David Eddings - Келльская пророчица
– Да, волк знает об этом. Волк все объяснит своей волчице.
– Сестренка благодарит тебя. – Волчица помолчала, настороженно озираясь. – Будьте осторожны, – предупредила она. – Здесь живет какое-то существо. Волчица несколько раз почуяла его запах и, хотя ни разу не видела его, знает, что существо это очень велико.
– А каких оно размеров?
– Больше, чем животное, на спине которого ты сидишь.
Волчица оценивающе поглядела на Кретьена. Огромный серый жеребец уже попривык к зверю, отметил Гарион, однако он был бы благодарен волчице, если бы она не подходила к коню так близко.
– Волк передаст твои слова вожаку нашей стаи, – пообещал Гарион.
По неизвестной причине волчица явно избегала Бельгарата. Гарион предполагал, что такое поведение диктует ей таинственный волчий этикет, правил которого сам он не знал.
– А теперь сестренка продолжит свои поиски, – сказала волчица, вставая. – Возможно, мой брат встретится с неизвестным зверем, и тогда мы узнаем, кто это. – Она помолчала. – Но если судить по запаху, он очень опасен. Он ест все подряд – даже тех животных, которых мы опасаемся.
И волчица побежала в чащу, двигаясь легко и бесшумно.
– Знаешь, даже жуть берет, – сказал Закет. – Я и прежде слышал, как люди разговаривают с животными, но не на их языке, как ты.
– Это фамильная способность, – улыбнулся Гарион. – Поначалу я тоже в это не верил. К Польгаре все время прилетают поболтать разные птички – обычно они судачат о яйцах. Птицы больше всего на свете любят поболтать о яйцах. Иногда их глупость просто потрясает. Волки – существа куда более достойные. – Он помолчал и прибавил: – Знаешь, вовсе не обязательно передавать Польгаре эти мои слова...
– Неужто это трусость, Гарион? – рассмеялся Закет.
– Нет, благоразумие, – поправил его Гарион. – А теперь я должен поговорить с Бельгаратом. Гляди вокруг во все глаза. Волчица сказала, что где-то неподалеку обитает некий зверь. Говорит, он больше лошади и очень опасен. Она даже вскользь намекнула, будто бы этот зверь – людоед.
– А как он выглядит?
– Она его не видела, только учуяла, а еще набрела на его следы.
– Я буду внимателен.
– Неплохая мысль. – И Гарион, поворотив коня, поскакал к Бельгарату и Польгаре, увлеченным беседой.
– Дарнику нужна башня где-нибудь в Вейле, – говорил дочери Бельгарат.
– Не пойму, зачем ему она? – отвечала Польгара.
– У каждого апостола Алдура есть своя башня, Пол. Таков обычай.
– Да, старые обычаи живучи – они сохраняются, даже если давно утратили смысл.
– Ему придется много учиться, Пол. Ну посуди сама, как сможет он заниматься, если ты будешь постоянно путаться у него под ногами?
Польгара ответила отцу долгим ледяным взором.
– Ну, может, я неловко выразился...
– Поступай как знаешь, отец. Я подожду его сколько потребуется.
– Дедушка, – Гарион натянул поводья, – я только что говорил с волчицей, и она сказала мне, что в здешнем лесу обитает какое-то очень крупное животное.
– Может, медведь?
– Не думаю. Волчица несколько раз почуяла его запах, но ведь запах медведя она наверняка узнала бы, правда?
– Полагаю, ты прав.
– Она не говорила напрямик, но из ее слов я заключил, что зверь этот не слишком-то разборчив в еде. – Гарион помолчал. – Либо это плод моего воображения, либо она – необычная волчица...
– Не говорила напрямик? Что ты имеешь в виду?
– Вроде бы говорит все как есть, но остается ощущение, будто многого недоговаривает.
– Она умна – вот и все. Это качество нечасто, встретишь у самок, но тем не менее такое случается.
– Какой забавный поворот принял ваш разговор! – едко заметила Польгара.
– Ах, ты еще здесь, Пол? – ласково спросил Бельгарат. – А я думал, ты давным-давно занялась делами...
Ответом ему был ледяной взор, но Бельгарата это нимало не смутило.
– Поезжай и предупреди остальных, – сказал он Гариону. – Такая волчица и словом не удостоила бы обычного зверя. Как бы там ни было, но это таинственное существо безусловно необычно, а значит, опасно. Вели Сенедре держаться поближе к остальным. Одна в своем возке она чересчур уязвима. – Он минутку поразмыслил. – Не говори ничего такого, что могло бы ее встревожить, – просто пусть Лизелль едет вместе с нею в возке.
– Лизелль?
– Блондинка. Девушка с ямочками на щеках.
– Я прекрасно знаю, кто она такая, дедушка. Но, может быть, пусть лучше с Сенедрой поедет Дарник... или Тоф?
– Нет. Если кто-нибудь из них появится в возке, Сенедра тотчас же заподозрит неладное и испугается. А зверь, который охотится неподалеку, почует запах страха. Не следует подвергать ее такой опасности. Лизелль прекрасно натренирована, и под одеждой у нее наверняка припрятано по меньшей мере три кинжала. – Он тихонько хмыкнул и прибавил: – Полагаю, Шелк может точно сказать тебе, где именно...
– Отец! – укоризненно воскликнула Польгара.
– Хочешь сказать, что ты ни о чем не подозревала, Пол? Какая ненаблюдательность!
– Прекрасный удар! – оценил Гарион.
– Рад, что тебе понравилось, – довольно улыбнулся Бельгарат, глядя на Польгару.
Гарион вынужден был пришпорить Кретьена, чтобы Польгара не смогла увидеть в этот момент его лица.
В тот вечер они особенно тщательно разбивали лагерь, избрав местом для ночлега осиновую рощицу, с одной стороны защищенную высокой крутой скалой, а с другой – глубокой горной речкой. Когда солнце опустилось за заснеженный горизонт и сумерки наполнили скальные расщелины призрачными синеватыми тенями, из дозора возвратился Бельдин.
– Не рано ли мы остановились? – проскрипел он, приняв человеческий облик.
– Лошади устали, – ответил Бельгарат, искоса наблюдая за Сенедрой. – Тропа слишком крута.
– Это еще цветочки. – Бельдин, хромая, приблизился к огню. – Дальше подъем будет еще круче.
– Что у тебя с ногой?
– Не поладил с одним орлом – до чего же тупые они, эти орлы! Даже ястреба от голубя отличить не могут! Пришлось преподать ему урок. Покуда я выдирал перышки у него из крыльев, он цапнул меня за лапу.
– Ох, дядя, дядя... – осуждающе покачала головой Польгара.
– Он первый начал.
– Не видно ли позади солдат? – спросил Бельгарат.
– Да тащатся какие-то даршивцы – мы опередили их дня на три пути, не меньше. Армия Урвона отступает. Теперь, когда нет ни его, ни Нахаза, солдатам незачем здесь оставаться.
– А это означает, что, по крайней мере, часть преследователей от нас отвяжется, – заключил Шелк.
– Не спеши радоваться, – остудил его пыл Бельдин. – Учти, что теперь, когда нет ни церковных гвардейцев, ни карандийцев, даршивцам не на кого охотиться, кроме нас.
