Дэвид Уилсон - Крыса на козлах
— Благодарю тебя, милая Мара! Я не забуду!
— Роберт, — Леди Света обернулась ко мне. — Отвези Амадею на бал.
— Да, мэм, — ответил я. Потом спохватился. — Но я не знаю дороги!
— Кони сами донесут вас.
Я помог Амадее сесть в карету и сам вскарабкался на козлы. Я не раз видел кучеров и знал, что надо делать — взял в руки вожжи и крикнул лошадям: «Н-но! Поехали! На бал!!»
И мы поехали. Мимо железных ворот, по булыжной мостовой, с цокотом копыт, храпом коней и стуком колес. Прохожие оглядывались на нас — и посмотреть было на что! Золотая карета, запряженная шестеркой рысаков, а на козлах сидит нарядный кучер в пурпурном камзоле с расшитым золотом поясом. Я поглядывал по сторонам в надежде увидеть где-нибудь в темном уголке моих родичей, но никого так и не заметил. А может быть, мои человеческие глаза были недостаточно остры, чтобы заметить их. Мы катили вперед и вперед, улица за улицей, а затем въехали на мост. Я никогда не был здесь раньше. Под нами оказалась река, которой так боялся мой отец, и даже в сумерках я заметил блеск быстро текущей воды. А потом кони вынесли нас на широкую аллею, окруженную деревьями, в конце которой высился самый большой дом, который можно было представить, с белыми стенами и башнями, с широкой каменной лестницей, ведущей к золотым дверям. «Да это дворец принца!» — тихо прошептал я.
Перед дворцом стояло множество карет, а изнутри доносились звуки музыки, веселой и ритмичной, от которой ноги сами просились в пляс.
Мы остановились у ступеней, и двое слуг подбежали к дверям кареты, чтобы помочь Амадее выйти. Я глядел, как она сходит, грациозно ступая с подножки на землю, а затем — затем она подошла к козлам и посмотрела на меня. Я снова увидел синеву ее глаз, сиявших от волнения.
— Спасибо вам, Роберт, — сказала она. — Вы дождетесь меня?
— Да, мэм.
Она улыбнулась мне и пританцовывая, взбежала вверх по лестнице, к позолоченным дверям.
— Эй! Поставь карету сюда! — крикнул мне один из слуг, указав мне место за двумя другими каретами.
Я отвел карету, куда мне было указано.
— Ну и карета у тебя, дружок! — услышал я глубокий хриплый голос. Я обернулся, чтобы взглянуть на его хозяина — здоровенного краснолицего парня на облучке кареты, стоявшей справа.
— Меня звать Джек, — продолжал он. — Сроду не видал такой кареты даже у принца такой нет.
— Да, это непростая карета. — кивнул я.
— И тебя я тоже раньше не видал.
— Да, мы не из этого города.
— А как тебя звать?
— Роберт.
— Рад встрече, Роберт.
Он наклонился в мою сторону, и мы пожали друг другу руки.
— Нет, — покачал он головой еще раз, — здесь таких карет не делают. Можно, я посмотрю?
— Конечно.
Джек спустился, я вслед за ним, глядя, как он изучает мою карету. А он разинул рот от удивления.
— Сроду такой не видал, — заключил он. — Эй, Билл, Гарри, идите-ка сюда, поглядите на это чудо!
Вскоре перед моей каретой столпилось около дюжины кучеров.
— Похоже на чистое золото, — заметил один.
— Быть не может, — возразил другой. — Это что, чистое золото?
— Нет, — ответил я. — Конечно, это не чистое золото.
— Здорово, — удивился первый. — А ведь не отличишь.
Не знаю, почему я так ответил. Может быть, я все еще побаивался этих людей, и не хотел, чтобы они обращали на меня так много внимания.
— И вот что я тебе еще скажу, — усмехнулся Джек. — Твоя хозяйка, она — самая что ни на есть раскрасавица изо всех, что я видел этим вечером. Кто она такая?
— Она принцесса.
— Ну, это я вижу. А откуда она?
— Далеко отсюда. Ты не знаешь нашего города.
— Эй, ребята, давайте выпьем! — перебил нас веселый кучер, размахивая бутылкой. Это, кажется, отвлекло внимание от меня и моей кареты, и я вздохнул с облегчением.
— Выпей и ты, — протянул мне бутылку весельчак. Жидкость была теплой и с резким вкусом, и я чувствовал, как приятно она согревает меня внутри. Эта жидкость оказала на меня странное действие — я перестал страшиться. Более того, я почувствовал себя отлично.
В вечернем воздухе музыка разносилась громко и ясно, и меня все сильнее тянуло сплясать.
— Эй, друзья, — воскликнул я, — там у них бал, так давайте и мы устроим здесь танцы не хуже!
— Отличная мысль! — ответил мне хор голосов, и прежде чем до меня дошло, что я делаю, мои ноги пустились в пляс. Сперва другие сидели на месте, просто глядя на меня и хлопая в ладоши в ритм музыке и моим движениям. Я даже не понимал, что я делаю, мои ноги сами несли меня между карет, вокруг карет, перед каретами, вверх по ступеням, вниз по ступеням, в веселом и скачущем ритме. А когда музыка стихла, остановился и я. Все кругом захлопали.
— Давайте-ка еще выпьем! — крикнул весельчак, и мы выпили еще. Затем музыка заиграла снова, и все бросились плясать. Мы плясали порознь и друг с другом. Из дворца прибежало несколько женщин — конечно, не благородные леди с бала, а служанки, закончившие свои дела. Все смеялись, а я, помню, подумал тогда, что женский смех так же прекрасен, как и музыка.
Немного спустя музыка замолчала, и из дворца спустились слуги, они принесли нам подносы с угощением и выпивкой. Мы уселись в кружок, болтая и смеясь. Кучер по имени Джек принялся рассказывать историю о том, как он однажды заблудился и заночевал в стогу сена.
— А когда я проснулся утром, оказалось, что спал я на голой земле. От стога ни травинки не осталось. Зато лошади остались, да какие они стали толстые!
Мы захохотали во все горло. Веселье продолжалось и продолжалось, рассказывались все новые истории, откупоривались все новые бутылки…
— А что ты расскажешь, Роберт? — поинтересовался весельчак.
— Да, мне есть о чем рассказать. Но давайте сначала выпьем.
— Смочим глотку, да? — засмеялся Джек.
Чем больше я пил, тем веселей, казалось, становился, тем больше развязывался язык.
— Я расскажу вам о моем друге, — начал я. — Он был не человек, этот мой друг. Он был крыса.
— Крыса! — закричали вокруг, заходясь от смеха.
— Но только у этой крысы была одна мечта в жизни, она хотела быть кучером. Эта крыса все время искала кого-нибудь, кто смог бы ей помочь. На самом-то деле ему нужна была Леди Света.
— Леди Света! — завыли кругом, умирая от смеха.
— Ну и наконец, — продолжал я, — он нашел эту Леди Света…
— Леди Света! — застонали кругом, падая наземь от смеха.
— …которая сделала все, что нужно, и превратила его в кучера. Еще она превратила тыкву в золотую карету, а шесть белых мышей — в шестерку рысаков. Вон там стоят они, а вот я!
Все вокруг корчились от смеха, а весельчак хлопнул меня по плечу и заорал, что это самая забавная история, которую он слышал в жизни. У меня в голове все смешалось. Я не собирался рассказывать забавную историю, и не понимал, почему она так забавна — но все кругом тем не менее заливались хохотом и твердили мне, что я веселый малый.
