Далин Андреевич - Зеленая кровь
А Служба Безопасности, СБ – это хуже жандармерии, сволочи, которые мешают умным мужикам дела делать, измываются над невинными почем зря, в чужую жизнь лезут и со всякой нечистью возятся. Жандармы, те, по их мнению, все-таки арестовывают за дело, а ликвидаторы из Безопасности – просто так. Для развлечения. К тому же часто убивают без суда – вообще кошмар. А я – эта самая нечисть у ликвидаторов на побегушках. Простые люди верят в нечисть.
Но их босс вовсе не нечисть. Он деньги платит. И ничего плохого как будто не делает. Они даже экспертам не поверят – какой же он мертвяк, если у него сердце бьется и руки теплые и все такое! Для людей же гнилая душа не пахнет… Многие люди даже думают, что "мертвяк" – это просто ругательство. Что на самом деле нельзя дышать и ходить без души. Не могут в это поверить, потому что не чувствуют…
Все это промелькнуло в голове Рамона за какой-то миг – и он встретился взглядом с мертвяком. Тянущая боль волной прошла вдоль позвоночника, и сердце заныло.
– Ишь ты, – мертвяк растянул губы в стороны, изображая человеческую улыбку. – Это, значит, тот самый пес, да, Ник?
Ник, мужик громадный, с красной небритой мордой и брюхом, какое из всех тварей земных бывает только у людей и только от пива, загоготал и радостно сообщил:
– Точно, господин Битер. Шлялся вокруг комплекса, все вынюхивал, ребята его подстрелили и сюда привезли. Породистый, стерва. Не боится, смотрите-ка…
Мертвяк окинул Рамона оценивающим взглядом.
– Ах ты, какая славная собачка… Скажи ребятам, Ник – даю им по полкуска премии и ставлю по бутылке. Он, действительно, породистый… породистая ищейка эсбэшная… Сегодня вечером выставим против него Рыжую, смешно будет. Ты его… покорми, не забудь, – распорядился он, не торопясь. Люди вокруг него расплылись в улыбочках.
Я тебя порву, подумал Рамон. Как тряпку, в клочья порву, видит Небо. И ты больше никогда не встанешь – знаешь, что не встанешь, сам боишься. Потому и ненавидишь нас, что боишься. Потому и мучаешь. Понимаешь, что никакой кол, нож, разрывная пуля ликвидатора или могильный заступ так чисто, как наши клыки, тебя не уложит.
Он чуть не высказал все это вслух – но вспомнил слова кота: "Молчи, молчи, молчи", – и промолчал, только показал клыки и стиснул кулаки, врезав когти в ладони.
– Хорошие зубки, – констатировал мертвяк под одобрительные смешки. – Как сахарок. Если сегодня выживет, я придумаю, кому его показать… Ник, открой-ка мне кота.
Рамон в настоящем ужасе услышал, как щелкнуло магнитное реле, и увидел, как кот прижимается в угол спиной и беззвучно шипит навстречу мертвяку – безнадежная отчаянная отвага. А мертвяк преспокойно входит в вольер и протягивает руку к самому лицу кота, будто хочет погладить, приговаривая тем слащавым и холодным тоном, который обычно сопровождает у тварей кормежку живыми:
– Кисонька… это кто ж коготки-то выпускает на людей, а? Кто ж это у нас царапается? У кого давно неприятностей не было, а, киска?
Кот вжался в решетку изо всех сил – Рамон подумал, что у него на спине должны остаться синяки от решетки, и эта мысль сама собой выдернула Младшую Ипостась. Он кинулся на прутья клетки, уже не сдерживая себя, и от души вылаял ту злобу, которая перетекала через край.
Когда он гавкнул первый раз, мертвяк шарахнулся так, что не удержался на ногах. Кот, видимо, почуяв поддержку и собрав все силы, перекинулся и ринулся вперед. Будь ему хоть чуточку легче – когти прошлись бы по шее мертвяка, но ему было слишком плохо. Не успел буквально на пару секунд.
