Кристофер Раули - Чародей и летающий город
Наконец мэр вновь обрел способность говорить; правда, в его хриплом голосе звучали рыдания:
– Знаю, молодой человек, я должен вас поблагодарить, но, простите мне мои слова, лучше бы вы оставили меня умирать. Мне теперь незачем жить. Мы станем вечными рабами этого треклятого чародея.
– Ну-ну, уверен, все не так уж плохо, – сказал Эвандер.
– Отнюдь, отнюдь… – Мэр поднялся на ноги и заковылял прочь, к рыбному рынку, оставив Эвандера и Косперо одних на площади. Внезапный порыв холодного ветра взвил в воздух дохлых насекомых и обрывки шерсти с мостовой возле ткацких лавок.
– Не нравится мне это, – заявил Косперо. – Вернемся-ка на корабль.
Кассимцы быстро зашагали по пустынной улочке в сторону гавани, где стоял на якоре «Крылатый торговец», и ледяной ветер неотступно дул им обоим в спину.
Глава 2
елать в мрачном Порт-Тарквиле было нечего, поэтому с первым лучом солнца «Крылатый торговец» снялся с якоря и отошел на несколько миль в море, чтобы миновать неглубокие прибрежные воды вдоль Торментары. Корабль, как прежде, легко шел по волнам с теплым южным попутным ветром. Громада Баканского мыса осталась позади.
Днем моряки ловили серебристую рыбу тонто – она как раз мигрировала по мелководью, – и им посчастливилось поймать несколько красавиц-рыбин длиной больше трех футов.
Вечером команда запивала жареную рыбу тонто остатками темного вина, купленного в Зеуксаде. Когда вино кончилось, а песни отзвучали, Эвандер направился к своей подвесной койке – его дежурство начиналось нескоро, после третьих склянок, перед рассветом.
Эвандер спал, а с юго-востока вставала луна. Этой ночью она была зловеще-желтого цвета; казалось, по небу катится старая отполированная кость. Когда луна приблизилась к зениту, Эвандер беспокойно заворочался в койке и принялся стонать, а затем корчиться и чесаться.
Юноша проснулся. Пот ручьями катился по лицу, стекая по телу на пол. Стеная и пошатываясь, бедняга выбрался по ступенькам наверх, побуждаемый непонятным желанием выйти наружу, в ночь.
Яркий лунный свет, заливавший палубу, ускорил действие заклинания. Юноша закричал от резкой боли и стал биться в судорогах, кожа его утолщалась, сбиваясь в бугры. Он весь словно горел в огне.
К этому времени вся команда, включая Косперо, собралась на палубе вокруг больного.
– Что с парнем? – спросил рулевой Борго.
– Не знаю, – ответил Косперо с тревогой в глазах.
– Это месть чародея, – заявил Хэрнэр, видевший, как Эвандер проявил милосердие на площади в Порт-Тарквиле.
– Тут не без колдовства, – перешептывались остальные.
Моряки Мерасского моря отличались крайним суеверием.
– Не следовало ему вмешиваться, – проворчал кто-то.
Кожа Эвандера претерпевала дальнейшее преображение. На ней образовывались шишки, проступали серые пятна и появлялись складки, а сам юноша беспомощно извивался на палубе.
– Он превращается в чудовище! – заорал Борго. – Посмотрите на бубонные язвы у него на коже.
– Он станет пить нашу кровь по ночам, – истерически выкрикнул другой матрос.
– Довольно! – резко оборвал его Косперо.
– Зовите капитана, – завопил Борго. – Надо выбросить чудовище за борт, пока оно не погубило нас всех!
– Заткни пасть! – прорычал Косперо, стоя со сжатыми кулаками над распростертым на палубе юношей.
Пришел капитан. При виде грубой, шишковатой серой кожи с наростами, обезобразившей грудь и плечи юноши, Инндиби помрачнел. Он склонился и внимательно посмотрел на Эвандера – по лицу бедолаги стекал пот, оно было красным, но черты не изменились.
– Что с тобой? – пробормотал капитан. – Что все это значит, во имя всех тайн мира?
Он пощупал странную толстую кожу на плече юноши.
– Проклятие! На ощупь как крокодилья!
– Что за мерзость! – воскликнул Борго.
Косперо налетел на рулевого:
– Заткнись, дьявол тебя побери!
Борго сделал обманное движение и локтем ударил Косперо по лицу. Тот в ответ нанес резкий удар ногой и отбросил Борго к грот-мачте. Рулевой выхватил нож и прорычал:
– Ты меня достал, ублюдок кассимский!
У Косперо ножа под рукой не было, и он попятился.
С треском опустив свою трость на палубу, вмешался капитан:
– Никаких драк на борту моего судна!
Эвандер застонал и перевернулся на спину.
– Вся кожа горит. Помоги мне, Косперо!
– Мой принц… – Косперо дико огляделся и бросился за ведром с водой.
– А я говорю – надо бросить его за борт; это остудит его огонь! – вопил Борго.
– Не ты здесь отдаешь приказы! – неистовствовал помощник капитана.
– Действительно, Борго, – проворчал Инндиби. – Знай свое место. Капитан этого корабля – я.
– Избавим его от мучений, а заодно бросим за борт и другого седимца. Ничего, кроме опасности для нас, от них не дождешься. Так было с самого начала.
– Ну же, рулевой, они заплатили хорошие деньги, чтобы плыть на нашем корабле, ты же помнишь, – горячо возразил Инндиби.
– Эти деньги уже потрачены. За борт их!
Остальные матросы громко заворчали.
– Быстрее, иначе и нас настигнет ужасное проклятие чародея, – торопил Борго.
Капитан мрачно взглянул на готовую взбунтоваться команду:
– Довольно этой болтовни.
И тут внезапно на корабль налетел порыв ледяного ветра. Снасти заскрипели, в темноте что-то громко хлопнуло, и крышка палубного люка с треском упала. Несколько человек в ужасе закричали.
– Чародей до всех нас доберется! – заорал Хэрнэр.
Капитан Инндиби тревожно посмотрел в небо. Внезапно что-то на минуту закрыло звезды прямо над его головой. Команда вновь в панике завопила.
Не обращая на это никакого внимания, Косперо вернулся с ведром воды и окатил горящую кожу Эвандера. Юноша благодарно застонал и попытался сесть.
И тут над кораблем вспыхнул пурпурный огонь и обрушился на грот-мачту. Матросы потеряли головы и, оттеснив капитана Инндиби, бросились на Косперо и Эвандера.
Отчаянно защищаясь, Косперо уложил рулевого на месте. Но тут же сверкнул нож, и преданный слуга тяжело опустился на колени.
– Не дайте его крови пролиться на нашу палубу, – предостерег кто-то, и в мгновение ока раненого подняли и швырнули за борт. Через минуту второго чужака бросили следом.
Сначала вода смягчила жжение в коже на плечах и груди. Вынырнув на поверхность, Эвандер приказал себе забыть о боли и принялся искать Косперо, снова и снова безрезультатно выкрикивая его имя.
