Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – эрцгерцог
«Милый, любимый, единственный! Не ищи меня, я ушла навсегда. Никогда я в жизни не любила и не смогу полюбить так же сильно. Но мне надо уйти. Прости! И не ищи меня, пожалуйста!»
— Мне надо уйти, — повторил я тупо. — Мне надо уйти… не ищи меня… мне надо уйти… Но почему? Зачем? Куда?
Двери распахнулись, вбежали стражи. Оба с обнаженными мечами в руках, на лицах готовность броситься на любого врага.
— Ваша светлость?
Я прохрипел перехваченным горлом:
— Иллариана… Куда она исчезла? Кто видел?
Один вытаращил глаза, икнул и застыл, а другой, тоже ахнув, сказал неуверенно:
— Она умеет отводить глаза… Никто не увидит, если она не возжелает… И никакие амулеты не выявят…
Я прорычал:
— Знаю. Но что-то же заставило?.. Расспросите челядь. Не заметили за ней чего-то… странного, что ли? Необычного!.. Идите же!
Через четверть часа тщательных расспросов по крепости я уже в точности знал, где вчера бывала, с кем и о чем говорила, как себя вела и как держалась. Ничего необычного никто не заметил, за исключением того, что со всеми общалась исключительно тепло и смотрела так, словно расстается очень надолго.
Я молча ругнулся, приходится расстаться со слабой надеждой, что ее похитили. Тогда еще оставался бы шанс отыскать, перебить мерзавцев, а ее с торжеством вернуть обратно. Но если в самом деле ушла сама и по своей воле…
Остается только крохотный шанс все исправить в том, чтобы понять причину и убедить Иллариану, что это не причина, а женская блажь, дурость, каприз. На самом деле мы не можем один без другого, мы уже срослись душами, а сейчас расставаться — даже не резать по живому, а разрывать одно существо на две половинки.
Вечером примчался мальчишка, исцарапанный колючими кустами, бежал напрямик, преданно уставился на меня большими серьезными глазищами.
— Ваша светлость, — выпалил он, — у меня отец охотник, он был в лесу и видел, как ваша леди…
Он запнулся, подбирая слова, я прорычал:
— Говори скорее!
— Ваша леди, — повторил он, — вчера тайком побывала у Тихоринга Золотой Рог.
Я схватил его за плечо:
— Что за Тихоринг?
— Предсказатель, — сказал он быстро. — Предсказывает судьбу. К нему часто ходят.
— Где он живет?
Я едва не скрипел зубами от нетерпения, мальчишка прокричал быстро и пугливо:
— По ту сторону леса! Там на опушке у оврага…
— Беги за мной, — велел я.
Я выметнулся в коридор, как буря из ущелья, простучал сапогами по лестнице. Сердце перестало колотиться в бешенстве о ребра и сделало стойку, как пойнтер на засевшую в камышах утку. Это для меня предсказания не существуют, я же человек новой эры, христианин, а она из древней эпохи, тогда предсказателям верили, с ними советовались, их слушались…
Мальчишка послушно бежал следом, я выскочил во двор и заорал страшно:
— Зайчик!.. Ко мне!
Первым прибежал Адский Пес, уставился горящими глазами, скорей говори, куда поедем.
Зайчик выметнулся из конюшни, выбив ворота. Я сразу же вспрыгнул ему на спину, не дожидаясь, пока оседлают, протянул руку мальчишке. Он поспешно вытянулся весь навстречу, я вздернул его наверх и усадил сзади.
Бобик весело гавкнул и понесся большими скачками к воротам. Арбогастр недовольно фыркнул, но Адскому Псу пришлось подождать, пока откроют ворота, а дальше они выметнулись ноздря в ноздрю.
Мальчишка указывал дорогу, лес налетел, как буря, мы прижались к конской гриве и слышали только свист проносящихся сверху ветвей. Иногда что-то трещало, это Зайчик разбивает грудью зависшие деревья, что перегораживают путь, над нами свистят щепки, ветер дергает за волосы, а под копытами взлетают прошлогодние листья.
Деревья разлетелись в стороны, как вспугнутые воробьи. Красное небо заката распахнулось на полмира, темно-багровые облака уже застыли, тяжелые и подернутые окалиной, готовясь охладиться за ночь и к утру стать снежно-белыми.
Мальчишка прокричал:
— Вон там!
Он возбужденно цеплялся за мои плечи, еще бы, такая скорость, будет, о чем хвастать, тыкал пальцем в сторону гигантского дуба с раскинувшимися ветвями.
— Там живет? — переспросил я.
— В дереве!
С другой стороны дуба оказалось дупло, я заглянул вовнутрь, довольно просторное, десяток человек поместится, отшельник натаскал сухие ветки, покрыл десятком шкур, но сейчас там пусто.
— Где он может быть? — прорычал я.
— Скоро вернется, — заверил мальчишка. — А сейчас он, наверное, в нашей деревне. Он еще и лекарь…
Я прервал:
— Показывай дорогу!
Адский Пес внимательно следил, куда покажет мальчишка, и первым ринулся в ту сторону. Через несколько минут Зайчик резко затормозил перед первыми домами, а то сокрушит, а я оглядел испуганных внезапным появлением лорда крестьян.
— Кто староста?
Мне торопливо показали на добротный дом, Зайчик сделал гигантский прыжок, а на крыльцо вышел, вытирая ладони о толстый живот, мужик в новенькой одежде.
Бобик подбежал к нему, мужик побледнел и замер, вытянувшись в струнку, словно стремился взлететь.
— Ваша светлость…
Я сказал резко:
— Предсказатель Тихоринг здесь?
Он помотал головой.
— Он уехал и не вернется!.. Но велел передать вам…
Я протянул руку.
— Давай.
— На словах, — сказал староста виновато. — Он сказал, что вы придете убить его, а он не виноват и вины не признает. Потому лучше спрячется на то время, пока ваш гнев остынет.
Я прервал:
— Он сказал, что напредсказывал моей леди?
Староста перекрестился и сказал истово:
— Да, из-за этого вы его и восхотите убить. А он предрек только правду… как он мне сказал.
Я соскочил на землю и взбежал к нему на крыльцо.
— Что, — прорычал я, — что он ей сказал?
Староста отшатнулся, прокричал в испуге:
— Он сообщил ей, что будет с вами безумно счастлива всю жизнь!.. А вот вы постепенно станете несчастным… потому что потеряете другие крылья… он так и сказал!.. Я, правда, не понял, но он велел запомнить слово в слово, а я в деревне самый запоминательный… Вы ради этой женщины откажетесь от завоеваний и свершений, ради семейного счастья, но это потом сделает вас несчастным… Он все это сказал ей и еще сказал, что она будет долго плакать, но решится ради вашего счастья пожертвовать своим.
Я схватил его за грудь, но тут же разжал пальцы, староста рухнул на землю, подхватился и убежал. Я несколько раз ударился лбом о стену дома.
Кровь потекла в глазную впадину, пощекотала щеку, затем я ощутил ее солоноватый вкус на губах.
