Наталья Баранова - Оборотень
И лишь поклонившись на прощание, я посмела вопросительно взглянуть в личико своей провожатой.
– Мессир Аниду, – проговорила она негромко, – очень значительная фигура на Эвире. И пусть он, фактически, воспитанник моего брата, лучше ему не перечить и оказывать всяческое уважение. Испорченный мальчишка, – вздохнула Хариэла, – Ужасно любит лесть и не терпит малейших уколов по самолюбию. Остерегайся обидеть его.
– Он так опасен?
Хариэла посмотрела на меня, как на дурочку. Накрутив локон на тонкий пальчик, она изучала меня не менее пристально, чем этот самый Аниду несколько минут тому назад.
– Ты хорошенькая, – заметила она снисходительно. – Очень хорошенькая, а мессир Аниду не пропустил ни одной смазливой мордашки, ни одной юбки. Ему лишь двадцать лет, а о его похождениях слагают легенды.
– Герой – любовник, – улыбнулась я.
– Он сын покойного Адмирала, – заметила Хариэла. – И ему в наследство досталась старая гвардия его папочки. Никто никогда не посмеет ему отказать, потому что представляет последствия. Этот юноша может отравить жизнь кому угодно. Разумеется, это – меж нами. Единственное – он до дрожи боится оборотней. Один из вас унес душу его отца. Так что, считай, благодаря мне ты избежала участи наложницы. А она незавидна.
– Откуда ты знаешь? – проговорила я недоверчиво. Эта куколка рассуждала о таких вещах, о которых, мне казалось, и знать не могла.
– Официально, я – его невеста, – заметила Хариэла, надув губки. – И буду его женой. А хорошая жена должна знать привычки и характер мужа.
– Лучше быть вдовой, чем женой такого мужа, – буркнула я себе под нос.
Хариэла вновь одарила меня загадочным взглядом. Видимо, мир Эвира совершенно не был похож ни на один миров Атоли, во всяком случае, я была сбита с толку, дезориентирована и никак не могла понять, на какие такие грабли наступаю в десятый раз. В любом случае, грезы таяли. Этот мир, полный неги не казался мне раем, как несколько минут назад.
– Я предпочла б вообще не выходить за него замуж, – вздохнула Хариэла. – К сожалению, мне от свадьбы не отвертеться. Впрочем, не думаю, что Аниду мечтает связать себя брачными узами. Но на этом настаивает мой брат.
Я вновь посмотрела на нее. Странное дело, когда я только увидела ее, так меня переполнили яд и насмешки. А сейчас эта девушка не только вызывала симпатию, я уже готова была ей покровительствовать. Хотя, мне самой не помешало б ее покровительство.
– Расскажи мне о вашем мире, – попросила я.
– А что рассказывать, – отмахнулась она. – Прилетим – увидишь.
Она была права. Сколько раз, составив себе представление о мирах по рассказам людей, я вынуждена была его менять по прибытии на место! И все ж меня распирало от любопытства.
– Хариэла, – настойчиво повторила я, – но хоть что – то ты мне рассказать можешь?
– Нет, – твердо проговорила девушка. – И лучше не спрашивай ни о чем. А то я пожалею, что вообще сохранила тебе жизнь. Понимаешь?
Вот теперь, я начинала что-то понимать. Заступничество высокопоставленной особы! Кажется, это могло иметь действие. И потому я жива. Что ж, осталось только понять мотивы, двигающие ею. Но вот это действительно, не безразлично ль?
Тихонечко вздохнув, я поплелась за Хариэлой, с досадой разглядывая достопримечательности корабля. Мне он был уже, по прежнему, не мил. Единственное, чего я желала – укрыться в каюте. Отгородиться от чудес и странностей и уткнувшись в подушку забыть обо всем, погрузившись в негу сна.
Хариэла, казалось, не замечала ни моего дурного настроения, ни моего нежелания продолжать прогулку. Для нее корабль был, едва ль не родным домом, а я – забавной игрушкой, невидалью, заморской птицей. Впрочем, идя за нею, я не забывала ничего и ничего не упускала из вида. Могло пригодиться на будущее.
И ночью, склонив голову на вышитый батист, я думала только о том, что, несмотря на роскошное убранство каюты, на то, что руки мои не связаны, я все равно остаюсь пленницей, птицей в раззолоченной клетке, из которой не выбраться на волю.
Эти мысли не давали мне сна. Я смотрела на потолок, изучая каждую линию замысловатого узора. А еще вспоминался Хариолан. И тогда сердце вовсе теряло покой, то устраивая бешеную скачку, то замирая, словно в предчувствии беды. Я его боялась, как боятся всего непонятного. Я желала, да нет, я жаждала его видеть. Мне казалось – он – то не стал бы отмалчиваться и прятать истину. И потому я сделала следующее…
В ванной я еще раньше заметила небольшое отверстие вентиляционного тоннеля. К тому ж в моем распоряжении были канализация и водопровод, но эти варианты я оставила на «потом». Неприятно перевоплощаться в существо, не имеющее разумных черт, к тому ж чревато… Если слишком долго пробыть в подобном облике, можно ведь и вовсе больше не стать человеком. Изменится матрица разума. Впрочем, долго застревать в подобном облике я не желала.
Я не знала, где его каюта. Я не знала очень многого. И все ж… Вытянувшись в длину, сменив структуру кожи, я скользнула анакондою в этот темный и страшный лаз. Что меня вело? Интуиция? Не знаю. Я просто отдалась на волю чувств, стараясь удержать искры разума под толстым слоем пепла инстинктов. Я хотела, вернувшись, стать сама собою, а не провести остаток жизни в облике страшного гада.
В темном тоннеле сплетались тысячи оттенков разных запахов, смешивались тепло и холод. Я бесшумной торпедой скользила по гладкому металлу. Голоса я впитывала кожей, как и дуновения воздуха. Что меня остановило? Кажется, голос. Дыхание Аниду. И я потянулась на этот звук.
Юнец, что поначалу не казался опасным, был достойной добычей, и я хотела отведать вкус его тайн. Я вынырнула из вентиляции, перекинула гибкое тело на гардину, с которой ниспадали драпировки. Скользнув на пол, я притаилась в углу, еще раз сменив облик. Тени легче всего спрятаться в тени. Вот я и стала хищной тенью, черной пантерой.
В полумраке алькова, на широченной кровати лежали сплетенные страстью тела. Красиво звучит, куда менее красиво выглядит, когда страсть владеет лишь одним. Во всяком случае, моя шерсть вздыбилась, когда я разглядела подробности. Этот юнец, этот белобрысый нетопырь, мразь галактическая попросту насиловал молоденькую девчоночку. С трудом сдержавшись, что б не кинуться на него, я приникла к полу. Кажется, я вволю нахлестала хвостом свои бока, прежде чем этот гаденыш насытился унижением и слезами своей жертвы.
В зрачках моих глаз появилось и застыло презрение. С этого мига для меня Аниду стал чем – то бездушным и неживым, человеком я его считать уже не могла. Вот что имела в виду Хариэла, защищая меня. За это, деточка, спасибо! Долг платежом красен, придет время – оплатим. А пока я смотрела, как, вырвавшись из объятий Аниду, девчонка не знала – радоваться ли избавлению, или просто замкнувшись в себе оплакивать мечты, которые, несомненно, у нее когда – то были.
