Наталья Резанова - Журнал «Если» 2010 № 3
Доктор не унимался.
— И что ты должна делать, после того как получишь подтверждение договора?
— Вернуться за реку. Пройти лес. Войти во дворец. — Она умолкла, вероятно, считая ответ исчерпывающим.
— Да что вы, доктор, привязались к девке, не видите что ли: тупая, слов мало знает…
— Не скажите. Хотя это, конечно, характерно для дикарского сознания — на конкретный вопрос давать столь же конкретный ответ. И обратите внимание, мы узнали, что у них там есть какой-то дворец.
— Да у них там наверняка все, что больше травяного шалаша, дворцом называется. Глинобитная хижина какая-нибудь, разве что побольше других.
— Не стану спорить. — Он снова обратился к дикарке. — И что с тобой будет, после того как ты войдешь во дворец?
— Я не выйду оттуда.
— Ну вот все и ясно, — сказал капитан. — Не зря она сюда поперлась. В служанки дворцовые пробивается или в наложницы к Хозяину ихнему. Тупая-тупая, а соображает.
— А по-моему, — сказал лейтенант, доселе молчавший, — она что-то другое имеет в виду. — И прежде чем капитан или доктор успели оспорить его слова, спросил: — Что с тобой будет во дворце?
Она ответила без промедления.
— Меня больше не будет.
— В каком смысле «не будет»? — уточнил доктор. Ему было неприятно, что щенок без приличного образования угадал смысл высказывания раньше него. — Это какой-то ритуал… э… обряд?
Дикарка опять промедлила с ответом, видимо, не сразу поняла. Потом подтвердила:
— Да. Обряд.
— Очень интересно… впервые слышу, что этот Хозяин Железа требует человеческих жертвоприношений.
— А чего вы от дикарей хотели? Радуйтесь, что они с нашего берега никого не таскают.
— Погодите! Это значит, что после того, как она донесет обратно подтверждение договора, ее принесут в жертву? — лейтенант повернулся к дикарке. — А если ты не вернешься?
Так же невыразительно она произнесла:
— Я умру.
— Ну вот и славно, — заключил капитан. — Не уйдет девка — помрет, и уйдет — помрет. Но тут хоть мы будем ни при чем. Так что пусть валит отсюда, да и нам хватит здесь торчать.
— Нет, капитан. Я вам не мешал в том, что касалось подтверждения договора. И вы извольте не мешать в том, что касается науки. — Он повернулся к дикарке: — Когда ты умрешь, если не вернешься?
Снова пауза. И краткий ответ:
— Ночью.
— Этой ночью? — уточнил доктор. И, не дождавшись ответа, жизнеутверждающе заявил: — Вот видите, у нас еще полно времени.
* * *«Перед началом опроса, когда мы вернулись в лагерь, произошел довольно неприятный разговор с капитаном. Он протестовал, чтоб опрос и обследование производились в отдельной палатке. Он заявил, что это будет истолковано солдатами совершенно превратно, и они тоже захотят получить свою долю. Пришлось объяснить ему, что если беседа будет проводиться у всех на виду, это также повлияет на дисциплину не лучшим образом. Он согласился, что, впрочем, не избавило меня от некоторой дозы пошлых шуток.
От предложенной еды дикая женщина отказалась (табу?), села на землю, хотя в палатке имелся еще один складной стул. Не обнаружила никаких признаков страха или смущения при виде незнакомых людей или предметов.
Я: Назови свое имя.
Дикая женщина: Хозяин Железа забрал мое имя.
Я: Хорошо. Расскажи о Хозяине Железа.
(Нет ответа.)
Я: Как он выглядит? Ты его видела?
ДЖ: Никто не видит Хозяина Железа.
Я: А его слуги?
ДЖ: У Хозяина Железа нет слуг.
Я: Но он правит вами?
ДЖ: Потому что он — Хозяин Железа.
