чтобы стражники на дальней стороне башни не услышали его. Они и так считали его недоразумением, а не Принцем. Сэм не хотел, чтобы они решили, что вдобавок он еще и сумасшедший. — Нет, лучше скажу папе, чтобы он сказал ей, — добавил Сэм после минуты раздумий.
Но Король Тачстоун, едва вернувшись из Эствела, снова был вынужден мчаться на Юг, к Сторожевой крепости Бархедринского холма, к северу от Стены. Оттуда пришли сообщения о том, что армия Анселстьерры пропустила группы беженцев-южан через границу. Они перешли через Стену и поселились в Старом Королевстве, а это означало для них смертный приговор. Вероятно, они скоро станут жертвами Мертвецов или дикарей, обитающих в Бордерлендсе. Король Тачстоун должен был провести расследование, чтобы узнать, зачем анселстьеррцы допустили это, и попытаться спасти хотя бы тех южан, которые живы до сих пор.
— Дураки эти анселстьеррцы, — буркнул Сэм и пнул стену. К несчастью, при этом он поскользнулся и грохнулся, ударившись плечом. — А! — вскрикнул он. — Проклятие!
— Вы в порядке, сэр? — спросил стражник. Он спешил к Сэму с встревоженным лицом. — Нога цела?
Сэм нахмурился. Он знал, что стражники с восторгом предвкушают зрелище его танца в костюме Птицы Рассвета. Его чувство собственного достоинства безумно страдало от их плохо скрываемых насмешек. Сестрица Эллимер с поистине королевской легкостью справлялась со своей ролью. Как будущий правитель, она держала себя с подобающей властностью и вежливостью по отношению ко всем, кроме разве что Сэма.
Неудачные выступления Сэма в роли Птицы Рассвета на праздниках Летнего и Зимнего Солнцестояния — лишь одно из обстоятельств, выдающих его несостоятельность как Принца на фоне его идеальной сестры. Сэм даже не мог притвориться, что ему нравится танцевать. Он часто засыпал во время приемов при Малом дворе и, хотя считал себя неплохим фехтовальщиком на мечах, не хотел показывать свое мастерство в тренировочных боях со стражниками.
И во всех прочих занятиях он не выказывал рвения. Эллимер всегда бросалась на выполнение какой-нибудь задачи и работала как сумасшедшая, чтобы непременно добиться блестящих результатов. Сэм же, наоборот, рассеянно размышлял о своем туманном будущем и погружался в свои мысли так далеко, что иногда забрасывал текущие дела.
— Так вы в порядке, сэр? — повторил стражник. Сэм вздрогнул. Вот, опять выпал из реальности.
Погрузился в свои мысли о том, что погрузился в свои мысли.
— Да, спасибо, — ответил он и для убедительности махнул рукой. — Просто поскользнулся. Ушиб плечо.
— Вы увидели там что-нибудь интересное? — полюбопытствовал стражник. Сэм вспомнил, что его имя Брэлл. Довольно дружелюбный стражник. Он не скалил зубы всякий раз, когда Сэм проходил мимо в костюме Птицы Рассвета.
— Нет, — ответил Сэм.
Он снова посмотрел на лежащий перед ним город. Праздник Зимнего Солнцестояния начнется через несколько дней. Полным ходом шло строительство морозной ярмарки. На льду озера Лозар строился огромный навес. Скоро сюда приедут фургоны с актерами и музыкантами, клоунами, акробатами, фокусниками, волшебниками. Здесь будут выстроены шатры, не говоря уже о палатках с сувенирами и всевозможными лакомствами со всех концов Старого Королевства и сопредельных стран. Озеро Лозар было огромное, оно занимало девяносто акров центральной равнины Билайзера. А морозная ярмарка даже выходила за его пределы, захватывая еще и территорию городских парков, которые тянулись по берегам озера.
Сэм раньше очень любил морозную ярмарку, но теперь смотрел на приготовления к ней без всякой радости. Ему было холодно и грустно.
— Отличная будет ярмарка, — сказал Брэлл и похлопал руками, — похоже, в этом году будет хороший фестиваль.
— Да? — мрачно переспросил Сэм. В последний день праздника ему придется исполнять танец Птицы Рассвета. По традиции, он должен будет пронести на хвосте зеленую ветку — символ весны. Он пойдет в самом конце Зимней процессии, следом за Снегом, Градом, Гололедом, Туманом, Снежной Бурей и Морозом. Все эти роли исполняют профессиональные танцоры на ходулях, и Сэм будет выглядеть на их фоне как неуклюжий балбес.
Зимний танец был длинный и сложный. Он продолжался целых две мили, но на самом деле был еще длиннее из-за постоянных возвращений, когда шесть Духов Зимы начинали кружиться в танце вокруг Птицы Рассвета. В их задачу входило продлить зиму, для чего было необходимо отобрать у Сэма зеленую ветку весны или сбросить его с ходулей.
Сэм уже участвовал в двух полных репетициях. Высокий профессионализм танцоров, изображавших Духов Зимы, приводил к тому, что Птица выглядела на их фоне просто жалко. К концу первой репетиции Сэм успел грохнуться с ходулей три раза, сломал клюв в двух местах и привел перья костюма в полную негодность. Во второй раз было еще хуже: Сэм наткнулся на Гололед и сбросил его с ходулей. Актера пришлось заменить. Теперь все в труппе с трудом терпели Принца и почти не разговаривали с ним.
— Говорят, без трудных репетиций не достичь легкости в танце, — сказал Брэлл.
Сэм кивнул и отвернулся от стражника. В небе не было и следа Бумажного Крыла матери, а на земле — отряда всадников с Королевским знаменем впереди. Так стоять и ждать родителей — пустая трата времени.