Ник и еще один служитель с глазами мясника выволокли мертвяка из вольера чуть ли не за шиворот, а какой-то мелкий бесцветный третий захлопнул дверь клетки. Двое заколотили палками по решетке Рамона с воплями: "А ну фу! Заткнись, ублюдок!" Теперь, по крайней мере, никто из них не смеялся – Рамон гулко гавкнул еще пару раз и отошел в глубину клетки.
– Если бы эта паршивая кошка не приносила деньги, я бы из нее подушку набил, – процедил мертвяк, отряхиваясь. – Теперь к нему без электрошокера подходить нельзя. Надо было такого пса пока в отдельный бокс поместить, чтобы рысь с толку не сбивал. Но ничего, сегодня вечером эту шавку научат кошкам задницы вылизывать…
Его свита снова оживилась. Мертвяк пошел прочь, люди – следом. Некоторые оборачивались, чтобы потрясти кулаком. Рамон даже не зарычал в ответ от безмерного презрения.
Мертвяк не может оскорбить живого.
Тем временем кот подошел к решетке и сунул свой маленький плоский нос и пышные усы в клетку Рамона. Намек вышел исключительной прозрачности – Рамон понял и подбежал, виляя хвостом. Они впервые основательно, не спеша, обнюхались – уже как товарищи.
Кот оказался не очень здоров, полуголоден и чрезвычайно утомлен, но от него все-таки пахло чистым зверем, чистым, теплым зверем – и Рамон, втягивая этот чудесный запах, ощутил волну нежности, поднимающуюся со дна души. От избытка чувств и понимания он даже лизнул кота в глаз. Тот сморщился, отстранился и вернулся в Старшую Ипостась.
Рамон последовал его примеру – они оба просунули руки сквозь решетку и переплели пальцы, прижались друг к другу, насколько вышло, и легонько стукнулись лбами. Им обоим очень хотелось согреться.
– Мы выберемся отсюда, – сказал Рамон, ткнув кота носом в щеку.
– Да перестань ты тыкаться, – сказал кот устало. – Лучше погладь меня за ухом, осторожно… бобик…
Рамон высвободил руку и погладил пышную бакенбарду цвета соломы. Кот подался вперед и тихонько заурчал. Все-таки он младше, подумал Рамон. Я – главный. А кот – младше, легче, меньше ростом, и вот какие тонкие косточки… как у детеныша… Но отважный боец, сильный, молодчина, может уже считать себя в моей Стае…
В нашей Стае.
В нашей с Локкером Стае.
В Стае Локкера.
Рамон приподнял голову кота за подбородок. Кот томно приоткрыл сощуренные глаза, продолжая урчать.
– Мы с тобой – Стая, да? – спросил Рамон. – Стая, да, боец?
Кот нахмурился и высвободился классическим строптивым движением, мягко шлепнув Рамона по носу.
– Ну какая мы Стая, бобик? – усмехнулся он. – Какая Стая из пса с котом? Брось глупости болтать.
Но Рамон чуял, что сказано это от кошачьего упрямства и из принципа.
– Ладно, ладно, – сказал примирительно. Они оба уже осознали, что факт Стаи – это уже решенное дело. Кот даже потихоньку начинал ощущаться ментально. Но тут Рамон вспомнил слова мертвяка, которые поразили его и заставили задуматься – спросил:
– Кот… тот, дохлый, сказал – "выстави его против Рыжей". Кто это – Рыжая? Как это – "выстави"?
Кот вздохнул.
– Да я ведь об этом уже битый час толкую, бобик. Собачьи бои – вот у них тут что. Собачьи бои – и тотализатор. И тебе драться уже нынче. Тебе принесут еду и воду – но в них будет наркотик, стимулятор, чтобы ты взбесился и боли не чувствовал. И не думал. Не ешь и не пей, если хочешь, чтобы Старшая Ипостась уцелела – а то она умрет раньше тебя. Я дам тебе своей еды… Твое счастье, что эта дрянь по первому разу хорошо работает только через желудок, а то они б тебя давно накололи…
