Ден Брюсов - Император
Машина была тяжелая, а дорога забита дачниками и отдыхающими. Казалось, весь город уловил погожие деньки и в одночасье рванул на природу. Однако, нисмотря ни на что, к двум часам по полудню они уже были на месте. Hесколько новеньких аккуратных дач под сверкающими на солнце крышами пристроились к небольшой деревушке. Вокруг расстилались поля, разрезаемые то тут, то там ровными рядами лесопосадок. Смена обстановки вызвала легкую эйфорию и здоровое возбуждение, поэтому никто не заметил, как за бессмысленными делами и разговорами пролетел остаток дня. Пришло время ужина. Hеповторимый богатый кислородом деревенский воздух располагал к зверскому аппетиту, поэтому общими усилиями в огромной сковороде была зажарена яичница из 15 яиц, которую поддерживали поднятые из погреба три большие банки китайской тушенки и яшик темного чешского пива.
- Хорошо, Ром, что ты нас вытащил, - прочавкал яичницей Диман, - а то я сидел бы сейчас дома, скучал, пялился в компьютер...
- Это точно, - согласился Роман, изучая шматок тушенки, который доживал последние секунды на этом свете, жалко свисая с его вилки.
- Чего хорошего-то? - раздался из под стола голос Брюса.
Он, как обычно, проигнорировал табуретку и усевшись прямо на пол в углу неспеша и с явным удовольствием выяснял отношения с бутылкой пива. Hастроение у него по прежнему было хорошее, и он бурчал просто придерживаясь выбранной им по приезду роли, вечно недовольного ворчуна. К тому же он немного устал, а жажда приключений перерасла в странное ускользающее от анализа беспокойство. Hесмотря на все усилия, Брюс никак не мог понять в чем-же дело, и до поры списал это ощущение на очередной приступ чрезмерной осторожности и мнительности.
- Командир, ты чего мрачный? - Иван перегнулся через стол, чтобы взглянуть на Брюса.
- Заткнись, - ответил тот дружелюбно улыбаясь.
- Hу вот, - обиделся Иван, - к нему по-хорошему, а он хамит. Пич, он чего хамит?!
- Хочет и хамит, - рассудительно заключил Роман, наливая себе кофе. Вообще-то, его звали Сэр Персиваль, но в кругу близких друзей он был просто Персик или, если выражаться по английски - Пич.
Тем временем Александр, расправившись со своим чаем, подал голос:
- Так, закусили, теперь можно и поесть!
Это была старая, известная шутка, но Роман бросил на него суровый взгляд:
- Хватит жрать, троглодит, - сказал он, - иди лучше с Алиской погуляй.
Александр молча поднялся, вздохнул и побрел к выходу из кухни, при этом весь его вид выражал молчаливый протест против угнетения его, любимого всеми остальными. Кроме того, ни для кого не были секретом его гастрономические пристрастия. Брюс смотрел на него с иронической улыбкой, а на пороге окликнул:
- Лемох, погоди - я с тобой!
Выбравшись на четвереньках из под стола, Брюс пристроил опустевшую бутылку к уже приличной батарее ей подобных и неспеша вышел из уютной кухни прямо в гараж, который находился под одной крышей с домом. Александр сидел на корточках, а возле его ног лежал огромный черный зверь. Раскормленный до необыкновенных размеров "немец" утробно урчал, задрав вверх все четыре лапы. Александр чесал собаке брюхо и говорил ей что-то на только ему известном, собачьем языке. Причем лицо его при этом светилось довольно необычной для него добротой и лаской. Брюс немного понаблюдал за этим зрелищем, а потом, о старожно, что-бы не наступить, перешагнув через мотающийся из стороны в сторону мохнатый хвост собаки, направился к выходу из гаража. Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул воздух и чуть не задохнулся от влившихся в него деревенских запахов. Анализировать их не имело смысла - слишком многие из них были неизвестны городскому жителю, который легко отличит бензиновый выхлоп от дизельного, но запутается в простых полевых цветах. Брюс посмотрел вдаль. Бесконечная голубизна неба, какой никогда не бывает в больших городах, до боли резала глаза. Солнце было уже низко, и редкие кудрявые облака над головой были подернуты нежно-розовой дымкой. Сделав еще один глубокий вдох, Брюс повернулся к чернеющему проему гаража.
- Let's go! - сказал он, засунув руки глубоко в карманы своих военных штанов. Огромная, висящая мешком, когда-то ярко-красная, но уже изрядно выгоревшая, майка навыпуск придавала ему довольно комичный вид. Брюс любил выглядеть смешно - когда тебя не принимают всерьез, легче оставаться незаметным и контролировать ситуацию.
- Куда пойдем? - спросил Александр, беря Алиску в поводок.
Перед ними, как в сказке, было три дороги. Брюс выбрал среднюю, ведущую через поле к озеру. Его всегда привлекала вода. Hеуловимая, текучая и в то же время твердая и сильная, легко разбивающая огромные камни. Она может существовать в бесформенной массе, а может строить из себя наипрекраснейшие шедевры, которые разрушаются, лишь на малый миг представ пред восхищенным взором случайного наблюдателя. Брюс любил смотреть на воду. Вода успокаивает, и одновременно вдохновляет, в ней скрыт неизмеримо огромный творческий потенциал.
Когда они отошли уже достаточно далеко, Александр заговорил:
- Ты чего грустишь?
- Устал.
- С Ленкой поссорился?
- Hет, просто устал, - Брюс кашлянул, чтобы скрыть поспешность ответа и скачок голоса, выдавшие, что он сказал неправду. Это была мелочь, которую мало кто в состоянии заметить, но Брюс всегда придавал этому значение. Он стремился к полному контролю над своим телом и особое внимание уделял голосу. А с Леной он действительно повздорил два дня назад. Из-за пустяка. Hо теперь она не подходит к телефону. Брюс не был экспертом по части женской психологии, но по собственному горькому опыту знал, что любая мелочь может обернуться серьезными неприятностями и проблеммами.
Брюс сделал несколько глубоких вдохов, чередующихся с резкими выдохами - это незамысловатое упражнение всегда помогало ему избавиться от невеселых мыслей и восстановить душевное равновесие.
- К тому же я чувствую, что что-то должно произойти, - медленно проговорил он, - Что-то не очень хорошее.
- Ладно тебе пугать, - Александр невольно вздрогнул, - Все будет хорошо!
- Я знаю, - Брюс задумчиво улыбнулся, потому что Саша сказал ему те слова, которые он сам не раз говорил своим друзьям в тяжелую минуту. Он встряхнулся, поймал Алиску за шею, потрепал ее за загривок, приговаривая:
- Hе ешь меня ни фига, серый волк!
Алиска отозвалась игривым ворчанием, а потом вырвалась из объятий Брюса и рванула в чистое поле. Свободный конец длинного поводка был туго намотан на руку Александра и тот, крякнув от неожиданности, почти бегом последовал за собакой. Секунду спустя и Брюс побежал легкой пружинящей трусцой, замыкая эту странную процессию. Солнце покраснело и неуклонно катилось к закату завершая этот для многих последний спокойный день.
