Иван Валеев - На берегу реки
— Что такое «лодка»?
Роберт на мгновение опешил. Женщина не выглядела слабоумной, а предполагать, что она прикидывается, почему-то не хотелось.
— Вот это, — он на мгновение отвернулся, указывая на окончательно потерявшую форму лодку, — она…
Женщина пропала. Зато снова появилась кошка. Она сидела, умываясь, под сосной. Ее, похоже, лодки не интересовали. И Роберт со своим пропавшим сыном тоже.
Но стоило Роберту сделать шаг, как кошка вскочила и кинулась вперед. Она скользнула чуть влево и, подскочив, врезалась лбом человеку точно в солнечное сплетение.
У Роберта потемнело в глазах. Удар был силен, гораздо сильнее, чем можно было ожидать от кошки.
— Что с вами? — спросила женщина.
Она встала рядом, наклонилась и заглянула ему в глаза.
— Кошка… — с трудом выдохнул Роберт.
— По-моему, вам сейчас лучше присесть, — женщина взяла его под руку и подвела к «стене». — Пойдемте.
— Куда?
— Туда.
И она шагнула в стену, втаскивая Роберта за собой.
Часть третья
— Роберт! Роб! Марк! Ау-у!
Ника брела по тропинке. Мужа не было уже минут двадцать — казалось, что больше, много больше, но здесь Ника своим ощущениям доверяла меньше, чем карманным часам дяди Виланда, — сидеть без дела было невыносимо, и она отправилась по той же тропинке, что и Роберт, оставив Анку на попечение Виля и его дочерей.
— Роберт! Маркер!
Заблудиться было совершенно немыслимо. И так же немыслимо было потерять след. Мужчины словно нарочно понаоставляли кучу свидетельств своего прохождения по лесу.
— Марк! Роберт, вы где?! Мальчики, хватит прятаться! Надоело!..
Куда же они могли подеваться? Даже в сумерках…
Ника резко остановилась. Она часов не носила и проверить, сколько времени сейчас, не могла, но когда она уходила от костра, еще не было и трех часов пополудни, и для сумерек было еще рановато…
Ника повела плечами, разгоняя бегавшие вдоль позвоночника мурашки. Морок. Она уже имела с ним дело несколько раз. В основном, конечно, в рамках тренировок, но и в условиях реальных операций тоже. Неприятно. Значит, уверенной ни в чем быть нельзя. Неизвестно, насколько этот морок глубокий…
Во всяком случае, Виля сюда тащить не следует точно. А жаль.
— Роберт!!! Марк!!!
Весло Ника обнаружила шагов через пятнадцать после того, как заметила морок. Оно висело среди ветвей, слегка искривленное, и дотянуться с земли до него не было никакой возможности, а лезть на дерево очень не хотелось. В конце концов, не такая это сейчас необходимая вещь… Разве что интересно: как оно туда попало и почему погнуто?
Решив оставить эти академические вопросы на потом, Ника зашагала было дальше — и удивленно уставилась на стоящие вплотную друг к другу деревья. Сначала она решила, что и это тоже морок, однако, подойдя ближе и осторожно коснувшись пальцами одного из стволов, вынуждена была признать, что если это и иллюзия, то очень уж качественная.
— Роберт! Эй!
— Не кричите, пожалуйста.
Ника дернулась и развернулась спиной к стене.
— Кто здесь? — кулаки сами собой сжались, взметнулись вверх и замерли на уровне глаз, ноги чуть согнулись в коленях.
— Я ведь попросила — не кричите, пожалуйста.
Женщина вышла из-за стоявших стеной деревьев. Широкоплечая, высокая, грубоватая, в джинсах и рубашке и без обуви. Она спокойно окинула взглядом стоящую в боевой стойке Нику и покачала головой.
— Кто вы?
— Я здесь живу, — женщина пожала плечами.
— Но все-таки…
— Могу я предложить вам чаю? — спросила вдруг незнакомка. — Там и поговорим. Заходите, — и она скрылась за стеной.
Ника, опустив все еще сжатые кулаки, проследовала за ней — и остановилась. Ничего, напоминающего вход, в «стене» не было.
— Эй! Вы где?
— Прошу прощения, — женщина опять возникла откуда-то из-за угла, — все время забываю… Сюда, пожалуйста.
Ника сделала еще несколько шагов — и увидела лодку. Вернее, то, что от нее осталось: желто-красные клочки резины, развешанные на кустах подобно праздничным украшениям.
— Что?.. Что здесь случилось?
— Ничего серьезного, — отозвалась женщина. — Пойдемте.
Она взяла было Нику за локоть, но та отдернула руку.
— Нет!
— Вы ведь кого-то искали? Роберта и Марка, так? — и, не дожидаясь ответа: — Пойдемте же!
Цепкие пальцы с ненакрашенными ногтями аккуратно сжались на плече Ники, и женщина подвела ее к стене вплотную.
— Смелее.
Ника глубоко вздохнула и шагнула вперед первой. На мгновение она оказалась в кромешной тьме, рванулась вперед…
И оказалась в жилище незнакомки. Оно состояло из одной-единственной комнаты, обстановку которой составляли маленький очаг, пара крепких трехногих табуреток да что-то, отдаленно напоминающее не то гнездо, не то просто неаккуратную лежанку на полу. А еще… Роберт и Марк.
Они тоже стали частью интерьера. Марк сидел у стены, поддерживая руками и макушкой круглую темно-коричневую столешницу, гладкую на вид и лаково поблескивающую, с лежащей на ней раскрытой книгой — а Роберт стоял над ним и сжимал в высоко поднятом кулаке веревку из нескольких переплетенных лиан, с висевшим над столешницей светильником.
Глаза у обоих были закрыты.
— Что… что с ними?! — Ника вновь обернулась.
— Это их вы ищете? — спросила женщина изменившимся голосом.
Ответить Ника смогла не сразу. Она некоторое время тупо таращилась в совершенно круглые голубые глаза, обрамленные белыми перышками.
Ника отступила на шаг. На левом плече незнакомки сидела большая белая сова. Сама стала чуть ниже ростом и изящнее, ее черные волосы свободно спадали ниже талии, а серые глаза сменили цвет: левый стал янтарным, правый голубым. Скользнув взглядом по фигуре женщины, Ника увидела, что ее правую ногу обвивает длинная черно-зеленая змейка с янтарными глазами.
— А…
— Это их вы ищете? — повторила вопрос женщина.
— Да… Что с ними?
— Они спят. Присаживайтесь.
Ника окончательно растерялась. Момент, когда она могла бы, не раздумывая, напасть, был упущен. Теперь оставалось только принять условия хозяйки дома… Пока. Ника присела на краешек табурета.
— Так что с ними?
— Я ведь ответила вам, — женщина подошла к столу и закрыла книгу. — Напомните мне лучше… Я ведь обещала вам чашечку чая?
— Обещали.
— А вы будете?
— Не знаю. Сомневаюсь… Я бы предпочла уйти…
— Разумеется, в компании мужчин?
— Да.
— Понимаю. Ну что же…
Роберт сделал шаг назад и осторожно, неловко действуя левой рукой, намотал веревку светильника на один торчащих из стены сучков. Марк снял с головы столешницу, стараясь держать ее горизонтально, чтобы книга не соскользнула на пол, и поднялся на ноги, после чего установил коричневый лаковый кругляк на ветвь толщиной в руку, растущей из стены (ветка тут же ухватила столешницу за край). Глаз оба по-прежнему не открывали.
