Юэмэй - В каждой сказке…
Этот день не удался — приехала какая-то девица из центра и просидела в корчме добрых полдня, да еще под конец целых пятнадцать с половиной серебряных монет стырила, новенькими монетками по пять менок. И меди забрала — все сдачи на завтра. А ведь копилось на что? Всего-то на бутылку хорошего коньяка для себя — теперь так точно не успеть к приезду торговца… Ох уж эта молодежь! Никакого уважения к старшим, добросовестно нажившим себе свое состояние. Хорошо еще, что вырученные от продажи дома (признаться, не его, Андрея Мироновича, дома, но это уже неважно, все равно покупателя хозяин оттуда уже выкинул) золотые он заблаговременно зарыл под приметной осинкой в лесу. Как соберется наконец ближе к порту перебраться, выроет, дом продаст, а на вырученные деньги (да и по дороге, может, что подвернется — надо только по кустам хорошо поискать!) отстроит себе небольшой домик, двухэтажный, с крылечком, с палисадничком, в котором по весне вишня и сирень цвести будут (а цветочки и продать можно, тем и жить…), а главное — высоким заборчиком и злой собакой, чтобы на прибыль никто больше не позарился!
Так думал Андрей Миронович, сидя за столом перед свечой и уткнувшись в поваренную — она же единственная — книгу и ни слова не понимая. Вот ведь написали: "Взять 700 любцей сей смеси, всыпать в котел с 2 карранами подсоленной по вкусу кипящей воды и помешивать против часовой стрелки". Нет бы сказать: "Залить в котел ведро колодезной воды, добавить щепотку соли, нагреть до бульканья и всыпать три жмени полученной смеси, а потом мешать к себе и влево"… А еще великие повара и педагоги, называется! Посмотрели бы они на Андрея Мироновича! Вот кто мастер! Все на глаз, зато еще никто не отравился (вернее, не пожаловался)…
Тут в дверь корчмы постучали.
— Кто?! — грубо гаркнул корчмарь, распахивая дверь. За дверью никого не оказалось.
Это продолжалось двенадцать раз, на тринадцатый корчмарь схватил свой топор… и наткнулся на холодные глаза ведьмы.
Взгляд леденил душу, и так сбежавшую к самому дьяволу…
— Простите, вы что-то сказали? — вежливо поинтересовалась ведьма. Голос был подозрительно знакомым, хотя после полудня (вернее, после принятых на грудь шести кружек) он положительно ничего не помнил.
— Простите, а вы кто? — он сам не узнал собственного голоса — помертвевшего, юлившего, как перед сборщиком налогов…
— Дорогая, пойдем, на шабаш опоздаем! Ты еще долго?
— Да подожди уж, Кощеюшка, я вот только с этим милым человеком поговорю…
У "этого милого человека" было такое чувство, что его видят насквозь.
— Да вот, я принесла вам подарок…
Начало корчмарю понравилось.
— Вот, смотрите.
— Но здесь же ничего нет!
— А вы смотрите повнимательнее, — ухмыльнулась ведьма, подмигнула и растворилась в воздухе. А корчмарь наконец-то узнал ее.
Это была та самая девушка, что ни с того ни с сего объявилась после обеда в корчме и потребовала чашку кофе.
…С этого дня все у Андрея Мироновича пошло наперекосяк. И выпивка пропадает, и замки не отпираются, и ключи теряются, и куры дохнут, как от мора, а с деньгами и вовсе неполадок…
Он не знал, что невидимым подарком был шурх — мелкий демон с мерзопакостным характером…
О-ох… Как голова-то болит… И что вчера было?!
Вспоминалось, как назло, урывками, будто в голове была мозаика, а потом она развалилась и собралась в неправильном порядке. Дескать, хочешь что-нибудь узнать — иди и спроси, а меня оставь в покое!
О-ох… Так что все-таки вчера было?..
Ничего хорошего в голову не приходило.
О боги! Я (Я!!!!) — магистр первой степени, реалистка и пессимистка в одном лице, становлюсь чудищем из древних сказок!!! Позор!!!
Я растопырила глаза, пригладила платье и скатилась с печи — точнехонько в туфли. Эльф покатился со смеху: растрепанные волосы встали дыбом и теперь вполне соответствовали званию Бабы Яги.
Он сам успел уже переодеться и позавтракать, и теперь сидел на единственном колченогом стуле (целым он оставался только силой магии), уткнувшись в какую-то книгу. Эту непреоборимую тягу к чтению я знала по себе.
Впрочем, теперь книга лежала на столе.
Когда Лийн начал икать от смеха, я пригладила волосы рукой и уселась на скамью.
— Ну и горазда же ты спать!
— Если бы не голова, я спала бы до вечера. Ведьма я или не ведьма?!
— Что завтракать будешь, Баба Яга, гроза леса?
— Сейчас подумаю, Кощей Бессмертный, — фыркнула я.
Я решила ограничиться чаем и плюшками (уже каменными). Ну и что, что для фигуры вредно! Как и всякая нормальная ведьма я могла прожевать все что угодно, а не есть и вовсе около шести миллионов лет, но иногда хочется отвлечься от размышлений о высоком…
После этой нехитрой трапезы я решилась разобрать вещи — все равно, застряла я здесь надолго. Почему решилась, да еще с таким пафосом? Вы когда-нибудь видели мою сумку?!
Она была безразмерной, это факт. Когда я разбирала ее в последний раз (то есть семь лет три месяца и шесть дней назад), я выволокла оттуда одного нахального лешего, огородное пугало и двух сов, причем как они там оказались, ни они, ни я не вспомнили…
При аккуратном и пунктуальном эльфе поступать стандартным способом (то есть просто вываливать в одну кучу, а потом сидеть и разбирать) было стыдно, поэтому я с умным видом залазила в сумку, вытаскивала какую-нибудь вещь, отыскивала ей подходящее место во второй комнате (дом мы разделили по-братски, напополам, мне досталась комната со ступой, но Лийн все равно постоянно сидел здесь же) и снова с умным видом лезла в сумку, обходя окольными путями то, что мне никогда не понадобится. А потом просто тихонечко выкину за околицу. Впрочем, хорошо зная себя, я могла поклясться: это "потом" наступит не раньше, чем через неделю…
Комнату я решила обустроить так же, как и свою квартирку в Леане — в стиле "дом сумасшедшей ведьмы". Вернее, так у меня выглядела исключительно передняя, вообще-то я предпочитаю металлические шкафы на стенах, компактно все сложить и молиться, чтобы ничто не вывалилось тебе на голову при последующем открытии шкафа. Комнату же, доставшуюся мне во временное пользование, я обустроила именно так, как свою переднюю…
Первым делом я разделила ее на две части магической "стеной". В половину, на которую выходила дверь, попала печь, деревянный стол, накрытый шалью, на которой стоял шар предсказаний, две полки со старинными фолиантами и еще три — с банками и склянками с жизнеутверждающими надписями вроде "головы летучих мышей", "лягушки болотные" и "ногти покойников" (все пять полок были иллюзорными), два занавешенных окна, часы с кукушкой, переделанной в летучую мышь, гардероб со стандартным нарядом Бабы Яги и ступа с метлой.
