Игорь Горностаев - Норик
Жирная темно-коричневая грязь нехотя расставалась с колдунской обувкой. Пришлось повторно организовывать зеленую мочалку для финишной обработки старых кожевенных изделий. За этим интересным занятием Норика и застал встречный.
Им оказался молодой человек на кобыле, вероятно, рыжей масти в военной форме. Сам же всадник был голый, если не принимать во внимание черные кожаные полуштаны и щегольские полусапожки с узкими металлическими носками. Как брата кузнеца, мальчика заинтересовали именно железные носы (Норик задумался, как брат бы стал изготавливать эти «подковки»), а не тяжелая броня кобылы, которая была проста как гвоздь, если можно так выразится.
Несведущий читатель удивится: как это Норик распознал под военной формой в лошади именно кобылу, а не коня, например? Почему предположил, что она рыжей масти?
А вот почему. Норик был мальчиком деревенским, и знал, что следом за самцом жеребята не бегают. А тут жеребенок был. А масть, сами понимаете, передается по наследству. Тем более эта порода завсегда была рыжей.
Оставленный без инструкции, как поступить в данной ситуации, Норик застыл с почти готовой травяной мочалкой у сапог Доха, взирая на всадника с раскрытым ртом. На самом деле не рот, конечно. Это Норик так забрало шлема называл.
Колдун сначала отвесил средней глубины поклон наезднику, а потом средней силы подзатыльник Норику, что тот правильно расценил как напоминание о срочности выполнения задания и заработал в режиме «маленький молоток по раскаленному шилу». Мальчику захотелось показать, что он при колдуне не просто так, а для дела. К слову, термин «молоток!» — как похвала — произошел не как сокращение от «молодец», а как сравнение работника с самым шустрым инструментом в кузнеце. Кроме «молоток», в Черноземке говорили еще «веник».
— Я смотрю, ты обзавелся слугой, — весело и звонко рассмеялись сверху.
— Да, — неопределенным тоном отозвался Дох, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь в справедливости столь громкого звания для мальчишки.
— А я вот решил потренировать Громилу. Сегодня первый раз.
— Далековато для первого-то раза, — рассудительно заметил Дох.
— Ну, так подкорми, — все еще весело предложил всадник.
Колдун послушно полез в торбу, покопавшись, вытащил что-то в горсти и скормил животному.
— Сам откуда? — трогая кобылу в шаг, задал вопрос дворянин.
— Из Черноземки. Телок налаживал на повышенные удои.
— Ну, торопись, — посоветовал собеседник уже через плечо, — а то опять дождь пойдет. На этот раз проливной.
Норик тем временем закончил очистку и стоял рядом с колдуном, глядя в след убегающему жеребенку.
— Это сам барон? — робко поинтересовался мальчик, не надеясь на ответ.
Это он спросил не о жеребенке, конечно. У Норика так бывало: смотрит на одно, а думает совсем про другое.
Колдун, пошедший дальше, все же нехотя отозвался:
— Младший сын. Ронгемонд.
Кому-то покажется странным, что мальчик никогда не видел барона. А зря. На самом деле ничего странного. По дому полно занятий всяких. Еще не хватало кусок дня терять на всякую ерунду. Видел Норик короля на картине, но и то при случае бы не опознал. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно. Пусть живёт долго, и пусть с ним ничего эдакого, необходимого для последующего опознания, не случится.
Спустя некоторое время Дох, не останавливаясь, вздумал говорить. Норику, дабы расслышать слова, пришлось сократить расстояние с ним до не почтительного, идти практически рядом.
— Дождь, в самом деле, сейчас пойдет. У тебя в сумке есть, что может промокнуть?
Норику подумалось, что если чего у него промокнет, то колдун заклинанием остановит дождь, поэтому сразу сознался, что хлеб, соль и чистая одежда намочатся обязательно.
Снова Дох поступил вовсе не так, как ожидал Норик. То на вопросы отвечает, то сапоги заставляет чистить. Вот и теперь, вместо того, что бы предотвратить дождь, колдун вытащил из торбы кусок ткани небесного цвета, и сверху набросил на сумку мальчика.
— О чем думаешь? — Задал вопрос Дох, продолжая путь.
Мальчик решил, что мысли, связанные с будущей специальностью, должны приветствоваться и ответил:
— О драконах.
— Вот как? И что ты про них думаешь?
— Жаль, что на них больше не воюют.
— А тебе бы хотелось на них воевать?
— Посмотреть хотелось.
— Я видел, как сражались на драконах.
Какое-то время шли молча.
— Когда полководцы приручили первых драконов, они одерживали легкие победы. Эти полководцы жили на южных островах. И воевать слишком далеко от родного острова никто из них не собирался. А когда все же собрались, то на материке оказались готовы к этому.
— Стрелы со странным серебром?
— В первую очередь сами драконы. Они не дерутся друг с другом. И никак нельзя побороть упрямство дракона в этом.
— А откуда у них огонь?
— Ну, их перед боем кормили специально, что бы газов побольше в мешках скапливалось, и с детства тренировали при выдохе этого газа зубами клацать. Зубы у них искры высекают. Четыре мешка — вот за день дракон может четыре струи огня пустить. Но он у них не очень жаркий.
— А маленькие драконы бывают? Которые гнилыми яблоками питаются?
— Всё, отстань.
Норик отстал на прежние полтора метра. Мечтать надоело. Решил попеть. Не в слух, конечно, а как бы про себя. Первая песня — военный марш. Его мальчик от отца слышал. А папаша выучил марш в Смешливом замке, куда попал в составе штрафного отряда за мародерство.
Пора, барон, заря не зря полощется
Каймою алой на плаще ночи.
И граф просил (барон, не надо морщится),
Что б вам не надевали сапоги.
А что б надели замшевые туфли,
А что б надели бархатный камзол!
Пора барон, а мы пока что букли
На парике расчешем на пробор.
Пора, барон, уж золотеет небо,
А под окном волнуется народ.
Им граф назавтра обещает хлеба,
Ну а сегодня — зрелище дает.
Пора, барон, вас ждет брат графа в маске,
Ему лояльность надо подтвердить,
Ах, Боже мой, какие в небе краски!
Вам белого или кагор налить?
Пора, барон, все звездочки потухли,
А вот шаги, наверное, эскорт.
Пора барон! Не велики ли туфли?
Пора барон, идти на эшафот.
Пора, барон, уж золотеет небо,
А под окном волнуется народ.
Им граф назавтра обещает хлеба,
Ну а сегодня — зрелище дает.
Раза четыре пропел — надоело. А петь больше оказалось нечего. Только грустные, тягучие песни лезли в голову. Для подбадривания в дороге непригодные. С неба стало накрапывать. А с севера — темнеть. Уже ночь скоро.
