Валерия Аальская - Завихрение
— Устроит?..
— М-да… — протянул Барсик. Я так и не понял, было ли это "да" по-кошачьи или все-таки выражение его эмоций по этому поводу. — Бери кусок говядины, вот тот, второй снизу. Он тоже не очень, но получше, чем все остальное, мур-р-р…
— А как ты узнаешь, что приличное?..
— Я же вижу. По цвету.
— Они все одинаковые.
— Ха-ха, я-то кот, мур-р-р-мяу… к тому же я чую, а нюх у меня гораздо лучше, чем у земных котов.
Я дошел до кассы, расплатился (кошачий обед обошелся мне в кругленькую сумму), забрал все пакеты и вышел на улицу. Выпустил из сумки кота; дальше он пошел пешком. Вот еще, эдакую тушу на руках таскать, вместе с его картошкой, рыбкой, мясом и тому подобной ерундой…
Улица была пустынна, за исключением вездесущих бабулек (к счастью, полуглухих и полуслепых) и нескольких стаек мельтешащих детей (те были слишком увлечены, чтобы обращать внимание на нас с котом), и я решился начать наконец довольно серьезный разговор.
— А что ты вообще здесь делаешь?.. — осторожно спросил я.
— Это — приграничная территория между Землей-1, Землей-2 и Землей-3. А мой хозяин — ну, ты его слышал, жутко нудный тип, — здешний инспектор. Был.
— Э-э-э… а можно поподробнее, для особо одаренных лиц без магического образования?.. — заинтересовался я.
Кот задумался.
— Ладно, объясняю, как для дебилов.
Меня немного обнадежило "как".
— Это, — кот мотнул мордой в потрепанный асфальт под ногами, — Земля-1, основная вероятность. Что такая параллельный мир, объяснять надо?.. Нет?… Ну и слава богу. Короче, параллельных миров много. Вернее, очень много. Им присваивают номера по времени основания… Земля-1 автономна, все остальные зависят от нее.
— А они очень разные?..
— Миры?.. Очень. На Земле-16 не вымерли динозавры, и там живут разумные рептилии. Там, кстати, даже есть драконы, симпатяшки, едва убег от одного такого… А на Земле-7 еще остались люди Сэфэс, правда, их совсем немного… Не спрашивай меня, кто такие Сэфэс, это долго объяснять, я тебе потом, вечером расскажу. А на Земле-154 вообще ангелы. По слухам — они туда никого не пускают, даже торговцев. На Земле-27 основном материк — Атлантида, а все остальные затонули… Ну, ты меня понял. Ближе всего к основному миру Земля-2 и Земля-3. Между ними есть несколько перемычек, со всеми остальными Земля-1 сообщается только энергетически.
Кот немного помолчал и предложил свернуть в парк — дескать, там разговаривать удобнее. Я согласился; мы устроились на лавочке, я с облегчением опустил на нее громоздкие и не слишком легкие пакеты.
— Перемычка — это такое место, в котором из одной вероятности можно перейти в другую. Например, улица Странная, дом 13 — перемычка, она существует одновременно на Земле-1, Земле-2 и Земле-3. Поэтому здесь три 13 дома, но мы можем перемещаться между этими тремя домами. Эту перемычку активизируют люди 3 или 2 вероятности, а вот перемычку на Бермудах — местные, вот и вываливаются в нашем мире в курортный сезон, очень весело получается… — кот совсем невесело хмыкнул. — Переходят только живые. Поэтому Вик остался здесь. Он думал, что успел перейти, поэтому пугал всех жителей комнаты, думал, что его кто-нибудь выведет… мы сами покинуть место смерти не можем, — пояснил он, на мгновение прервав очень меланхоличную речь. Теперь, когда он нарочно не мурлыкал через каждое слово, он оказался обладателем очень приятного, но грустного и серьезного баритона. — А я не ухожу, мне жаль оставлять Вика одного.
— А можешь мне Землю-2 показать? — загорелся я. Вот это будет идея, я по своим путешествиям за неделю роман напишу!
— Не имею права по Конвенции. Вот Вик мог бы сочинить что-нибудь правдоподобное, он инспектор, в "особых случаях" имеет право… А я так — кот, приблудный элемент, меня даже сюда выпускать не хотели. Дескать, натворю чего, всех перепугаю, а конторе потом расхлебывай… Хотя я, — тут же поправился Барсик, поняв, что, на месте конторы, я бы тоже его никуда не выпустил — такого выпустишь, он всю Вселенную на уши поставит, потому что у него блоха завелась, — очень ответственный и умудренный жизнью…
— Ну-ну, — хмыкнул я, вытаскивая из пакета французскую булочку и надкусывая — от барсикова рассказа почему-то сразу очень захотелось есть.
Кот немедленно потребовал и ему дать хоть сметанки. Я заявил, что переводить на него диетический продукт прямо на улице будет подозрительным и предложил пойти домой.
— А разговаривать со мной, значит, не подозрительно!
— Мало ли, больной сумасшедший человек, у него меланхолия, с котами разговаривает, — усмехнулся я (я одно время, когда жил еще на Старосельской, в большом розовом доме в семнадцать этажей, был знаком с таким чудаком — он утверждал, что кот все понимает, а он сам читает ответ по выражению кошачьей морды и даже демонстрировал мне свое умение; мне казалось, что на самом деле коту смертельно скучно, но он боится оставлять дедка и остаться без колбасы).
— Но я же тебе отвечаю!
— Если прохожий услышит и это, он решит, что у него у самого глюки. Пойдем домой. Тут сметану все равно не открою.
Кот фыркнул и спрыгнул со скамейки. Я с преувеличенным кряхтением подхватил пакеты. Барсик предложил свою посильную помощь в перетаскивании рыбы прямо в зубах, коя была с благодарностью отвергнута.
До родного тринадцатого дома мы дошли в молчании. Кот, гордо задрав хвост (наверное, на сметану обиделся), независимо трусил впереди.
— Я не обижаюсь, — немедленно заявил кот. Ситуация уже была настолько ирреальной, что я забыл спросить, откуда он знает, о чем я думаю. — Просто вдруг на тебя кто-нибудь нападет?!
— И чем же ты мне поможешь?.. — давясь смехом спросил я, пытаясь придать лицу серьезное выражение.
— Я нападу на них в ответ, — гордо сказал Барсик, явно удивленный, что такой взрослый дядька не понимает таких элементарных вещей. — И выцарапаю им глаза, чтобы неповадно было!
— А потом тебя усыпят, как бешеного.
Кот задумался и замолчал.
В дверях я столкнулся с Настей, младшей дочерью хозяйки квартиры, миловидной голубоглазой блондинкой, весьма и весьма хорошенькой. Насте был уже двадцать один год, но при этом выглядела она на семнадцать, обладала слишком уж девчачьей тонкой фигуркой — впрочем, довольно приятной, — и ростом "метр с кепкой". Особенно мне нравились ее глаза — яркие, иссиня-черные, с легким фиолетовым отливом по краю радужки.
Настя как раз возвращалась из магазина с объемистой коробкой с новыми босоножками. Странно, что я не заметил ее раньше — обувной в том же здании, что и облюбованный мною "минигиперсупермаркет", и приличная дорога здесь всего одна, да и та довольно кривая.
