Сергей Малицкий - Карантин
— Как это — уехать? — Димка растерянно захлопал глазами, размазал кровь по щекам,— С бизнесом все? Я еще за квартиру не расплатился! Да и за эти три колымаги отвалить придется.
— Посмотрим, что с бизнесом.— Павел стянул резинку с хвоста, сел за руль,— Наш с тобой бизнес в головах и в руках. А они пока целы. Выпутаемся. Страховка есть, клиентов не обидим. Теперь бы только разобраться... Да, в страховую компанию тоже позвони. А я свяжусь с тобой чуть позже. Надо кое-что выяснить. Срочно выяснить. И «фолькс» свой отгони, сейчас тут пекло будет. В пристройке баллоны — повезет, если не рванут.
— А ты куда? — закашлялся от поваливших клубов дыма Димка, выдирая из кармана ключи от «туарега».
— Что-то с Тамарой,— хлопнул дверью машины Павел.
Пятничная трасса в направлении Москвы была загружена, но не забита, зато навстречу Павлу полз плотный поток. Безотказная, ухоженная машинка шла быстро, хотя не летела. Срабатывала не осторожность, которой иногда попрекала мужа Томка, а здравый смысл. Павел имел правило — все делать быстро, но никогда не спешить. Машинально высматривая в привычных местах дорожную службу, он пытался обдумать ситуацию. Неприятностей пока было две: Томка не отвечала на звонки, и трудно поднятый бизнес закончился, да закончился не просто так, а с риском для его и Димкиной жизни. И все-таки почему-то главным казался не странный взрыв, а молчание Томки. Ощущение было необъяснимым, но отчетливым. Павел обгонял попутные машины и перебирал в памяти все произошедшие давно или недавно события, вспоминал все, что оставило хотя бы неприметные занозы в памяти. Он был уверен, что именно в четырнадцать часов двадцать две минуты случилось что-то непоправимое, а не минутой позже, и все последующие события будут связаны с тремя двойками и Томкой. И пока он не выяснит, отчего молчит жена, он не узнает и не поймет ничего. Прибавив скорости, Павел вновь набрал телефон Томки, послушал длинные гудки, затем вызвал Дюкова:
— Что там?
— Ничего,— прокричал сквозь рев пожарных машин напарник.— Быстро приехали. И тушить есть чем. Сейчас заливать будут, но, похоже, придется все начинать с нуля. Хорошо, если хоть каркас нашего сарайчика сохранится. Покрасочная камера накрылась, подъемники, полуавтоматы — все с концами. Баллоны откатили — хорошо, что мы их в пристройке хранили,— а все остальное...
— Я не об этом.— Павел притормозил, кивнув заверещавшему антирадару.— Что с причиной?
— Слушай... — Шум в телефоне несколько стих,— видимо, Дюков отошел в сторону.— Тут прибыли специальные ребятки. Собираются меня опрашивать. До тебя тоже доберутся. Насчет взрыва интересуются. Тем более что тут в магазинчике придорожном, ну в забегаловке, да в ближней пятиэтажке кое-где стекла вылетели. Так что говорить-то? Взрыв-то, судя по всему, был в дальнем углу, где «Победа» стояла. С той стороны вообще стенку разворотило. Они же сейчас потребуют координаты клиента. Да всех клиентов!
— Вот всех троих и обзвони,— стиснул зубы Павел.— Предупреди. Хотя «Победа» была чистая. Один кузов. Мы же вместе ее осматривали. Да и движок тоже. Некуда там было взрывчатку заложить.
— Не торопись, Пашка,— раздраженно засмеялся Дюков,— Если набить движок тротилом, граната будет еще та. Ты когда его осматривал?
— Неделю назад,— задумался Павел.— Только, кроме нас с тобой, никто в мастерскую попасть не мог. За всю неделю были два клиента, но стояли за воротами. Сашок дедовский фильтр менял, да у тебя в машине штук пять девчонок визжали во вторник, требовали везти их на речку. Кто из них? Еше Томка вчера вечером ждала меня. Ты глаз с нее не спускал — не заметил фугаса в руках? Дюков, мастерская на охрану сдается, если ты помнишь.
