Дин Андерссон - Воительница. Сила зверя
— Если уж речь зашла обо мне, — вступила в беседу подошедшая Хальд, услышав слова воительницы, — так вот, я должна сказать тебе кое-что очень серьезное.
— Хальд, ты хорошо придумала подарить Гутрун маленькую лампу с рунами. Дочь в восторге от подарка, — проговорила Песнь Крови.
— Рада это слышать, — кивнула Хальд, — но мне бы хотелось поговорить с тобой о тех двоих, что ты вчера приняла к нам, с ними что-то не так. Их окружает какая-то тайна, проникнуть в которую не способно даже мое волшебство. Я вчера ночью и сегодня рано утром гадала на рунах, но не нашла подтверждения своим подозрениям, однако у меня нет к ним доверия. Кажется, что их окружает магический барьер, неуязвимый для моих чар.
— Может быть, твои опасения связаны с тем, что ты подсознательно узнала их.
— Я их встречала раньше?
— Девять лет назад ты виделась с ними. Это произошло в ту самую ночь, когда ты впервые столкнулась со мной.
Хальд нахмурилась:
— Так это те дети, что сидели вместе со мной в клетке для рабов, они с таким отчаянием искали колдунью, способную воскресить их умершую мать…
— А когда ты им объяснила, что они желают невозможного, мы отдали их на попечение мужу и жене, также освобожденным из неволи.
— В ту ночь я не спросила их имен, — призналась Хальд.
— И я тоже. Но это именно они. Уже несколько лет им приходится жить одним. Их приемные родители умерли. Недавно они узнали, что я возрождаю эту старую крепость, и решили меня навестить. По крайней мере, об этом я узнала из их рассказа, и он мне показался правдивым. Кроме того, я не думаю, что они собираются здесь остаться. Может быть, это рассеет твои сомнения. Ну что, Хальд, я немного тебя успокоила?
Ведьма на минуту задумалась.
— Нет, — твердо ответила она. — Твоим словам я вполне доверяю, но что, если кто-то, используя колдовство, постарался повлиять на твои чувства. Меня не покидает ощущение, что они пытаются что-то утаить. Все же напрасно ты впустила их в крепость.
— Песнь Крови! — позвала Ульфхильда, пробираясь к ним сквозь толпу. — Мне нужно поговорить с тобой. Это очень срочно.
— Конечно, Ульфхильда, но Хальд…
— Я сказала то, что пока сочла нужным сообщить, — перебила ее рыжеволосая колдунья.
— Давай поговорим снаружи, — предложила Ульфхильда.
— Пойдем, если хочешь, но сначала перекусим…
— Потом, — не дав ей договорить, Ульфхильда повернулась и, не дожидаясь Песни. Крови, стала проталкиваться к выходу.
Переглянувшись с Вельгерт и Хальд, воительница недоуменно пожала плечами и последовала за женщиной-ульфбьерном.
— Чую опасность, — без предисловий объявила Ульфхильда, когда они остались одни. — А ты?
— Опасность, говоришь? Нет. Но мысли у меня были в основном заняты днем рождения Гутрун. Хальд не нравятся брат с сестрой, которых я вчера впустила в крепость. И она только что поделилась со мной своими подозрениями, а теперь еще ты.
— Мне они тоже кажутся подозрительными, — призналась Ульфхильда. — От них исходит тревожащий запах. Пробуди в себе зверя, Меченная Рунами. Дай волю его чутью, как я тебя учила.
Песнь Крови нахмурилась, услышав, как ее назвала Ульфхильда. Она впервые встретила женщину-ульфбьерна — Ульфхильду, когда оказалась на острове оборотней. Она искала у них помощи, чтобы вызволить Гутрун, томившуюся в замке ведьмы Тёкк. Но прежде чем люди-волки согласились помочь, они потребовали от нее доказательств стойкости, заставив пройти испытание на особой виселице — знаке бога Одина. Утром ее нашли полуживую. Петля, душившая ее, была порвана и опалена, а вокруг шеи чернели выжженные руны, которые никто не мог прочитать. Позднее, во время решающей битвы сила Одина, переданная ей тогда, позволила Песни Крови превратиться в чудовищного черного зверя. И с того дня Ульфхильда помогала воительнице освоиться с появившимся у нее звериным чутьем.
— Я не могла воспринимать в себе зверя так, как ты, Ульфхильда, — касаясь рун на шее, призналась Песнь Крови.
— Один всемогущий! — нетерпеливо воскликнула Ульфхильда. Она все сильнее ощущала надвигающуюся угрозу. — Я же не прошу тебя обращаться в зверя. Я понимаю твои чувства и больше не настаиваю, чтобы ты в этом упражнялась. Сейчас тебе надо всего лишь в полную силу использовать свое чутье. И советую поторопиться. Вот-вот над нашими головами разразится гроза.
Песнь Крови согласно кивнула, глубоко вздохнула и, ослабив контроль, дала волю скрытому в ней зверю. Она закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться, но почти мгновенно раскрыла их.
— Ты тоже это почувствовала? — поторопилась спросить Ульфхильда.
Встретившись с ней взглядом, воительница помрачнела.
— Да, но лишь на мгновение. Но затем что-то оттеснило это ощущение. И мне снова стало казаться, что все спокойно. Хальд предположила, что колдовство заставляет меня доверять Соль и Мани, а теперь еще и это! Клянусь зубами Фрейи! Ты права, и она также. Жди меня здесь.
Песнь Крови проскользнула в дом, где шло веселье, и вернулась с Гутрун и Хальд.
— Ульфхильда чует опасность, и я тоже, — торопливо объяснила она. — А ты, Хальд, права насчет Мани и Соль. Теперь я хочу, чтобы вы объединили свои магические силы и постарались пробиться сквозь щит колдовства, скрывающего опасность. Торопитесь!
Ведьма кивнула.
— Мы можем устроиться в моей хижине. Идем, Гутрун.
Две колдуньи поспешно удалились.
— Сторожевые башни! — внезапно воскликнула Ульфхильда и бросилась к той, где она совсем недавно разговаривала со своим другом.
Песнь Крови увидела, что на сторожевых башнях отсутствуют часовые. Она бегом вернулась в общий дом и у бочки с элем увидела Гримнира.
— Гримнир, тревога! — хватая его за рукав, крикнула она. — Предупреди остальных и назначь немедленно новых часовых. И не спускай глаз с Мани и Соль.
— Новые часовые? Мани и Соль? — переспросил Гримнир, но она уже торопилась к выходу. С досадой ругнувшись, рыжебородый воин поспешил выполнять приказание.
С мечом в руках Ульфхильда спрыгнула на землю с лестницы, ведущей на башню, как раз в тот момент, когда к ней приближалась воительница с выхваченным из ножен мечом.
— Часовой спит, и я не в силах разбудить его. — В голосе Ульфхильды отчетливо звучала тревога. — Как будто его опоили каким-нибудь зельем.
Песнь Крови с проклятием бросилась к дому Хальд, Ульфхильда не отставала от нее. Они ворвались в дом, сжимая мечи. Обе колдуньи подняли глаза от разложенных на полу рун.
— Руны указывают на яд, — объявила Хальд, прежде чем ее подруга заговорила, — или же какое-то крепкое зелье.
