Татьяна Талова - Королевская стража
Выпитое зелье помогало не обладающему магическими способностями разведчику совсем чуть-чуть заглянуть в будущее. Понять и запомнить что-то было невозможно — только инстинктивно выбиралась какая-нибудь вещица, которая в будущем обязательно пригождалась. За четыре года у Кайсы скопилось достаточно и неиспользованных вещей, которые он на всякий случай таскал с собой. Купленная удача, так это называлось.
Вот и на этот раз Кайса протянул руку и на миг задержал ее над предметами, некогда принадлежавшими Эдвину и Юсс. И снова странное ощущение, что тело не подчинено разуму, — и вот в ладони кольцо. Кайса встряхнул головой, прогоняя остатки наваждения, и внимательнее его рассмотрел. Скорее всего, женское, тонкое, но с большим овальным камнем светлого цвета. Наверное, раньше его носила Юсс.
— Белое золото и опал, — приглядевшись, сказал Его Величество. — Но ты меня потряс, знаешь ли… Из всей этой груды магической дребедени выбрать кольцо, не имеющее никаких скрытых заклинаний!
— Я везучий, — скривился Кайса, пряча кольцо в кошелек на поясе. — Не из-за колдовства, а просто так. Вообще удивляюсь, как меня до сих пор телегой не придавило.
— Тебя придавишь, как же, — добродушно усмехнулся король. — Ну, ступай.
Кайса убрал одну книгу в сумку, другую прижал локтем, чтобы начать читать на ходу, поднялся и вопросительно посмотрел на Его Величество.
— Возвращайся, как отдохнешь, ничего срочного сейчас нет… Хотя подожди. Как насчет того, чтобы прийти на прием думельзских послов через два дня и спеть для гостей и двора?
— Как прикажет Ваше Величество, — пожал плечами менестрель.
— Это весьма важный для Нас прием… — задумчиво поведал король.
— Хорошо, — Кайса поклонился.
Батин Второй улыбнулся.
— Тогда за тобой прибудет карета… Кайса, почему ты не купишь коня?
— Они боятся меня, Ваше Величество, — вздохнул разведчик.
— Я ведь специально провел сложнейший ритуал, чтобы лишить одну из лошадей страха перед оборотнями… А ты ее прирезал!
— Ваше Величество, она едва не откусила конюху руку!
Возразить было нечего.
— Да я сам ее боялся, — добавил Кайса, передернув плечами. — Лошадь с зубами — это жуткое извращение над природой, Ваше Величество!
— Это — не вполне удачный опыт, — поправил король и философски добавил:
— А природа когда-нибудь покарает нас всех. И все же ты зря тогда…
— Я еще не сошел с ума, чтобы ездить на монстре, — нахмурился бард. — Но могу преотлично дойти ногами.
— Нет, тогда карета, — Батин Второй фыркнул не хуже упомянутых лошадей. — Не хватало еще, чтоб ко мне на прием приходили барды в пыльных сапогах… Хотя, конечно, во время "Белой дороги" с порванным рукавом и в грязных сапогах ты смотришься очень гармонично…
— Я не буду петь "Белую дорогу", — сообщил Кайса светским тоном. — Я спою сначала что-нибудь печальное, потом забавное, а потом что-нибудь жизнеутверждающее, вроде "Безумного мятежника"… А потом… а потом какую-нибудь героическую балладу о честности и верности. Ваши послы проникнутся настроением и не станут хитрить с договорами.
— Боюсь, спеть так проникновенно не под силу даже тебе, — усмехнулся Батин Второй, откидываясь в кресле. — Ах, такой голос, Ортор, такие пальцы… Твоими бы руками — пассы творить, а в голову — заклинаний побольше…
— Тогда бы мне не было цены, — не смутившись, откликнулся бард. К тому же, он считал магов поголовно чокнутыми — но при короле-колдуне сказать это было бы, по меньшей мере, невежливо.
— И при таком голосе, — продолжил чародей, — такая ипостась. Нет, воистину, жить стоит, пока есть, чему удивляться.
— Тот жуткий конь, Ваше Величество, тоже был созданием удивительным. Только долго не прожил, — справедливо отметил Кайса.
— Иди уж… Ортор. Мне еще вон сколько всего просмотреть нужно до вечера.
Кайса поклонился еще раз и быстро пошел к выходу. Уже в дверях его нагнало немного мечтательное замечание короля:
— А шурин Тоннту, кстати говоря, собрал недавно отличнейший весенний мед…
Бард улыбнулся широко-широко и отсалютировал "Преданиями кочевников".
"Медный клюв" был, как уже упоминалось, не самым роскошным постоялым двором Кадме, но зато у его владельца Тоннту был шурин, владевший пасекой в селе неподалеку. И мед, всегда имевшийся в "Медном клюве", стал для Кайсы, пожалуй, решающим аргументом в выборе жилья пять лет тому назад. Что поделать — Ортор… Медведь.
Отступление 1
— Как зовут тебя, красавица?
Он выпрыгнул прямо перед ней из-за дерева, совершенно неожиданно, и рассмеялся ее испугу. А голос был звонкий и ласковый, как ручей.
— Риннолк, — а она отвечала хрипло и тихо. Просто у нее была дурацкая особенность — всю зиму, пока окружающие кашляли и кутались в платки, она чувствовала себя прекрасно, а вот весной, ближе к лету, заболевала со всеми вытекающими обстоятельствами.
— Вре-е-ешь, — разочарованно протянул он и покачал головой. Черные волосы были совсем мокрые, а черная одежда — сухая.
— Ты тоже, — никто здравомыслящий и трезвый не назвал бы ее красавицей. — Да и кто же открывает нечисти свое настоящее имя? — наверное, если б не проклятая простуда, она говорила бы как обычно — уверенно, чуть насмешливо и очень спокойно. — Но здесь нет обмана. Меня все знают только под этим именем почти три года.
Два года и тринадцать месяцев, если быть точной. И еще пять дней.
— Да и к чему тебе мое имя?
— А зачем тебе так настойчиво меня звать? — он склонил голову на бок, улыбаясь. Блеснули глаза — казалось, будто он вот-вот заплачет, столько в них скопилось воды.
— Я хотела тебя попросить.
Было видно, что ему надоел этот разговор, да и долго стоять на одном месте он не мог. Он сделал пару шагов вперед, назад, повернулся вокруг собственной оси, изящно, словно танцуя, и галантно предложил ей руку.
— Прогуляемся?
Глаза полны слез, а улыбка нежная и невероятно милая. Скольким она стоила жизни?
— Не дождешься.
Он фыркнул, встряхнул головой и нахмурился.
— Так зачем ты здесь?! Ты стояла у пруда до позднего вечера, чтобы похвастаться осведомленностью?
— Почему же ты показался только сейчас?
— Хотел напугать, — признался он, мечтательно закатывая светло-голубые глаза.
— Удалось.
— Так зачем?..
Назвавшаяся Риннолк помолчала немного, развязала тесемки на сумке, пошарила в ней рукой и достала уздечку. Из горла нечисти вырвался какой-то странный хрип, он дернулся, но не посмел прикоснуться к уздечке и вырвать из рук.