— А в обед? — забеспокоился Дюков,— Десять минут до ресторанчика, полчаса там, десять минут обратно. Мы же никогда не сдавали ее на охрану в обед!
— Вот и скажи об этом,— процедил Павел.— Скажи об этом... специальным ребяткам. Но если следов взлома на замках нет и если не пропадали и не попадали в чужие руки ключи, тогда это сделал кто-то из нас.
— Ты правда так думаешь? — после паузы чужим голосом спросил Димка.
— Иди к черту, Дюков,— выругался Павел.— Вот если бы я в подсобке женское белье нашел, точно бы на тебя подумал.
— Это ты иди к черту, Шермер,— с облегчением выдохнул Димка.— Я не ношу женского белья.
Дед ответил на звонок сразу. Поздоровался, молча выслушал короткий рассказ. Павел явственно представил бульдожьи складки на щеках, выступающие скулы, короткую рыжую челку над упрямым лбом, бледные губы, холодные глаза. Дед никогда не отвечал сразу, смотрел несколько секунд на подбородок собеседника и словно отсчитывал про себя — раз, два, три... — а потом медленно говорил. Точно и по делу. Хотя Павел слышал, что уголовный авторитет Илья Георгиевич Губарев по кличке Дед, ныне хозяин районного хладокомбината и друг мэра, способен ответить мгновенно. Правда, не словом, а ударом ножа. Или ударом кулака в случае мелкой провинности невольного собеседника. Но его собеседники боялись не удара ножа или кулака, а того, что Дед будет смотреть не на подбородок, а в глаза. Дед не часто посещал мастерскую, обычно присылал водилу на восстановленном Шермером и Дюковым огромном «американце», но, когда приезжал, разговаривал с Павлом, только смотря ему в глаза.
— Что хочешь узнать? — спросил он наконец.
— Кто? — коротко ответил Шермер,— Понимаешь, Георгиевич, врагов у меня нет, но я не обольщаюсь по этому поводу. Тут ведь всего два варианта: или есть враг, о котором я пока не знаю, или я попал вместе с напарником под каток. Ну как муравей. Ползет он себе по асфальту, врагов не имеет, но попадает под каток — и привет вечности.
— Ерунда,— после паузы отрезал Дед,— Я, конечно, поспрашиваю, но ты и сам понимаешь, что ерунда. Враг, о котором ты не знаешь, еще не враг, а каток — не лодка, бесшумно не плавает, его издалека слышно. Ты вокруг себя пошарь, парень. И ищи две загогулинки. Одну — что поострее, вторую — что поценнее. А потом попробуй их соединить. Все и прояснится. Я всегда так делаю.
— У меня ничего ценного нет,— задумался Павел.— Мастерская? Теперь ее нет. Земля под ней? В аренде. До Москвы неблизко, свободных участков рядом — навалом, почти все с коммуникациями. Квартира? Не те времена. Да и не та у меня квартира...
— Не там ищешь,— закряхтел Дед.— А Тамарка твоя? Поверь мне, парень, таких баб больше нет. Если бы не ее гонор да не то, что она приросла к тебе, как приклепанная, давно бы ее у тебя увели. Купили бы. И пытались, поверь мне. Только вот она не продается, как оказалось.
— Кто пытался? — похолодел Павел.
— Да хоть бы и я,— загукал смешками Дед.— Не волнуйся, все цивильно обставил! Увидел как-то ее в твоей железке, зацепила! Так зацепила, что в глазах потемнело. Ну что же, навел справки, разыскал, пришел в этот фит- нес-центр, половину свою записать, да так в лицо девке и выложил: все сделаю, в Европу увезу, спортзал этот выкуплю и подарю, все, что захочет, организую, если моей станет. Не ерзай попусту, тому уж скоро год, как минуло. Я ж не знал, что у вас все серьезно. Да если бы и знал... Кто успел, тот и съел, как говорится. Ладно. Вы ж тогда еще и расписаны не были? Я и пальцем ее не тронул, а тронул бы, боюсь, шею бы она мне свернула. Или еще чего похуже. Она ведь может, поверь мне. Пообещала, кстати, если я до тебя дотронусь. Порчу навести пообещала! И навела бы. Привет ей передавай, но имей в виду: если твой бриллиант до сих пор не украли, не значит, что ни у кого на него слюна не течет.
