Юморист - Волшебник по вызову
Эомеру же советы Червеуста не нравились.
По последнему совету Червеуста, например, король признал всех чужестранцев в Рохане подозрительными личностями и заключал их под стражу, а то и выдворял из своих владений. По предпоследнему совету, кары против чужестранцев удивительно диссонировали со смягчением мер против орков. Эомер, вступив с ними в бой, фактически нарушал закон.
Кроме того, Червеуст не скрывал своей неприязни к Гендальфу и только из вежливости не плясал от восторга после его смерти, и Эомеру это не понравилось.
— Праздновать над трупом своего врага неприлично, — изрек Эомер. — Гендальф, как ни разнились наши взгляды, всё же был достойным воином.
— Разве разнились ваши взгляды, о достойный Эомер? — спросил Арагорн. — Разве Гендальф был вашим врагом?
— Он был волшебником, а это уже подозрительно, — отрезал Эомер. — Все волшебники — темные личности. Приехали сюда из‑за Моря, и что им там‑то не сиделось, и привезли свои склоки с собой! Как спокойно было в Рохане, пока не было рядом ни Мордора, ни Гендальфа, ни Сарумана! Здесь царил мир и покой. Но нет, они явились и затеяли между собой эти орочьи войны! Они воюют, а гибнем мы. Червеуст говорит, правда, что волшебники уже сговорились вернуться за Море, откуда пришли. Им здесь тесно, и они строят корабль, чтобы уплыть назад… По мне, поскорей бы они убрались обратно!
Гимли покосился на Северуса, который слушал речи роханца с непроницаемым лицом.
— Ты прав, мне не нравится ваш Червеуст, — сказал Гимли. — Его наветы на волшебников лживы! Не все волшебники творят зло, а Гендальф всегда помогал людям!
— Гендальф являлся, как с неба падал на голову, — возразил Эомер. — Неожиданно, никого не предупреждая… Никого не спрашивая! Являлся, распоряжался тут, словно он король Рохана, на все вопросы вместо ответа усмехался таинственно: мол, только выполняйте, как я сказал, а знания придут потом; ничего не объяснял и в самый неподходящий момент исчезал!
От него были одни неприятности. Он постоянно втягивал нас в какие‑нибудь войны! В свои войны с Саруманом — какое нам дело до его стычек, до его Сарумана? Как будто в том, что этот злодей Саруман объявился на нашей земле, виноваты мы.
— Однако, о Эомер, он объявился, и его война стала людским делом, — промолвил Арагорн.
— Да и Гендальф был того же пошиба! Они с Саруманом и Сауроном прибыли сюда на одном корабле, — мрачно сказал Эомер. — Мы их не звали! Да, они явились и стали втравливать нас в свои дела, стали убивать наших людей, отбирать наши земли… Очевидно, они считают нас своими игрушками, раз имеют свою проклятую волшебную силу, которая делает их сильнее нас?
— Воистину ваш Червеуст — опасный человек, — сказал Арагорн. — Уста у него ядовитые, речи змеиные!
— Но он говорит правду! — воскликнул роханец.
— Мне кажется, мы слишком много сил уделили спору о волшебниках, — мягко заметил Леголас. — Мы чуть не дошли до драки. Негоже спорить нам, союзникам, и с таким достойным, как маршал Эомер, человеком. Мы поняли твою позицию, о Эомер, но и ты пойми, что мы не можем согласиться с тобою. Мы были друзьями Гендальфа и глубоко скорбим о его смерти.
Роханец сразу остыл.
— А нам не о чем скорбеть, и одним волшебником меньше — значит, что земля будет без него чище, — громко сказал один из спутников Эомера.
Надо сказать, что Гимли в течение всего спора задавался одним вопросом: когда же заговорит маг Северус. Но маг упорно молчал…
Однако, сейчас спор закончился и собеседники передыхали. Воспользовавшись паузой, маг пристально посмотрел на Арагорна.
Через мгновение Арагорн обернулся к нему, задумался и кивнул.
Тотчас волшебник, что на всё время спора продержался в стороне, вышел вперед.
— Мое имя Северус из Хогвартса, о Эомер, и я тоже волшебник, — возвестил он. — И я должен передать тебе кое‑что для твоего короля Теодена. Ты прав, Червеуст открыл вам истину… но не всю. Он сказал, что Гендальф покинул нас в копях Мории, но умолчал, что Гендальф должен вернуться. Дела Гендальфа в этой войне не закончены, и скоро он снова вступит в бой. Он намерен сокрушить Сарумана и изгнать с ваших земель навсегда. Я надеюсь, что король Теоден найдет эти новости полезными!
Эомер посмотрел на собеседника как на умалишенного.
— Червеуст сказал нам, что Гендальф умер! — воскликнул он.
— Червеуст сказал, что он умер? Значит, а я заявляю, что он воскреснет, — ответил Северус. — Чему ты удивляешься, достойный Эомер? Гендальф же волшебник. Волшебникам положено творить чудеса!
Когда пораженный последней новостью Эомер и его дружина уже скрылись в дали, Гимли решил, что Северус не разочаровал его. Он много молчит, но если заговорит, то каждым словом разит наповал. Эомер был им повержен.
Роханских коней, троих против четверки претендентов, разделили так:
Конные: Арагорн, Леголас и волшебник;
Пеший: Гимли, который наотрез отказался иметь дело с лошадью.
Леголас с трудом уговорил гнома сесть вторым в свое седло.
— Имел ли ты раньше дело с конями, о Северус? — спросил Арагорн.
— Только с крылатыми, — буркнул волшебник.
— С крылатыми! — повторил Леголас.
— С тестралами, драконами и гиппогрифами.
Спутники Северуса вежливо подождали, пока он соизволит объяснить, кто такие тестралы и гиппогрифы, но он не соизволил.
— Не знаю, каковы на вид тестралы и гиппогрифы, о благородный Северус, ибо здесь они не водятся, — сказал Арагорн. — Но с драконами ты можешь встретиться. Говорят, назгулы Мордора теперь летают на драконах.
— Северус благодарит тебя, о Арагорн, и клянется при первой возможности угнать дракона у какого‑нибудь назгула, — пошутил Леголас.
Все засмеялись, только Северус даже не улыбнулся.
Конь Северуса и его будущий всадник посмотрели друг на друга с нескрываемым отвращением, вздохнули и смирились.
До конца дня Хранители проехали еще 6 лиг, и для неопытного всадника Северус держался в седле сносно и даже успешно. Успешно, ибо его неловкость не сильно задерживала отряд, и достойно — без малейшей жалобы.
Благодаря чудесным коням, к вечеру отряд устал меньше, чем обычно.
Вполне довольные тем, как много и легко они успели за день, Хранители сделали остановку на ночь.
На ночном привале, отведав как обычно ужина и волшебных зелий (а маг Северус сварил сегодня для себя еще одно, и Хранители посчитали, что это какое‑нибудь зелье для верховой езды), гном и эльф развлекли себя разговором.
Они любовались звездным небом, дневная усталость не мучила, спать не хотелось…
— Я весь день думал об этих оскорблениях волшебников, что прокричал Эомер, никак они не выходили у меня из головы, — признался Гимли.