Я: Это человек? Бог? (Вопрос принципиальный — следует проверить, сохранились ли у дикарей представления о высшем существе.)
ДЖ: Хозяин Железа был и будет.
Я: То есть это бог? Он бессмертен?
(Нет ответа.)
Капитан: Да прекращайте вы эту волынку, доктор. Ясно же — какие-то ловкие прохиндеи, наверняка из беглых преступников, забрали власть над дикарями и отдают им приказы от имени их идола. (Его замечание не лишено смысла, но не имеет никакого отношения к научной ценности исследования.)
Я: Ты сказала, что Хозяин приказал тебе пойти на этот берег. И что ты его не видела. Откуда ты знаешь, что это был он? Что Хозяин вообще существует?
ДЖ: Все получают приказы. Никто не видит Хозяина. Он во дворце. Кто заходит во дворец, никогда не выходит обратно.
Я: И ты утверждаешь, что должна войти во дворец. За это твои близкие получат какие-то блага?
(Нет ответа.)
Я: Или ты спасешь свою душу? (Неверная формулировка, пытаюсь исправить.) Попадешь в блаженный край? Страну вечного лета?
(Не отвечает; неясно, связано это с каким-то запретом открывать чужим религиозные верования или просто не поняла вопроса.)
Лейтенант: Ты обязана вернуться?
ДЖ: Я не могу не вернуться.
Я: Ах, да. Угроза смерти. Хозяин Железа убьет тебя?
ДЖ: Хозяин не может убить меня здесь. Он на той стороне.
Л: Тогда зачем тебе возвращаться, если здесь он до тебя не дотянется?
ДЖ: Я умру, если останусь.
Я: Это какое-то заклятие? Или колдовство?
ДЖ: Я просто умру.
Я: Почему?
ДЖ: Мы не можем жить по эту сторону реки.
(Любопытно, как это соотносится с утверждением, что люди не могут жить в Заречье. Требую, чтоб она объяснила.)
ДЖ: Ваш воздух — яд для нас. А наш — отравляет вас.
Я: Но ты же дышишь здесь и не умираешь.
ДЖ: Во мне еще остался воздух Заречья. Когда он закончится, я умру. Это как под водой.
Я: Под водой можно продержаться без воздуха совсем немного. А ты говоришь, что способна пробыть здесь до ночи.
ДЖ: Мы не такие, как вы. Мы сильнее.
(Капитан выражает возмущение этим высказыванием и угрожает показать, «кто здесь сильнее»; игнорирую.)
Я: И все-таки ты умрешь, проведя день на этой стороне?
ДЖ: Так будет.
Я: А я умру, если переберусь за реку?
ДЖ: Или умрешь, или нет. Большинство умирает.
К: То есть наши-то крепче. А болтала: «сильнее, сильнее»…
ДЖ: Кто не умрет — сможет жить там. Но не здесь. Он станет другим.
Я: Хозяин переделает его?
ДЖ: Его переделает Заречье. Оно полно яда. Яд во всем — в воде, воздухе, траве и деревьях. Звери и птицы тоже изменены ядом.
К: Что ж вы живете в эдаком ужасе?
ДЖ: Мы такие же. Мы изменены. Обратной перемены не бывает.
Резюме. Все услышанное в целом подтверждает мою гипотезу. Пресловутый «яд» — не что иное, как заразная болезнь, так и не искорененная в Заречье полностью. Мы знаем, что некоторые болезни могут передаваться от животных к человеку, если тот поест зараженного мяса. При разливах рек могут размываться могильники погибших от болезни — еще один источник заражения. Вот как следует понимать, что «земля, вода, птицы и звери Заречья напоены ядом». Трава и деревья добавлены в этот перечень, несомненно, для красоты слога. Как я и предполагал, каждый новый человек в Заречье заболевает, но болезнь не обязательно является смертельной. Выжившие приобретают невосприимчивость к болезни, так же как уроженцы самого Заречья.
