Генри Каттнер - Самая большая любовь
– Вряд ли ты это сделаешь. Смит сказал, что браслет не закончен, нужен был еще один амулет. Верно ли я думаю, что…
– Ты спятил.
Денворт не обратил внимания на оскорбление.
– Подожди немного. Дай подумать. Человек или гном, носящий этот браслет, был бы почти всемогущ. Кажется нелогичным, чтобы обычному гному даровали такую мощь. Разве что имеется какой-то крючок… точно. Теперь я понял. Смит должен был добавить к Печати амулет, который сделал бы ее подвластной заклятиям Оберона. Верно?
Ответом ему была тишина. Денворт удовлетворенно кивнул, ощущая во всем теле приятное тепло.
– Значит, мне ничего не грозит, даже от Оберона. Интересно, велика ли мощь этой Печати?
– Она вызывает любовь у всех живых существ, – ответил Турзи. – Как по-твоему, сколько ты ее выдержишь? Мы не позволим! Ни один человек никогда не забирал амулета из магазина Вейланда Смита, а у него есть вещи и почудеснее этой. Защитный Медальон, например…
Денворт встал, его лицо с высокими скулами ничего не выражало, но светло-голубые глаза блестели. Уверенным движением он отодвинул в сторону портьеру и вышел из кабины.
Мира Валентайн. Мира Валентайн. Это имя пульсировало в его мозгу.
Мира Валентайн.
Капризная, чудесная, равнодушная Мира. Греющаяся в своем собственном свете и холодно улыбающаяся Денворту.
Если даже Турзи последовал за ним, Денворт этого не знал. Все заслонила восхитительная мысль о том, что сделает с Мирой Валентайн эта его новая, невероятная мощь.
– Не глупи, Эдгар, – сказала она ему однажды. – С чего ты взял, что я могла бы тебя полюбить?
Это не понравилось Денворту, и его самолюбие содрогнулось от удара. Он желал Миру, чтобы носить ее как гвоздику в петлице. Возможно, Мира это чувствовала, и Денворт с беспокойством заметил, что она относится к нему несколько даже презрительно.
Однако теперь он владел Печатью Любви.
И мог завоевать Миру Валентайн.
Мира Валентайн, Мира Валентайн – звучало в такт его шагам. На улицах зажгли фонари, и они начали игру с его тенью, полная луна поднялась в фиолетовое, усеянное звездами небо. Денворт, разогретый ромом, не чувствовал холода. Возможно, именно напиток помог ему так легко поверить в то, что Печать и вправду обладает волшебной силой.
Сила. Мира Валентайн. Печать Любви.
Нужно было рассуждать логически – даже если логика эта основывалась на совершенно невероятной предпосылке. Допустим, он завоюет Миру. С этим связывались определенные трудности. Его должность в Колумбийской страховой компании имела чисто номинальный характер, и скандал мог серьезно повредить ему. Кроме того, была еще Агата…
Но ведь… черт побери! Печать подействует и на нее!
Денворт злорадно усмехнулся.
Его охватило нетерпение. Он поймал такси, и в голове у него начали возникать контуры плана. Мира будет венцом всего, но сначала следовало уладить другие дела.
И тут холодной иголочкой кольнула мысль: колдовство – оружие обоюдоострое.
Его нужно осторожно взять за рукоять, держась при этом подальше от острия. Причина была вполне очевидной: использование магии означало создание новых условий, некоторые требовали иных предосторожностей, нежели те, к которым он привык. С возрастом человек вырабатывает для себя инстинктивные методы защиты, учится избегать опасностей, поскольку все лучше узнает их. Жизнь – это туннель, в котором для неосторожных выкопаны ямы. Большинство людей учится пользоваться фонарем.
Однако магия источала свет иного рода, – возможно, ультрафиолетовый, – черный свет черной магии. Денворт улыбнулся своей мысли. Да, придется действовать очень осторожно. Нужно возвести новые защитные стены, а старые перестроить или усилить. Черная магия имела собственную логику, не всегда основанную на психологии. Но в данном случае магический фактор безотказно действовал на людей… значит, все должно быть не так уж трудно.
Денворты – точнее, Агата – были владельцами большого, удобного, хотя и несколько старомодного дома в пригороде. Камердинер впустил Денворта, причем его рыбье лицо расплывалось в улыбке. Когда он взял пальто Денворта, руки его погладили ткань почти нежно.
– Добрый вечер, сэр. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете.
–Да. Где миссис Денворт?
– В библиотеке, сэр. Вам что-нибудь подать? Может, желаете выпить? Ночь холодная. Или развести огонь?..
– Нет.
– Вы должны больше думать о себе, сэр. Я не вынесу, если с вами что-то случится.
Денворт поперхнулся и ускользнул в библиотеку. Печать могла стать и причиной конфуза. Ему вспомнилась «Моя последняя принцесса» Браунинга. Она любила все: «Имела в виду все, на что смотрела, и взгляд ее бежал все дальше, дальше». А, к черту!
Агата сидела под лампой и вязала. Вся она была розовая, нежная и казалась совершенно беспомощной.
Женщина медленно повернула голову, и Денворт увидел в ее карих глазах то, чего не видел уже много лет.
– Эдгар… – сказала она.
Он наклонился и поцеловал ее.
– Здравствуй, дорогая. Это удивило ее.
– Почему ты это сделал?
Денворт не ответил. Он сел на стул напротив Агаты и закурил, глядя, прищурившись, на голубой дымок. Агата отложила вязанье.
– Эдгар…
– Слушаю.
– Я бы хотела… – она закусила губу, – поговорить с тобой.
– Пожалуйста.
– Только сначала… может, тебе нужно что-то? Может, что-нибудь подать?
Денворт прикрыл ладонью хищную улыбку.
– Нет, спасибо. Так приятно расслабиться.
– Ты слишком много работаешь, милый. Порой мне кажется, что… я плохо веду себя с тобой. Ты… чувствуешь себя счастливым?
– В принципе, да.
– Неправда. Я сама не знаю, что говорю. Когда ты вошел, я почувствовала…—Агата не закончила и расплакалась.
– Гмм… ты не веришь мне, – заметил Денворт. – И это меня беспокоит.
– Не верю тебе?
Это была новая мысль. Под действием силы Печати Агата могла полюбить Денворта, но доверие – дело иное.
Насколько велика сила Печати? Был лишь один способ проверить это.
– Я хотел поговорить о твоем завещании, – сказал он. – Ты оставляешь деньги дальним родственникам, а ведь, в конце концов, я твой муж. Ты любишь меня?
–Да.
– Докажи. Сделай меня своим основным наследником.
На мгновение ему показалось, что он проиграл. Однако это было условием проверки любви Агаты, и она не могла ему отказать.
– Я сделаю это прямо сейчас.
– Лучше завтра, – со вздохом произнес Денворт. – Значит, ты любишь меня, да?
– Я думала, что нет. Однако сейчас ничего не могу с собой поделать.
«Интересно, любишь ли ты меня настолько, чтобы умереть по моему хотенью», – едва не произнес Денворт. Потом он встал, прошел в гостиную и приготовил себе выпить.
