Дженнифер Роберсон - Разрушитель меча
Что бы она не говорила.
Мы подъехали к кирпичной стене, окружавшей Харкихал. Я перевел жеребца на шаг и прошипел проклятье, когда он принял торможение на вытянутые передние ноги вместо того, чтобы распределить его на все тело. От этого меня подбросило в седле и организм тут же болезненно отреагировал на толчок.
Дел кинула на меня взгляд через плечо.
— Мы не должны задерживаться. Только купим все, что надо в дорогу…
— …и выпьем закончил я. — Аиды, как же мне нужно выпить.
Дел начала свой словесный танец педантично, ледяным тоном, который старил ее лет нам тридцать.
— Мы не можем терять время на всякую ерунду вроде акиви или вина…
Я подвел жеребца к чалому и завел колено под внутренний сгиб ноги Дел. Обладая достаточным навыком, из такого положения легко можно сбросить врага с лошади. И хотя мы с Дел врагами не были, нам нужно было всерьез выяснить отношения.
— Если я не выпью, я не доживу до конца дня. В данном случае акиви служит в медицинских целях… Аиды, баска, неужели ты не знаешь, что клин клином вышибают?
Дел высвободила ногу, послав чалого вперед на пару шагов, и озадаченно посмотрела на меня.
— Клин? А при чем тут клин? Тебя ударили копытом, а не клином.
— Дело не в этом, — я поскреб заросшее, грязное лицо. — Это Южная поговорка. Она имеет отношение к похмелью. Если от чего-то стало плохо, то это же поможет вылечиться.
Светлые брови нахмурились.
— Это бессмыслица. Если от чего-то стало плохо, как это же может тебя вылечить?
И тут мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Я задумчиво осмотрел Дел.
— За все время, что я тебя знаю, я никогда не видел тебя пьяной.
— Конечно.
— Но ты пьешь. Я видел, как ты пила, баска.
— Можно пить, но не напиваться, — отрезала Дел. — Если человек умеет сдерживаться…
— Но иногда нужно и расслабиться, — заметил я. — Зачем сдерживаться, если хочется напиться?
— А зачем вообще напиваться?
— Потому что это приятно.
Ее лоб прорезала морщинка.
— Но ты только что говорил, что после этого чувствуешь себя больным. Как сегодня утром.
— Ну да, но это совсем другое, — я нахмурился. — Не забывай, что сначала меня ударили по голове, а после этого выпил я конечно зря.
— Пьют всегда зря, Тигр. Особенно танцоры мечей, — Дел откинула назад прядь волос. — Этому я научилась в Стаал-Уста: всегда держать под контролем свою волю и не терять мастерство, иначе ты уничтожишь сам себя.
Я лениво поскреб шрамы песчаного тигра.
— Пью или не пью, я ничего не теряю. В сущности, со мной никто не может танцевать на равных…
Когда Дел наносила удар, делала она это всегда спокойно и уверенно.
— Потому что мы никогда всерьез не танцевали.
Парировать ее выпад не составило труда.
— Танцевали, баска. И чуть не погибли.
Ей оставалось только замолчать, чего я и добивался. Вот так и выигрывают танец: находят слабые места и бьют по ним. Такая стратегия используется и в жизни, вне круга, применительно к любой ситуации. Дел хорошо это знала и мастерски использовала. Дел умела выигрывать.
Но на этот раз она даже не попыталась.
Она понимала, что у нее ничего не получится.
2
Утреннее солнце освещало узкую пыльную улицу на углу которой мы с Дел слезли с лошадей. Дел потянула повод мерина и пошла в одну сторону, я с жеребцом спокойно шел в другую, пока мы не поняли, что случилось и не повернулись одновременно, открыв рты, чтобы сообщить друг другу, в каком направлении нужно идти.
Я упрямо показывал в свою сторону, Дел в свою.
Я не сдался.
— Кантина там.
— А лавки там.
— Баска, у нас нет времени на спор.
— У нас нет времени ни на что. Нам нужно быстро купить все в дорогу и уезжать.
— Акиви в дороге пригодится.
— Может кому-то и пригодится, — продолжения не последовало. Видимо Дел считала, что мне пора было все понять. Дел умеет в пару слов вложить бездну содержания. Я думаю, это присуще всем женщинам: голосом они могут сделать больше, чем мужчина ножом.
И наверняка найдутся мужчины, которые готовы будут поспорить, что женский язык намного острее клинка.
— Или, — продолжил я, решив проигнорировать ее представление о здравом смысле, — мы могли бы отсидеться в какой-нибудь кантине. Слушай, снимем комнату — по-моему это самое разумное. Еда, вода, плюс крыша над головой.
Одна рука резко уперлась в покрытое бурнусом бедро, а локоть разрезал воздух так, что слов уже не требовалось.
— И что дальше, Тигр? Сидеть и ждать, пока они придут за нами?
Я скрипнул зубами.
— Может они подумают, что мы уехали.
— Или они придут к выводу, что нам нужно закупить запасы в дорогу, отдохнуть, и обыщут все дома. Каждую комнату в Харкихале, — она помолчала.
— Хотя нет, думаю что терять время на обыск им не придется. Ты уверен что во всем городе найдется хотя бы одна живая душа, которая не захочет продать нас им?
Ну, может один или два человека и захотят. Может даже три или четыре.
Хотя достаточно будет и одного.
Мы посмотрели друг на друга, упрямо не желая сдаваться. Чалый пустил слюни на левое плечо Дел, и с гримасой отвращения она скинула с бурнуса скользкий комок изжеванной травы. Жеребец тем временем копал яму, поднимая в воздух тяжелую Южную пыль, которая оседала на моих ногах, обутых в легкие сандалии.
И мне пришло в голову, что неплохо было бы помыться. Я всегда старался быть чистым, хотя в пустыне это трудно. Под солнцем человек потеет, пыль прилипает к поту, и скоро уже тело покрывает спекшаяся корка.
Я не мылся уже несколько дней. Вспотевший, пьяный, истекавший кровью, я не думал о чистоте, и грязь на мне успела запечься слоями. Мне очень нужно было помыться. А если бы мы задержались и сняли комнату, я мог бы окунуться в бочку с водой…
Но.
— Думаешь желающих будет так много? — наконец спросил я, пытаясь уйти от темы разговора.
Она пожала плечами, тоже не желая спорить дальше, думая, как и я, о другом.
— Мы убили джихади. Вернее человека, которого они считают джихади. Для них теперь все уничтожено — предсказание, Оракул, обещание перемен. Не все, конечно, кинутся за нами в погоню, но фанатики не сдадутся.
— Если твой брат не сумеет им все объяснить. Убедить их, что Аджани не тот человек.
Тем человеком был я, но вряд ли они мне поверят. Для всех на Юге — по крайней мере для людей, которые знали меня, а это не совсем весь Юг (хотя я это часто утверждаю) — я был Песчаным Тигром. Танцором меча. Не мессией. Не человеком, который должен был каким-то образом превратить песок в траву.
