Теренс Уайт - Хозяин
В море за их спинами послышались какие-то шлепки, по всей видимости не связанные с тремя или четырьмя громкими хлопками, донесшимися сверху. На противоположной стороне обрыва этого шума никто услышать не мог.
Никки, сощурив заплывшие глаза, глянул вверх, — там, в пятидесяти футах над его головой, виднелась распахнутая каменная дверь. В проеме двери стоял Китаец, — самый настоящий Китаец в шафранном халате с голубыми драконами, — стоял и преспокойно стрелял в них из автоматического пистолета.
Стрелял прямо в них!
Никки разгневался. Сначала тебя спихивают с обрыва, а потом в тебя же еще и стреляют! Это же опасно. Самое занятное, что он не испугался. Он думал: «Безобразие какое! Разве можно так со мной поступать!»
И тут, пока изукрашенный драконами человек еще палил, Шутька скулила, а Джуди пыталась понять, что там шлепает за спиной, в отвесной стене — прямо перед ними, на уровне воды — растворилась вторая дверь, на сей раз маленькая, больше похожая на окно, и в ней возник гигантский, угольно-черный негр.
Джуди, смотревшая в противоположную сторону, бесстрастно сообщила:
— Никки, по-моему в нас чем-то кидаются.
Негр нырнул, — великолепным, профессиональным нырком, такую же кривую описывает вылетающий из воды лосось. В два гребка он очутился за спиною у Джуди и схватил ее за волосы. Джуди открыла рот, — Шутька тоже, — и сразу же обе, с так и открытыми ртами, ушли под воду в третий раз. Уходя, они успели еще вытаращить глаза.
Негру хватило двух гребков больше, чтобы, таща на буксире добычу, вернуться к проему в стене, а там несколько пар участливых рук втащили мокрые тела за порог. Арап развернулся в воде и едва не столкнулся с Никки, который, загребая по-собачьи, поспешал за ним. За время меньшее, чем уйдет на рассказ об этом, мальчика также подняли внутрь, арап, рассыпая брызги, последовал за ним, и тяжелая дверь скользнула за их спинами на свое место.
Дети, с которых струилась вода, стояли на кафельном полу освещенного электрическим светом коридора.
У Никки порвалась брючная лямка, а у Джуди лопнула по внешнему шву одна из штанин. Шутька с силой встряхнулась, стараясь посильнее обрызгать ближайшего из сухих людей, — собаки всегда так делают, — и сказала:
— Ну и хватит об этом.
Никто не промолвил ни слова.
Шестеро мужчин в запятнанных смазкой хлопчатобумажных рабочих штанах стояли, молча разглядывая детей. Негр, лицо которого сморщилось от улыбки, кивал, гукал и делал руками успокаивающие движения, словно показывая, что тут они в безопасности и все им рады. Дети с удивлением обнаружили, что он, несмотря на великолепное сложение, далеко не молод, густые короткие волосы его побелели и стали как вата. Сверкали голые электрические лампочки, звучно капала с одежды детей вода, и в спертом воздухе пахло какой-то механической смазкой.
В конце коридора вздохнул лифт, звякнула дверца, и по коридору к ним неторопливо двинулся Китаец, так и державший в руке пистолет. Никки заметил, что с указательного пальца правой руки куда-то исчез длинный ноготь, должно быть и все они были у Китайца накладными.
Китаец негромко спросил у негра:
— Зачем?
После чего приблизился к Джуди, повернул ее лицом от себя и уткнул ствол пистолета чуть ниже ее затылка.
Из громкоговорителя, — видимо, коридор был снабжен трансляционной сетью, — послышался голос, сказавший небрежно и медленно:
— Не потратишься, не спохватишься.
Щелкнул тумблер усилителя.
Китаец сунул пистолет в карман, пришитый снутри его рукава.
Никки вырвало.
Джуди сердито спросила Китайца:
— Что это вы себе позволяете?
Глава третья
Хозяин
Они проснулись в комнате, похожей на больничную палату, только без окон. Стены, пол и даже потолок устилал такой же белый глазурированный кафель, что и в коридоре. Кровати были черные, металлические. Кроме их кроватей тут стояло еще четыре пустых, аккуратно застеленных серыми одеялами. Имелась также тележка с термометрами, бинтами и сияющими ножницами. Ширмы. Это и в самом деле была больничная палата и даже с центральным отоплением.
Близнецы ощущали себя какими-то одурманенными.
— Никки?
— Что?
— Ты проснулся?
— Нет.
— Пожалуйста, проснись.
Он недовольно повернулся на другой бок, по-дельфиньи всхрапнул и затем сказал совершенно нормальным голосом:
— Ты как?
— Есть хочется.
— А у меня подбородок снизу ободран, — сказал Никки.
Это стоило обдумать.
— Я, наверное, вошел в воду ногами, вот она и ударила по всему, что смотрит вниз, — в подмышки, под подбородок, под нос, под веки, под…
Он умолк, чтобы пошевелить пальцами ног и выяснить, как обстоит дело с подошвами, которые защищала обувь.
— Но зачем все это?
— Что зачем?
— Зачем они нас спихнули?
— Наверное, мы им мешали.
— А зачем они нас тогда захватили?
— Не знаю.
— Ведь они же нас захватили, так, Никки?
— Так.
— Кто они такие?
— Не знаю.
Через некоторое время он спросил:
— На тебе что-нибудь надето?
Она заглянула под одеяло.
— Да, что-то вроде ночной сорочки.
И с довольным удивлением добавила:
— С пояском.
— А моя с карманами.
— Моя тоже.
— Что ж, и на том спасибо.
Еще немного погодя Никки позвал:
— Джуди?
— Что?
— Наверное, эти люди живут здесь?
— Да.
— Я думаю, они тут прячутся.
— Да.
— И они не хотели, чтобы мы про это узнали.
— Не хотели.
— Вот они и столкнули нас вниз, когда услыхали, как ты говоришь, что надо позвать папу.
— Ох, Никки!
— Да нет, ты была совершенно права. Конечно, надо было его позвать. Это я виноват, Джу, а не ты.
— Ник!
Он удостаивал ее похвалы примерно два раза в год, так что эта минута была для нее сладостной, даже несмотря на все свалившиеся на них напасти.
— Китаец сквозь дверь услышал твои слова. Они, должно быть, подслушивали.
— Тогда почему же негр нас спас?
— Возможно…
— И чем они в нас кидались?
— Китаец стрелял в нас.
— В нас?!
— Ох, Джуди, все-таки ты дурында.
Никки выпрыгнул из своей постели и присел на ее, — ему захотелось обнять сестру, на близнецов порой такое находит.
— Ты была такая смешная, все время ныряла.
— Ничего смешного во мне нет.
— Есть-есть.
— А я говорю, нет.
Приятно, конечно, когда разговор идет исключительно о тебе, что бы там ни болтал Никки, однако не все же сидеть в обнимку, были дела и посерьезней. Следовало разобраться в том, что с ними случилось
— А Голос ты слышала?
— Да.
— Я думаю, он у них главный.
— Почему это?
