Андрей Легостаев - Трон Валузии
Почти все гости не впервые оказались за царским столом и уже привыкли к лаконизму его тостов. Все в один голос вторили: «Да будет славиться имя Хотата в веках!»и приложились к серебряным кубкам из древнего сервиза валузийских царей. Не все, подобно могучему атланту смогли одним залпом осушить столь приличную порцию холодного терпкого вина, но отпить хотя бы до половины каждый посчитал своим долгом.
Кубки звякнули о дерева стола, гости потянулись к огромным серебряным блюдам с искусными яствами, над которыми с самого восхода солнца трудилась целая армию опытнейших царских поваров.
Кулл поставил царский кубок на стол, но даже не посмотрел на золотую тарелку, полную заботливо уложенными рабами изысканнейшими закусками.
Семь человек дружно встали в разных концах огромного пиршественного зала.
— Да будь ты проклят, мерзкий узурпатор, убийца царя Борны, в чьих жилах текла благородная кровь древних владык Валузии! — с пафосом воскликнул старик с длинной седой бородой.
Веселые возгласы в зале мгновенно затихли, все посмотрели на седобородого, по гербу узнав в нем одного из аристократов города Грелиманус, что у дальних юго-восточных границ Валузии.
— Радуйся, изверг, последние минуты! — продолжал старец. — Сейчас ты умрешь и будет на то воля великих древних богов, которых ты оскорбил, оставив их имена в беспамяти и прославляя лишь одних Валку и Хотата, которые были лишь дальними потомками великих богов, покровительствовавших Валузии. Ты испил чашу терпения до последней капли и гнев древних богов пусть обрушится на тебя, поганый варвар, выходец из разбойничьей Атлантиды. И пусть мучения твои перед смертью будут ужасны!
Мрачная тишина повисла в просторном зале, до того полного радостных воскликов и женских улыбок.
Кулл смотрел на старика, прищурив глаза, вспомнив, как на редких советах, на которые этот аристократ соизволял явиться, он всегда был источником свар и нудных споров. Кулл давно хотел прихлопнуть его могучей ладонью, как надоедливую козявку, и лишь уважение к сединам не позволяло царю исполнить желаемое.
— Ешьте же, гости проклятого древними богами тирана, пришедшие поклониться и возрадовать узурпатора. Ешьте эти яства, потому что это последнее, что вы видите в своей жизни! Вино было отравлено божьим провидением, рука человека лишь направлялась им, и не успею я договорить, как все вы падете от праведного гнева истинных богов!
Раздался женский визг, кто-то в ужасе бросил прямо на стол серебряный кубок, разбрызгивая изысканное вино, кто-то отпрянул, опрокинув резное кресло, кто-то бросился к дверям в сад, на воздух, чтобы стошнило, а кто-то замер, не в силах пошевелиться, словно высеченная из белейшего мрамора статуя.
Праздничный зал вмиг наполнился страхом, криком и тревогой, точно сама смерть явился требовать свое место за накрытым столом.
Посол пиктов в Валузии Ка-ну, посмотрел на вполовину опустошенный кубок в своей руке, и, верно подумав, что раз все равно умирать, то хоть перед смертью урвать еще чуточку удовольствий, бесстрашно влил в себя остатки вина.
— Успокойтесь! — перекрыл крики ужаса мощный уверенный голос царя. — Я не позволю никому в мире напоить моих гостей отравленным вином. Я сам пил, вот мой пустой кубок, но я здоров, как всегда — смотрите на меня!
Все, словно зачарованные звуком его спокойного голоса, посмотрели на царя.
На лице Кулла не было ни малейшего признака тревоги или волнения.
Потихоньку все успокоились, лишь седобородый грелиманусец, гневно тыкал в царя скрюченным от старости пальцем, унизанным перстнем с благородным черным опалом.
— Будь ты проклят, варвар, ввергающий древнюю Валузию в пропасть распутства и порока, изверг! Да будет проклято имя твое и потомков твоих до самых последних времен, когда всю землю скуют вечные льды и замрет всякая жизнь. Сгинешь ты все равно, мучимый страшными огненными болями и кровь твоя по капле ссохнет и тело сморщится до клочка никому не нужного пуха!
— Келькор! — не обращая внимания на проклятия старца, позвал царь. — Взять его под стражу. Вы наблюдали, кто не пригубил из бокалов, всех заметили?
— Да, мой царь, — склонился в поклоне военачальник Алых Убийц, — Восемь человек после вашего тоста в честь великого Хотата, поставили свои кубки на место не коснувшись губами вина.
— Садитесь на места, гости дорогие, — обратился ко всем присутствующим царь Валузии. — Вино была предусмотрительно заменено — вы пили неотравленный напиток и, надеюсь, по достоинствам оценили его бесподобный вкус. Но все вы могли действительно корчиться сейчас в предсмертных муках, поскольку злоумышленники подло отравили вино, приготовленное на сегодняшний пир, собираясь отправить в Царство Теней меня и моих друзей, собравшихся здесь. Чистая случайность, а скорее милость великого Хотата, чей день мы сегодня празднуем, уберегли нас от неминуемой смерти. И сейчас мы допросим злоумышленников, целиком выдавших себя, поскольку не пригубили вина, которое, как они думали, было отравлено. А пока пусть рабы наполнят кубки вновь и выпьем за Хотата, уберегшего нас от жуткой и бесславной смерти.
— Слава великому Хотату! — искренне вскричали гости, поистине чудом избежавшие смерти.
Все с ненавистью смотрели на седобородого старца и еще семерых людей, которых Алые Убийцы, подталкивая мечами, подвели к царю для суда скорого и справедливого.
— Смерть подлым отравителям! — кричали даже те, кто всей душой жаждал гибели царю-атланту. Отравить-то ведь хотели не только Кулла, возможно и заслужившего такую смерть, но и всех, собравшихся сегодня в этом зале.
Плененных злоумышленников подвели к царю.
Шестеро холеных мужчин в богатых одеждах, забыв всю гордость и тени прославленных предков, бухнулись пред Куллом на колени, вымаливая пощаду, крича, что это лорд Сан-Сан — все шестеро дружно указывали дрожащими перстами в сторону седобородого старца — заставил их принять участие в богомерзком преступлении.
Разоблаченные отравители, растеряв весь свой лоск, готовы были рассказать в полном молчании присутствующих о всех злокозненных замыслах. Они, перебивая друг друга, поведали, что Сан-Сан, всего лишь слуга Тулсы Дуума и древнего повелителя змей, которые забыли о давней вражде, ополчившись на общего врага — царя Валузии, Кулла.
Пленники кричали, вымаливая пощаду, такое, во что было просто трудно поверить, что в голове не укладывалось: о многоярусном подземном храме, о приношении в жертву мерзкому Змею, поселившемуся в подземельях под Грелиманусом, невинных младенцев, о том, что Змей в человечьем обличье пожирает еженощно самых красивых и знатных девушек, что все жители околдованы и уже и не люди даже, а подчиняющиеся воле двух злых чародеев зомби.
