Рыжая Марика - Тяжело в учении
— Скажи что-нибудь, — попросил Чет. — Мне непривычно видеть тебя… такой.
Я подняла на него глаза, и взгляд мой был полон укора, возмущения и оскорбленной невинности.
— Хорошо… — Кар-Сэрс глубоко вздохнул и сказал тихо-тихо. — Прости меня. Я был не прав…
— А? — внутренне улыбаясь, я приложила руку к уху. — Ты что-то сказал?
— Прости меня, — громче повторил Чет, сверля меня сердитым взглядом. — Теперь ты довольна?
Я хмыкнула и выпрямилась.
— Вполне. Теперь, пожалуй, можно и к занятиям приступить…
Довольный, что легко отделался, Кар-Сэрс вооружился длинной и тонкой деревянной палкой-указкой и принялся тыкать в плакат, где было изображено звероподобное чудище. Оно было мохнатым, с оскаленной пастью и глазами. Тело было вполне человеческим, только заросшим, кисти руки и ступни ног угадывались едва-едва, но все же угадывались.
— Вот! Оборотень обыкновенный.
— Хм? — невнятно промычала я, с любопытством разглядывая рисунок.
— Нечисть, — уточнил Кар-Сэрс. — Получеловек — полуволк. Водится в лесах. Жрет все, что ни попадя, особенно предпочитает человечину. Но это только по ночам, когда он волк. Днем он обыкновенный человек, как и все остальные…
— Это я знаю и без тебя, — фыркнула я. — Ты лучше расскажи, откуда они вообще взялись?
— Кто? — не сообразил Кар-Сэрс, удивившись вопросу.
— Да оборотни, — я кивнула на плакат.
— Ну… — Чет почесал в затылке, припоминая нужные сведения. — Есть в народе байка, что мол, у одной женщины волки ребенка похитили и воспитали. У него шерсть выросла, клыки и всякое прочее.
— А еще что говорят? — быстро спросила я.
— Всякое говорят, — махнул рукой Чет. — На самом деле никто не знает, откуда оборотни взялись. Да и другая нечисть тоже.
Неожиданно за занавеской в проходе послышалось на удивление знакомое хихиканье.
— Торни, — догадалась я.
Кар-Сэрс, нахмурившись, пошел к занавеске, но когда он отдернул ткань, там уже никого не было.
— Какая-то она глупенькая, — наморщилась я. — Хихикает постоянно…
— Она подруга Луэллы, — задумчиво проговорил Чет, вертя в руках указку.
— Ну и что? — пожала плечами я.
— Ничего, — подозрительно небрежно ответил Кар-Сэрс. — Абсолютно ничего…
7
Вечером, когда уже порядком стемнело, мне надоело сидеть в своей темной комнате, и я, накинув полушубок, шапку и сунув ноги в валенки, вышла на улицу. Сугробы серебрились под ярким лунным светом, звезды ярко сияли, рассыпавшись по темносинему покрывалу неба золотыми зернами. Постояв немного и полюбовавшись пейзажем, я вышла за калитку и пошла по улице.
У меня не было особенных планов, куда идти, но, с истечением пятнадцати минут, я стала замерзать и решила, что было бы неплохо сейчас выпить чего-нибудь горяченького, например, сбитень. В Прокопова была харчевня — маленький, тесный и грязный деревянный домишко, заставленный круглыми столиками и колченогими табуретками. Приличная девушка туда бы не отправилась ни за какие коврижки, но выбирать не приходилось. Либо сидеть в тепле и попивать сладкий напиток, либо возвращаться в холодную комнату и грезить о лучших временах.
Тяжелая дверь с оглушительным стуком захлопнулась за моей спиной, но никто из находящихся в харчевне даже головы не повернул. Пахло чем-то подгоревшим и пивом. В помещении было на удивление тепло и людно. Возле стойки на высоких трехногих табуретках сидели грязные и лохматые бродяги. Некоторые дремали, некоторые перешептывались между собой, с подозрением стреляя глазами из-под густых бровей. За столиком в углу примостились трое купцов. Их я узнала по дорогой одежде, высоким меховым шапкам и аккуратно стриженым бородам. В их взглядах чувствовалось презрение к «грязной деревеньке и всем ее обитателям» и явное нетерпение поскорей отсюда убраться.
Протиснувшись между столиками, я отыскала более-менее чистый, плюхнулась на табуретку, расстегнула полушубок и принялась обмахиваться шапкой, не спеша заказывать желанный сбитень. Мне хотелось потянуть удовольствие и подольше посидеть в тепле.
— Эй, ты, деваха! — грубо крикнул низкорослый мужичонка за стойкой. Его малый рост и на удивление длинные уши говорили о родстве с гномами. — Чаво тебе надоть?
— Сбитня мне! — крикнула я в ответ с досадой.
— «Сбитня ей», — проворчал гном и ушел за маленькую неприметную дверцу, где готовилась еда.
Я мысленно показала этому ворчуну язык и принялась скучающе обозревать харчевню, в ожидании заказа. Внезапно фигура за соседним столиком показалась мне неожиданно знакомой. Кто-то явно перебрал, развалившись по столу, уставленному кружками с подтеками от пивной пены. Я собралась, было, встать и взглянуть поближе, но в этот момент бабища в ужасно грязном и воняющем маслом фартуке притащила кружку сбитня на деревянном подносе.
— На, — тетка со стуком поставила кружку на стол да так энергично, что половина чуть не вылилась. Я тут же схватила кружку, отхлебнула и поморщилась:
— Горячий какой!
Но моих возмущения предпочли не услышать. Порывшись в кармане полушубка, я извлекла несколько медных монеток и высыпала в услужливо подставленную лопатообразную ладонь. Назидательно шмыгнув носом, бабка ссыпала деньги в карман на пузе и ушла, задевая крутыми боками столы и стулья.
8
Схватив кружку за ручку, чтобы не обжечься, я аккуратно подсела за соседний столик, где сидел, или, вернее, лежал, тот самый, показавшийся знакомым мне человек. Как я и подозревала, это был никто иной, как Кар-Сэрс. В крайне нетрезвом состоянии.
Возмущенная и удивленная, я потрясла его за руку. Тот что-то невнятно замычал в ответ, поднял лохматую голову и распахнул мутные глазищи.
— Уйди, — пробормотал он, мотнув головой.
— Фигушки! — я снова тряханула его, да так, что у него челюсть застучала. — Ты чего это набрался как свинья, а? Ты какой пример мне показываешь?
— Уйди, умоляя-я-яю, — простонал Чет, зажмуривая глаза и обхватывая руками гудящую голову. — Меня девушка бросила…
— Чего? — не поняла я, чувствуя, как когтистая лапка ревности царапнула сердце.
— Девчонка, говорю, бросила меня, — повторил Кар-Сэрс, глядя куда-то перед собой. — Луэлла…
— Луэлла твоя девушка?! — медленным и деревянным голосом переспросила я.
— Была, — поправил Чет. — Пока ты не появилась…
— А я тут причем? — непонимающе хмыкнула я.
— Она решила, что у меня с тобой… это… ну это… Шуры-муры… — сбивчиво ответил Кар-сэрс и неожиданно добавил вполне внятно и осмысленно: — Дура!
