Екатерина Соловьёва - Хронофаги
Иветта изнывала. В тесную приёмную «Центра коммунальных платежей» вместе с нею набилось человек тридцать, потных, негодующих и жаждущих пробиться без очереди. Стоялый воздух, жестоко стиснувший виски, преданно хранил запахи мочи и бедности. Старухи, занявшие немногочисленные стулья, утробно стонали, призывая на головы бухгалтеров-консультантов сталинские репрессии и послевоенную разруху. Где-то в коридоре вяло переругивались:
— Годы мои не те — в очередях стоять, да и времени нету…
— Вот Вам-то как раз есть когда — Вы на пенсии…
— Молодая да шибко умная! Да я в твои-то годы…
Вета достала мобильник и вздохнула: до конца обеденного времени оставалось меньше получаса. Самое время представить себя суровым охотником Гуро из тетрадок, что затаился в растопыренных корнях баньяна с острым, как бритва, мачете, и только и ждёт, чтобы… Из-за заветной двери донеслась раздражённой ругань по поводу бессовестного подъёма тарифов на коммунальные услуги, вернув девушку в реальность. Очередь завздыхала, зашепталась, разродившись характерным фольклором:
— Зашли, как умерли…
— Все туды: и сидячие, и стоячие…
— Давление… не сплю ночам-то…
— Простатит… оба яичка…
«От же блин! Почему нельзя оплачивать счета через терминалы, как сотовую связь? — злилась Вета. — Более тупой траты времени, чем очередь, и придумать нельзя!»
Образ Гуро растаял без следа. С тоски она полезла смотреть новости. Браузер загрузил страничку и предложил следующее:
«Мистические явления над Россией»
«В Канаде видели сразу нескольких йети»
«Гигантский спрут напал на японское судно»
«Экстрасенсы заявляют о скором апокалипсисе»
Девушка поморщилась и закрыла программу: подошла её очередь.
Валентин наслаждался ясным октябрьским днём. Он только что вышел из парикмахерской, щеголяя новой стрижкой. А до этого на нём весьма удачно сели дорогие джинсы и замшевые туфли, которые он приобрёл на краденые деньги. Мужчина позавтракал в презентабельном кафе и, памятуя, что на дворе конец месяца, и отправился к банкомату, у которого уже собралась приличная очередь. Хмурые металлурги негромко переговаривались и нетерпеливо дымили дешёвым «Альянсом». Повернув колбы против часовой стрелки, Валентин лениво прогуливался вдоль колонны, а в пустом сосуде под курткой копились серебристые песчинки. Очередь начала постепенно уменьшаться, человек за человеком, всё быстрее и быстрее, пока совсем не иссякла. «Бог» потряс часами и, найдя их неполными, отправился к ближайшей школе. За углом он угостил пару лоботрясов дорогими сигаретами, и, пока они курили, прогуливая уроки, обчистил и их. Заполнить колбу временем до отказа хватило одной очереди к терапевту в старой поликлинике.
В кармане оставалась ещё несколько тысяч, но Валентин решил пополнить запасы, чтобы залечь на дно с комфортом, ни в чём не нуждаясь. Приглядев у бордюра мордатого нувориша, что пытался выволочь из салона «Нисана» объёмное брюхо, мужчина глубоко вдохнул и повернул часы. Богатей оправдал надежды: в его портмоне слиплись не только зелёные, но и красные купюры, которые удобно поместились в карманах краденой куртки. Насвистывая, Валентин вернулся на тротуар, достал и повернул часы, закрывая устье. Он попытался убрать сосуд, но тот вдруг зацепился за чехол, никак не желая пролезать. Не понимая в чём причина, мужчина сначала пытался протолкнуть колбу, затем, разозлившись, торопливо выдернул её из-под куртки и в этот миг ход времени восстановился.
Потеряв равновесие, он закачался и тут же получил толчок в спину. Часы выскользнули.
На полупустой остановке околачивались двое. Иветта не приглядывалась, но оба показались похожими на Сергея Павловича. Девушка поджала губы, сдерживая слёзы, и отошла, чтобы пропустить одного из мужчин в душный зев маршрутки. Спиной она натолкнулась на второго и обернулась.
Вета видела, как колба, будто в замедленной съёмке, три раза перевернулась в воздухе и печально звякнула о бордюр, взорвавшись тысячью хрустальных искр.
— Мать твою! Корова! — истерично завопил он. — Неуклюжая, неповоротливая корова!
— Простите… — вздрогнула девушка и упала на колени, безуспешно пытаясь собрать осколки. Битое стекло больно ранило тонкие пальцы, но Иветта почти не замечала этого, карминная кровь всё больше смешивалась с серебристым песком. Увидев это, незнакомец взвыл громче и отчаяннее.
— Что ты наделала!
— Я нечаянно, нечаянно… — как заведённая, повторяла Вета. Казалось, ещё чуть-чуть и слёзы хлынут по бледным щекам.
— Ты всё испортила! Всё испортила!!
— Я же извинилась! Чего Вам ещё надо?! — навзрыд вскрикнула девушка и заплакала.
Солёные капли падали на серебристый песок и, сливаясь с ним и кровью, вскипали, как сода, гашёная уксусом. Незнакомец повизгивал от страха, то и дело пытаясь сгрести содержимое, но тут же боязливо отдёргивал пальцы.
К остановке причалила белобокая «ГАЗель», и Вета торопливо скрылась в салоне.
Беловатая пена, тем временем, начала исходить голубоватым дымом, который раздёргивал в разные стороны осенний ветер. Через несколько минут на асфальте темнело лишь влажное пятно. Обезумевший Валентин судорожно обшаривал серый бетон, в безуспешных поисках осколков — часы растаяли вместе с песком. С трудом осознав этот ужасный факт, он воровато огляделся и бросился вверх по улице.
Глава 4
Ва-банк
В определенном возрасте столкновения между людьми
начинают осложняться борьбой со временем. И это уже безнадежно.
Камю А.Пальцы болели, кровоточа сквозь бактерицидные пластыри, которыми помогла обклеиться главбух, Нина Николаевна. Стиснув зубы, Иветта усердно набивала приказ, свернув окно с цветами фона для нового макета. Изредка с подбородка капала слеза, разбиваясь о кромку стола.
«Мы встречались два года. Что его вдруг перестало устраивать? Что?»
— Иви, ты до ночи засела? — окликнула её бухгалтерша Лена. — Пошли, проводишь меня до «Пассажа».
— Не могу, — буркнула девушка, не отрываясь от текста, — иди одна.
Лена демонстративно вздохнула, поправила шарфик с пайетками и хлопнула дверью. Вета позвонила сторожу, чтобы зашёл через два часа, и закрылась изнутри. Она распечатала, наконец, приказы и сложила их в папку, вместе с зарегистрированными письмами. Когда за окнами стемнело, она даже не вспомнила включить свет, и монитор заливал её сосредоточенное лицо синевато-мертвенным сиянием.
«Он говорил, что я — всё. Что ещё пару недель и он разведётся. Что лучше лежать в могиле, чем с ней рядом… И всё это обман, обман… Да разве можно так врать: в глаза, чуть ли не со слезами? Видно, сказкам место только в тетрадках…»
