Владимир Синельников - Браслет Агасфера
Внезапно перекосившаяся дверца кареты хрустнула и отлетела в сторону. В проем глянула скаляшаяся зверская рожа.
— Вот они, голубчики! — довольно загоготал обладатель лика, на коем отпечатались все мыслимые пороки.
— Тащи их оттуда! — скомандовали снаружи.
— С удовольствием! — осклабился говоривший и протянул волосатую ручищу по направлению к Айе. Девушка в ужасе взвизгнула, отползая в глубь кареты от тянущихся к ней лап. Еле очухавшийся от удара Кир решил вступиться за сестру и не раздумывая кинулся на обладателя зверской рожи.
— Ах ты, змееныш! — бандит с легкостью оторвал от себя вцепившегося мальчика и швырнул его наружу.
Кир с такой силой рухнул плашмя на землю, что едва не лишился сознания. В глазах потемнело. Как сквозь вату, он услышал давешний голос:
— Не троньте девку, идиоты! Вам в жизни не отработать тех денег, что удастся за нее выручить!
— А мамашу? — раздался молящий голос — Никогда не пробовал благородной соллы!
— Мерзавцы! — рявкнул командир, но, услышав недовольный ропот соратников, благоразумно пошел на попятную. — Ладно, бабу, так и быть, можете оставить себе. А этих двух — живо в лагерь!
Кир, грубо брошенный поперек седла, гаснущим взором успел увидеть, как мать окружили остановившие их бандиты. Всадник послал лошадь в галоп, и лесная дорога с развалившейся каретой и мертвым кучером на облучке осталась позади.
Дрок, неслышно вынырнувший из тонущих в вечерних сумерках лесных дебрей, остановился возле холма, оглядывая представшую его взору мрачную картину.
На дороге валялось несколько лошадей, безжалостно расстрелянных из арбалетов. Видимо, нападение было внезапным. Один из всадников не удержался в седле и раскроил себе голову о торчащий сук. Второго придавила умирающая лошадь, и он был растоптан копытами оставшихся в живых животных. А дальше люди схлестнулись в рукопашной. Дрок был прекрасным следопытом, выделяясь даже среди сородичей, которые издавна славились непревзойденными качествами незримых разведчиков и наблюдателей. И теперь он со все возрастающим изумлением читал открывшуюся его взору недавнюю драму.
Нападавших было двое. Они с полным пренебрежением к собственным жизням встретили намного превосходивший их отряд выстрелами, после чего вступили в схватку. Вернее, вынудили это сделать всадников. Часть конных, потеряв еще пару лошадей, спешилась и пошла на штурм холма, где притаился один из стрелков. Оставшиеся занялись вторым, засевшим в кустах по другую сторону дороги.
Дрок с изумлением пересчитал распластанные на склоне тела. Получалось, что находившийся в засаде на холме человек прикончил девять всадников. Причем пятерых из них он успел зарубить мечом, прежде чем нашел смерть от шестопера одного из атакующих. Второму, с той стороны дороги, повезло меньше. Он расправился только с двумя и погиб от арбалетного болта, поразившего его прямо в голову.
После боя оставшиеся в живых всадники, даже не озаботясь похоронами погибших товарищей, умчались дальше. Похоже, их очень интересовала проехавшая чуть раньше повозка или карета, чьи следы на дороге не ускользнули от острого взгляда дрока. Еще больше его поразила торопливость победителей, когда он увидел привязанный к поясу мертвого арбалетчика из засады кошель с деньгами. Жадность людей давно вошла в поговорку среди его народа.
Дрок еще раз оглядел маленькими черными глазами побоище, не торопясь срезал с убитых кошели и ссыпал монеты к себе в наплечную сумку, справедливо рассудив, что мертвецам серебро ни к чему. Скользнув к арбалетчику, он выдернул из его руки длинный, чуть изогнутый меч и, пристроив его за спину, так же неслышно, как и появился, канул в лесную чащу.
В плену
Очнулся Кир, наследник солла Велта, в полной темноте. Тело совершенно заледенело и занемело от неровного каменного пола, на котором он лежал. Мальчик со стоном приподнялся и пошарил рукой вокруг себя. Вдруг он наткнулся на чье-то тело, дернувшееся под рукой. От неожиданности Кир вскрикнул и отпрянул. От удара о невидимую в темноте стену из глаз брызнули такие искры, что на мгновение мальчику показалось, будто сделалось светлее. А потом он услышал голос, заставивший его вздохнуть с облегчением.
— Кто здесь? Кир, это ты?
Испуганный голос сестры показался ему гласом небес.
— Я, — он пополз на голос — Где ты?
— Здесь.
Их руки встретились, переплелись, и они прижались друг к другу.
— Где мама? — задал вопрос Кир.
— Ее нет, — тихо всхлипнула сестра, — и, наверное, не будет.
Кир молча гладил плачущую Айю по голове, пытаясь проглотить стоящий в горле колючий комок. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не разреветься вслед за сестрой.
«Мужчина никогда не должен показывать свою слабость окружающим, — прозвучал в его голове голос отца. — Напротив, ты должен встать на защиту обиженного...»
И теперь мальчик вовсю старался показать, что он уже мужчина.
Постепенно рыдания сестры начали стихать. Усталость брала свое. Брат и сестра поплотнее прижались друг к другу, чтобы сохранить остатки тепла и хоть немного согреться.
Кир начал проваливаться в липкую, тягучую дремоту, в которой мелькали лица матери, отца, Баркета. Потом он долго бежал за сестрой по ставшим вдруг бесконечными переходам замка, а сзади бушевало всепоглощающее пламя, от которого трескался и проседал, обращаясь в песок и пыль, вековой камень стен...
Из ночного кошмара его вырвали скрип отпираемой двери и колеблющийся свет, отбрасываемый факелом. В дверной проем шагнул, чуть покачиваясь, мужчина.
— А-а, вот вы где! — Он поводил перед собой факелом и уставился на сжавшихся возле стены детей.
Затем пришелец воткнул факел в расщелину стены и двинулся к пленникам.
— Ты не замерзла, крошка, в этой пещере? — пьяно осклабился мужчина. — Котес сейчас тебя обогреет...
Он протянул руки к Айе. Кир начал отползать в угол. Сестра, скованная ужасом, замерла на месте. Пришелец уцепился за лиф платья девушки и с силой дернул. Материя лопнула, в прорехе сверкнуло девичье тело.
— Хороша-а, — протянул мужчина.
И в этот момент Кир, преодолев ужас перед мучителем, решительно кинулся вперед и впился зубами тому в руку.
— А-а-а, тварь! — завопил не ожидавший нападения мужчина.
Он схватил второй рукой мальчика за длинные волосы, пытаясь отодрать его от себя. И вдруг его вопль перешел в странный булькающий звук. Руки пришельца разжались, и он мешком осел на пол.
В груди ночного гостя торчал всаженный по самую рукоятку кинжал, мгновение до этого болтавшийся у него на поясе. Айя ударила так, как учил Баркет: снизу вверх, под грудину. При таком ударе лезвие пробивает легкие и достает до сердца.
